«Все мы, — говорил в беседе с путешественником Дж. Пэлгревом в 1862 г. правитель Катара шейх Мубарак ибн Тани, — от простолюдина до человека знатного, слуги одного господина — жемчуга». Действительно, замечает Дж. Пэлгрев, большая часть 60-тысячного населения Прибрежной Аравии тех лет «состояла на службе у жемчуга», то есть была вовлечена в жемчужный промысел.
Использовали в Древнем мире и жемчужные раковины. В Месопотамии, к примеру, а потом и в Египте (в 4500 и 4000 гг. до н. э. соответственно) ими инкрустировали кровати. Находили применение и другим «дарам моря» — панцирям черепах (из них изготавливали гребни для волос и посуду) и кораллам.
Помимо Бахрейна, иноземные купцы хаживали в прошлом за жемчугом в Сираф и на Ормуз, в Гомберун (нынешний Бендер-Аббас) и Линге, на остров Дальма (принадлежит эмирату Абу-Даби, ОАЭ) и в Джульфар.
Сираф, бойкий в свое время рынок Фарса (Персии), славился также и торговлей ювелирными изделиями.
Ормуз считался вторым по величине, после Бахрейна, жемчужным рынком мира. Английский торговец Ральф Фитч, посещавший Ормуз в 1538 г., отзывался о нем, как о крупнейшем на земле «складском месте жемчуга». Поступал он на Ормуз с Бахрейна и из других шейхств Прибрежной Аравии. С торговыми караванами, рассказывает Ральф Фитч, жемчуг уходил оттуда во все концы империи Сафавидов (Сефевидов), а морем — в Лахор и дальше на Восток.
Знатным жемчужным рынком Персидского залива известный американский миссионер и исследователь Аравии С. Цвемер именовал лежащий напротив Абу-Даби (ОАЭ) остров Дальма, где собирались тавваши (торговцы жемчугом) с обоих побережий Залива. Сюда, чтобы пополнить запасы воды, риса, чая и табака, наведывались суда, занятые в ловле жемчуга.
Доминировал в торговле жемчугом рынок Бахрейна (Дильмуна и Авала в прошлом). На остров съезжались крупные купцы и именитые ювелиры из Лондона и Парижа, Санкт-Петербурга и Бомбея. Из отчета британского консула в Маскате за 1869 г. следует, что примерно 2/3 сезонного улова жемчуга в Персидском заливе «ушло на север» — в Персию, Турцию и Россию, а 1/3 — через Маскат — в Бомбей и Англию. Торговые коммуны индусов-банйанов из портовых городов Омана скупали жемчуг (лу’лу’) у капитанов судов прямо в море, на жемчужных отмелях (фаштах).
Крупным центром жемчужной торговли Нижней (Южной) Аравии знаменитый арабский историк ал-Идриси (1100–1165) называет Джульфар (нынешний эмират Ра’с-эль-Хайма, ОАЭ). Дуарте Барбоса (1480–1521) известный португальский мореплаватель и хронист португальских владений в Индии, отмечал, что за жемчугом в Джульфар прибывали торговцы с Ормуза. Закупали его там и везли в Индию и в Персию. С восхищением отзывался о жемчужном рынке Джульфара и венецианский ювелир Гаспаро Бальби, посещавший этот легендарный город в 1580 г.
Торговали жемчугом и в Кувейте. Сделки купли-продажи вели «языком пальцев». Обычай «немого торга» пришел в княжества Прибрежной Аравии с Ормуза. Касанием того или иного пальца на руках продавца, каждый из которых означал ту или иную конкретную сумму, покупатель «называл» свою цену за предлагаемый торговцем товар. Руки продавца (им выступали капитаны жемчужных судов) и покупателя скрывал от глаз других участников аукциона по-аравийски в лице местных торговцев-оптовиков (таввашей) и чужеземных купцов кусок материи. Если оба участника торга были местными жителями, то они просто просовывали руки в широкие рукава одежд друг друга, и делали то же самое.
Сжимание, к примеру, двух пальцев продавца означало, что покупатель предлагал за выставленный на продажу товар, одну жемчужину или целый лот, 200, 2000 или 20 000 индийских рупий (мелкий жемчуг продавали на вес). Нарасхват шли крупные молочно-белые жемчужины. Французские купцы с охотой приобретали также и розово-белые жемчужины. Хроники свидетельствуют, что в 1929 г. за одну большую первоклассную жемчужину французский ювелир отдал 29 000 индийских рупий.
Для аравийского базара, шумного и многоголосого, «немые сделки» — явление, надо сказать, странное, а для кочевников — и вовсе удивительное. Бедуины в местах торговли жемчугом на кувейтком рынке собирались толпами. Как можно торговаться, не проронив при этом ни слова, они понять не могли. Ведь торговля — это азарт, говорили они, своего рода игра, вызывающая всплеск эмоций. Зачем же держать их в себе, зачем лишать себя радости жизни?!
Устраивались на кувейтском рынке, в местах торговли жемчугом, и своего рода жемчужные лотереи. Покупатель приобретал в ювелирной лавке нераскрытую жемчужную раковину. Платил за нее 1–5 индийских рупий. Брал с прилавка специальный нож, и тут же, на месте, вскрывал раковину. Если находил в ней жемчужину, то становился ее законным обладателем. Зачастую сразу же продавал ее владельцу лавки. Если раковина оказывалась пустой, то уходил из лавки не солоно хлебавши.
О «жемчужных лотереях» на рынках шейхств Прибрежной Аравии упоминают в своих воспоминаниях английские капитаны Гамильтон и Вайтлок. Арабы со встречавшихся на нашем пути судов, занимавшихся ловлей жемчуга, пишет капитан Вайтлок, предлагали купить у них нераскрытые жемчужные раковины — 100 штук за два фунта стерлинга. Вскрыв их, редко, но все можно было обнаружить внутри 2–3 недорогих жемчужины. Профессиональные ловцы обладали феноменальным чутьем на жемчуг, и поэтому раковины эти оказывались, как правило, пустыми. Но азарт брал верх над разумом, и раковины у них покупали. О продаже на рынках «жемчужных шейхств» Аравии нераскрытых жемчужных раковин, которые могли подарить покупателю, если повезет, конечно, жемчужину, притом исключительно мелкую, рассказывает и капитан Гамильтон.
Немецкий предприниматель Ричард Беннер, посещавший Персидский залив в 1869 г., оценивал тогдашний суммарный улов жемчуга в том районе в 3 740 000 долларов США. В конце XIX — начале XX в. повсюду в мире наблюдался высокий спрос на жемчуг. В период 1910–1914 гг. он увеличился в разы. Вывоз жемчуга с Бахрейна, к примеру, в период с 1909 по 1913 гг. вырос в пять раз. В 1906 г., когда на мировом рынке отмечался очередной крупный скачок цен на жемчуг, суммарный улов жемчуга в Персидском заливе равнялся его улову во всех других частях света, вместе взятых
[879].
В годы, предшествовавшие 1-ой мировой войне, в пик спроса на жемчуг, примерно 80 % жемчуга, поступавшего в Европу, приходилось на поставки из Персидского залива
[880].
По сведениям английского внешнеполитического ведомства, суммарный объем торговли жемчугом в Персидском заливе подскочил с 2 млн. фунтов стерлингов в 1907 г. до 4, 349 млн. фунтов стерлингов в 1911 г. В период 1911–1914 гг. ежегодные продажи жемчуга здесь составляли в среднем 4,168 млн. фунтов стерлингов
[881].
