‘Али, вовремя отпрянув назад, в пропасть, разверзшуюся под его ногами, не угодил, спасся. Стремглав бросился к игравшей у шатра дочери, схватил ее, крепко прижал к груди — и джинны забрать ее у него не смогли.
‘Али ибн Мурра проживал на севере Йемена. Имел несколько жен. Однако отношения его семейного клана с окрестными кочевниками не заладились. После множества стычек и ссор решил он сойтись с ними в открытом бою. Сшибка состоялась. Сводный отряд воинов противника возглавлял Шува’ир из племени бану кахтан. Дрались отчаянно, весь день. Сходились раз семь. Потери понесли тяжелые. И когда остались на поле боя только ‘Али и Шува’ир, которые обессилили настолько, что не могли даже держать мечи в руках, то, съехавшись, решили прекратить схватку, собраться с силами и схлестнуться вновь. Приняв такое решение, возвратились на свои становища.
Прошло какое-то время, и они вновь обнажили клинки. Встали напротив друг друга в долине. ‘Али прибыл на «встречу мечей и копий», как тогда говорили в племенах Аравии, только со своим сыном, никого из мужчин в его семействе больше не осталось. Шува’ир, что интересно, поступил точно также. В схватке, завязавшейся между ними, сын ‘Али бился с Шува’иром, а сын Шува’ира — с ‘Али, и пал от его удара, нанесенного копьем в сердце. Только ‘Али покончил с противником, как услышал зов смертельно раненого сына. Поспешил ему на помощь, и сразил Шува’ира. Едва тело Шува’ира коснулось земли, она вдруг задрожала, разверзлась и поглотила Шува’ира. Господь, наблюдавший с небес все это время за поведением ‘Али, гласит сказание кочевников племени ал-мурра, увидел, что ‘Али — человек достойный. Благословил его и предрек, что со временем потомки ‘Али увеличатся кратно, и покроют шатры их пески пустыни
[747].
Сын ‘Али погиб, но вот дочь его, названная Муррой, выросла, вышла замуж за молодого мужчину, родственника ‘Али, и родила с дюжину сыновей, заложивших все крупные колена великого аравийского племени ал-мурра. В 1956 г., сообщает Х. Диксон, племя это насчитывало 20 тыс. мужчин.
Находясь в деловой поездке в Кувейте, и слыша, что ваш собеседник-араб назвал себя при знакомстве с вами сыном такой-то женщины (ибн Нура, к примеру), знайте, что перед вами — член племени ал-мурра. Дело в том, что в Аравии, мужчина, представляясь, говорит, что он — сын такого-то человека, то есть своего отца, а не матери (ибн Маджид, скажем). В племени ал-мурра — все по-другому. Такова традиция этого племени. Таков завет предков — потомков джиннийи. Бедуины Аравии полагают, что именно этим объясняется и присущее арабам племени ал-мурра исключительное мастерство следопытов. Дар этот, утверждают и сами кочевники племени ал-мурра, они унаследовали от джиннийи и ее сородичей, жителей подземного царства джиннов
[748].
Следопыты племени ал-мурра — это живая легенда Аравии. Они могут определить не только, сколько и когда в том или ином месте прошло людей с их верблюдами, но и кем они были, то есть к какому племени принадлежали. У каждого племени, говорят бедуины ал-мурра, своя, отличная от других, «походка».
Однажды, пишет Х. Диксон, будучи наслышан об искусстве следопытов племени ал-мурра «считывать следы на песке», как выражаются кочевники, он решил убедиться в этом лично. Находясь в гостях у верховного шейха племени ал-мурра, попросил бедуина-следопыта, присутствовавшего вместе с шейхом в шатре, выйти, осмотреться и рассказать ему о том, кто стоял в том месте, если стоял, конечно, на которое он укажет. Бедуин спокойно проследовал за Х. Диксоном к песчаному дюну, внимательно обвел взглядом весь участок вокруг, взял горсть песка в руки, понюхал… и поведал оторопевшему от его слов Х. Диксону следующее. В этом месте, сказал он, останавливались два бедуина с их верблюдами, быстроходными и породистыми. Один из них, вадха (белошерстный), выдвинулся с наездником в направлении Джахры, а другой, что моложе, хадри (коричнево шерстный), — в сторону побережья. Оба наездника принадлежат к небольшим коленам племени бану хаджир. Пожаловали в Кувейт со стороны Катара. Полагаю, заметил следопыт, что они разыскивают сбежавшего раба, идут по его следам. Следы ног зинджа (негра), добавил следопыт, что он видел неподалеку, указывают на то, что раб-зиндж двигался в северном направлении. Прошел здесь ночью. Опасаясь быть обнаруженным, на ночлег поблизости становища не расположился. Бедуины, преследующие его, — люди молодые, не старше 25–30 лет, вооружены карабинами. Отпечатки прикладов их оружия сохранились на песке.
Четырьмя днями позже, продолжает Х. Диксон, он присутствовал на маджлисе, в котором принимал участие и этот самый следопыт. К шатру шейха, где проходил маджлис, подъехали на двух верблюдах, белом и коричневом, два молодых человека, лет 20-ти. Стреножив верблюдов, проследовали в шатер шейха. Представились членами племени бану хаджир, родственниками шейха Ибн Шафи, вождя их племени. Сообщили, что явились из Катара, из земель шейха Ибн Тани, и что в течение 15 дней преследовали сбежавшего раба-зинджа. Осмотрели все побережье, и сошлись во мнении, что раб-беглец укрылся в городе Эль-Кувейт
[749].
По словам Х. Диксона, три известных на всю Аравию следопыта из племени ал-мурра, братья ал-‘Арик, состояли на службе у короля Ибн Са’уда. В 1934 г. шейх Джуфран ал-Фукм, глава колена ал-суххаба из племени ал-мутайр, отправился на ежегодную встречу короля Ибн Са’уда с шейхами племен по случаю празднования Священного месяца Рамадан. После встречи с королем, получив от него подарки, деньгами и одеждами, собирался выдвинуться в обратный путь. Однако поутру шейху донесли, что двух его верховых верблюдов украли — с королевского пастбища в окрестностях Эр-Рийада (Эр-Рияда), где он их оставил. По следам определили, что грабителей было трое.
Слухи о дерзком уводе верблюдов у гостя короля докатились и до Ибн Са’уда. Он тут же послал за братьями ал-‘Арик. Наказал им непременно найти грабителей. Браться взяли след, и устремились в погоню. Преодолев расстояние в 250 миль, настигли воришек. Повязали их на рассвете, прямо в шатре, где они спали. Доставили к Ибн Са’уду, вместе с угнанными верблюдами. Но только двоих из них. Одному удалось бежать. В ходе разбирательства выяснилось, что бедуины, угнавшие верблюдов с пастбища короля, — соплеменники обворованного ими шейха Джуфрана ал-Фукма. Их посадили в тюрьму. Минуло пять лет. И вот, как-то раз, ‘Али ал-‘Арик, один из братьев-следопытов, будучи в Эр-Рийаде (Эр-Рияде), отправился в мечеть. Один из повстречавшихся ему там кочевников почему-то привлек его внимание. Следопыт подошел к нему, взглянул на его следы на песке… и узнал в бедуине того самого третьего воришку, который пять лет тому назад улизнул от них. Его схватили, и бросили в темницу. Так, говорит Х. Диксон, и выяснилось, что следопыт ‘Али мог хранить в памяти следы человека, однажды им увиденные, в течение 10 лет
[750].
