Шейх Мубарак, надо сказать, сразу же понял, как все это может отразиться на объемах торговли Кувейта, а значит — и на доходах шейхства, равно как и на привлекательности Кувейта для торговцев края. Приготовления к новой военной кампании отменил. Собранное им войско распустил. Перед торговцами извинился. Введенные им дополнительные налоги, если они вернуться в Кувейт, обещал снизить, а то и вовсе убрать. И кризис урегулировал
[850].
Далось это ему непросто. Когда шейху Мубараку донесли, что несколько крупных торговых семейств, ушедших из Кувейта, перебрались на Бахрейн, он тут же послал к ним своего сына, шейха Салима, с предложением вернуться. Торговцы в ответ потребовали, чтобы эмир дал слово, что «не учинит им вреда». Шейх Катара, прослышав об «исходе знатных торговцев из удела Сабахов», предложил им поселиться в его землях. Видя, что все складывается неважно, и для Кувейта его размолвка с торговцами оборачивается невосполнимыми потерями, шейх Мубарак лично прибыл на Бахрейн. Встретился там с торговцами, и в присутствии свидетеля в лице правителя Бахрейна, шейха ‘Исы, заверил их в том, что ничем и никак им больше не навредит
[851].
Непростая ситуация в отношениях правящего семейства Сабахов с торговцами Кувейта сложилась и в 1936 году. Тогда, в условиях торговой блокады Кувейта со стороны короля Ибн Са’уда и падения мирового спроса на жемчуг жизнь в Кувейте заметно ухудшилась. Доходы торговцев сократились в разы. И они выступили с требованием запретить въезд в Кувейт мигрантов из Персии, в том числе представителей проживавшей там крупной индийской колонии торговцев-банйанов. Коммерсанты Кувейта вручили шейху Ахмаду, тогдашнему эмиру, так называемую чайную петицию. Подписали ее главы 16 крупных торговых кланов страны, с требованием не допускать образования в Кувейте колонии торговцев-индусов и, как следствие, — перехода в их руки коммерческих операций с Индией, включая сделки с чаем, подобно тому, как это случилось уже в шейхствах Договорного Омана (нынешние ОАЭ). Эмир на обращение торговых кланов Кувейта отреагировал позитивно.
На Аравийском побережье зоны Персидского залива от Маската до Кувейта насчитывалось в то время около трех дюжин торговых коммун индусов-банйанов, игравших исключительно важную роль в коммерческой жизни Побережья и в его отношениях с Индией
[852]. Главными торговыми партнерами Кувейта и других шейхств Прибрежной Аравии выступали Гуджарат и Малабар. Развитию торговых связей Индии с Аравией способствовали Английская Ост-Индская компания, учрежденная в 1600 г., Датская Ост-Индская компания, образованная в 1602 г., и Французская компания Восточных Индий, начавшая свою деятельность в 1664 году.
В 1628 г. монополия на торговлю с Индией в зоне Персидского залива оказалась в руках португальцев.
«Дела устраиваются терпением», — часто повторяют в беседах с чужеземцами поговорку предков торговцы Кувейта. И добавляют: «Вслед за ночью приходит рассвет, а за отчаянием — надежда». Начатое дело, говорят они, нужно непременно доводить до конца, а о чем-либо утраченном долго не сожалеть, ведь «пущенная стрела, — как гласит народная мудрость, — назад не возвращается».
Торговцы Кувейта очень любят путешествовать. «Мир — это книга, — наставляют они своих потомков. — И кто не путешествовал, тот прочитал в ней только одну страницу».
В прошлом, согласно традиции, торговца, возвращавшегося домой из «чужих земель», встречали у его жилища семья и соседи. Проходило несколько дней, и соседи обязательно навещали его, — дабы поделился он с ними своими наблюдениями и впечатлениями об увиденных им землях и народах, их привязанностях, обычаях и нравах.
Важнейший атрибут торговца Древней Аравии — кольцо, служившее ему печатью. Вырезали такие кольца-печати из сердолика и слоновой кости. Гравировки, что на них наносили, оставляли четкий отпечаток на воске или глине, которыми опечатывали упаковки с товарами. Печать являлась знаком, подтверждавшим принадлежность товара тому или иному конкретному торговцу. Имелись и обыкновенные печати. Около 400 древних печатей археологи обнаружили на кувейтском острове Файлака. Высечены они из камня, с изображением того или иного животного: газели или льва, змеи или скорпиона.
Много преданий, к слову, связано в Аравии с кольцом-печаткой Пророка Мухаммада, занимавшегося в молодости торговлей. Сделано оно было из серебра с вставкой из камня хабаш (абиссинского самоцвета). Надпись на кольце гласила: «Мухаммад Пророк Аллаха». Согласно сведениям, приводимым ат-Табари (839–932), кольцом этим после упокоения Пророка владели «праведные» халифы Абу Бакр, ‘Умар ибн Хаттаб и ‘Усман ибн ‘Аффан. Последний из них уронил кольцо в колодец Арис, что в Медине. Найти его не удалось. Вода же из этого колодца, «укравшего» кольцо Пророка, обрела, как утверждают мединцы, чудесное свойство излечивать людей от многих болезней
[853].
Еще одно известное в истории Древнего Востока кольцо-печатка принадлежало владыкам из династии Сасанидов. Посредине кольца красовался огромный красный рубин куполообразной формы, и потому называлось оно Ал-Джабаль (Гора). Со временем кольцо это перешло в руки Аббасидов. Одним из знаменитых его владельцев историки называют легендарного халиф Харуна ал-Рашида, повелевшего начертать на кольце свое имя.
Упомянув о рубине, скажем, что особое место в истории известных драгоценных камней принадлежит «рубину Тимура» (Тамерлана, 1336–1404). Этот рубин — третий по величине из всех найденных до сих пор на нашей планете. Хранится в королевской коллекции в Англии
[854].
К другим самым известным драгоценным камням антиквары относят бриллиант Норе, привезенный из Индии знаменитым французским купцом Жаном Батистом Тавернье. Бриллиант этот приобрел у него французский король Людовик XIV. В настоящее время он хранится в Вашингтоне
[855].
Существование Кувейта после того как в этот уголок Прибрежной Аравии пришло племя бану ‘утуб и заложило там новый удел зависело от морской торговли, судостроения, жемчужного промысла и обслуживания торговых караванов, отправлявшихся из Кувейта в Басру и Багдад, Дамаск и Алеппо, Неджд и Хиджаз. На протяжении столетий именно Залив являлся важнейшей жизненной артерией Кувейта.
