Познакомившись поближе с султаном Маската и с эмирами шейхств Юго-Восточной Аравии, оставил жемчужную коммерцию, и занялся торговлей оружием. Переехал с Бахрейна в Маскат (1899). Побывал по «оружейным делам», как уже говорилось выше, в Кувейте. Будучи гостем шейха Мубарака, проживал в его дворце. Вошел с ним в конкретные договоренности. Выполнял их, надо сказать, должным образом. Слово свое держал крепко.
Жительствуя в Маскате, писал статьи для египетской прессы, выдавая себя за араба-магрибинца. Выступал в них с осуждением «посягательств Англии на исламские страны».
Оружейным бизнесом в Маскате занимался деятельно. Поставлял оружие во все шейхства Прибрежной Аравии, находившиеся в договорных отношениях с Англией, что, конечно же, не могло не тревожить английскую колониальную администрацию в Британской Индии. Англия пыталась надавить на Францию, чтобы она остановила оружейный бизнес своего «магрибинца». Но его деятельность в Маскате, в отличие от Туниса, была на руку Парижу, вступившему в 1890-х годах в борьбу с Англией за сферы влияния в зоне Персидского залива. Полностью вписывалась в политико-дипломатическую установку Парижа на «создание дискомфорта британцам в Заливе». Французская пресса и влиятельные политики-сторонники так называемой колониальной партии Франции решительно поддержали деятельность Гогуйера
[950].
В английском же правительстве рассматривался даже вопрос о выплате Гогуйеру солидной денежной компенсации в обмен на прекращение оружейных сделок с шейхами, находившимися в сфере влияния Англии. Но из этого у англичан, судя по всему, ничего не вышло.
Умер «ловкий оружейный барон Залива», как его называли между собой английские дипломаты, в Маскате, 24 октября 1909 г.
[951].
По оценке Х. Остина (H. Austin), офицера английской военной разведки в зоне Персидского залива, в 1909 г. на складах оружия Гогуйера в Маскате могло храниться до 100 000 единиц огнестрельного оружия (винтовок, карабинов и пистолетов)
[952].
Спрос на оружие в Аравии определяли: обычаи и традиции коренного населения (оружие являлось обязательным атрибутом костюма бедуина); острые межплеменные споры; схватки за власть в Неджде и в Хиджазе, в которые были вовлечены все проживавшие там племена; выступление йеменцев во главе имамом Йахьей (Яхьей) против турок.
Крупным центром торговли оружием, наряду с Маскатом, Суром и Вудамом в Южной Аравии, Дубаем, Кувейтом и Бахрейном в Персидском заливе, считался также Джибути, порт в бассейне Красного моря, в тогдашних французских владениях в Сомали. Из Джибути оружие шло в Хиджаз и в Йемен; из Маската и Сура — в Персию и шейхства Договорного Омана; с Бахрейна — в Катар и в Неджд; из Кувейта — в Эль-Хасу, Месопотамию и Неджд. Подвизались на оружейной торговле Аден, Джидда и Бендер-Бушир.
До 1899 г. оружейный трафик через Кувейт особого внимания англичан не привлекал. Торговля оружием в Кувейте резко активизировалась при шейхе Мубараке. Поставки оружия из Маската через Кувейт в центральные и северные районы Аравии проходили при соблюдении торговцами следующих условий-выплат: таможенной пошлины в размере 2 серебряных луидоров Марии Терезии с ружья, и роялти (комиссионных) шейху Мубараку — в размере 4 луидоров Марии Терезии с ружья
[953].
В мае 1900 г. английский политический резидент в Персидском заливе Кэмбелл, заключил с шейхом Мубараком соглашение, согласно которому оружейный трафик через Кувейт надлежало остановить. Это соглашение дозволяло англичанам проводить досмотр тех кувейтских судов, которые вызывали у них подозрение, на предмет обнаружения оружия. Несмотря на наличие такого соглашения, докладывал Кэмбелл, кардинальных изменений в данном вопросе не произошло. Поставки оружия в Неджд через Кувейт как шли, так и продолжали идти. Во-первых, суда кувейтских торговцев с оружием, доставлявшие его из Маската, передвигались в море под французским или турецким флагом, что лишало англичан возможности для проведения их досмотра. Во-вторых, не очень наседали на шейха Мубарака и сами англичане, полагая, что лучше иметь хоть какой-то мониторинг над оружейным трафиком, к тому же им хорошо известным, нежели подтолкнуть арабов своими действиями к тому, чтобы они изменили маршрут поставок оружия
[954].
По словам Дж. Лоримера, практически все оружие, попадавшее в Неджд в 1900–1904 гг., ввозилось туда из Кувейта
[955].
В 1903 г. во время совместного визита в Кувейт русского и французского боевых кораблей «Боярин» и «Инферне», командир русского судна и консул Российской империи в Бушире дважды встречались с проживавшим в то время в Кувейте шейхом ‘Абд ал-‘Азизом Аль Са’удом, будущим основателем Королевства Саудовская Аравия. Брат Ибн Са’уда, как доносил лейтенант Кэмп, командир английского сторожевика «Сфинкс», стоявшего тогда в Кувейтской бухте, посещал корабль русских, где в его честь был произведен салют в пять выстрелов. Кэмп, как следует из его рапорта, указал Ибн Са’уду на нежелательность его с братом встреч с русскими и вовлечения их в дела Неджда. Настоятельно рекомендовал Ибн Са’уду не принимать никаких предложений, сделанных ему от имени правительства Российской империи. Недвусмысленно давал понять, что Англия, как доминирующая сила в бассейне Персидского залива, намерена и впредь оставаться таковой. И потому не позволит Ибн Са’уду того, что сочтет для положения дел в Заливе нерациональным.
Отметив, что Рашидиты, противники Са’удов, получают щедрые финансовые дотации от турок, а также помощь оружием, Ибн Са’уд заявил, что и он нуждается в деньгах, необходимых ему для оплаты участия племен в военных кампаниях против Рашидитов.
Есть основания полагать, подчеркивает в своем рапорте лейтенант Кэмп, что Ибн Са’уд «возьмет у русских все, что только сможет взять»; и что шейх Мубарак поддержит такие его намерения. Не исключено, добавляет Кэмп, что во время встреч Ибн Са’уда с русскими могли быть достигнуты и какие-то конкретные договоренности на этот счет
[956].
Документов, подтверждающих, что русские поставляли оружие Са’удам, сообщает Дж. Лоример, он не обнаружил. Вместе с тем, говорит он, нельзя исключать того, что такие поставки имели место быть. Так, спустя какое-то время, русский пароход «Трувор» доставил в Кувейт 25 ящиков с оружием, которое тут же переправили в Неджд. Возможно, что эта поставка проходила в соответствии с одной из тех договоренностей, что могли быть достигнуты во время встреч русских с Са’удами
[957].
