Книпхаузен, которому шейх Грейна, по выражению барона, «был обязан», послал за ним парусник (31 марта 1758 г.). Возвратилось судно на Харк спустя две недели (14 апреля), с «долгожданным арабом», отмечает в очерках о своих путешествиях Айвис. Однако договориться с шейхом насчет содействия в организации перехода из Грейна в Алеппо не удалось — не сошлись в цене за услуги. Шейх хотел, чтобы ему заплатили 2000 пиастров. Барон же, выступавший от имени путешественников, предлагал только тысячу, максимум — тысячу сто пиастров, и не больше (800 пиастров составляли тысячу индийских рупий или 125 фунтов стерлингов).
Покидая остров, пишет Айвис, раздосадованный шейх заявил барону, что, состоя с ним в дружбе, он никак не ожидал, что Книпхаузен «отдаст предпочтение в торге странникам», выступит «защитником их интересов»
[93].
Поскольку датчане серьезно враждовали тогда с турецкими властями в Басре, сообщает историк Абу Хакима, то доставляли свои товары в Месопотамию и в Центральную Аравию в обход Басры, через Грейн, что, конечно же, было в интересах тамошнего шейха. Отсюда — и та положительная реакция шейха на просьбу барона прибыть на Харк для встречи и деловой беседы с его гостями
[94].
Караван, с которым Айвис, по совету барона Книпхаузена, планировал добраться до Алеппо, состоял, к слову, из 500 верблюдов и 1 тыс. человек.
Барон Тиддо Фредерик Книпхаузен слыл человеком энергичным и образованным, и в то же время — надменным, любвеобильным и несдержанным. Отец его занимал пост прусского министра. Сам же барон в начале своей карьеры был офицером. Служил в прусской армии. Из-за дерзкой перебранки с самим королем Пруссии оказался в тюрьме. При содействии отца совершил побег, и укрылся в Голландии. Там в 1747 г. поступил на службу в Датскую Ост-Индскую компанию. Получил назначение в Китай. И уже оттуда перевелся в Басру (1749 г.), где возглавил торговую факторию. В 1753 г. из-за конфликта с турецким губернатором Басры, который спровоцировал конкурент Книпхаузена, резидент торговой фактории Английской Ост-Индской компании, перебрался на остров Харк
[95]. Играл заметную роль в торговых делах бассейна Персидского залива в период 1750–1759 гг. Желая «досадить турецкой Басре», и как можно больше, установил тесные коммерческие отношения с шейхом Кувейта из династии Аль Сабах.
С 1754 по 1766 гг. остров Харк являлся свободным торговым портом бассейна Персидского залива. Функционировал под датским флагом. Активно торговал с Кувейтом и многими другими городами-портами Аравийского побережья, но только не с Басрой. Личная охрана барона состояла из рослых, крепкого сложения рабов-африканцев. Сам барон страстно интересовался историей края. Собирал летописи, сказания и предания народов Залива.
Окунувшись в жизнь портовых городов Персидского залива, познакомившись с жемчужным промыслом арабов Прибрежной Аравии, задался мыслью непременно прибрать его к рукам Датской Ост-Индской компании, захватить Бахрейн, «жемчужную кладовую арабов». Подготовил и представил на рассмотрение директории компании соответствующий план. Указав на «огромные богатства» Бахрейна, подчеркнул, что оборона острова организована управляющим им племенем ал-матариш исключительно плохо. В сопроводительной записке упомянул и о том, как годом ранее власть свою над островом этим установил хитрый шейх Насир, правитель Абу Шахра (Бендер-Бушира), вождь арабского племени ал-матариш. Подкупами и подарками, рассказывает Книпхаузен, шейху удалось расколоть бахрейнский союз племен бану хувалла, который воспротивился его воле. Потом, ступив на Бахрейн, он взял этот остров в аренду — у шаха Персии, за 20 000 рупий в год.
В том же 1756 г. на Книпхаузена поступил донос. Барон обвинялся, ни много ни мало, а в экономической нецелесообразности открытия торговой фактории на острове Харк. Ответ Книпхаузена на соответствующий запрос директории компании последовал незамедлительно. Арабы Аравии, докладывал Книпхаузен, в силу традиции, придерживаются взятых на себя обязательств. В торговых делах они надежнее заносчивых, жадных и коварных турок или тех же хитрых, как лисы, персов. И потому факторию лучше держать на территории, находящейся в управлении арабов, нежели турок или персов, не в Басре или в Абу Шахре, а на том же Харке.
К ответу прилагались справка о положении дел на Бахрейне. В ней барон рекомендовал руководству компании сделать то, о чем он докладывал ранее, а именно: обрести контроль над жемчужным промыслом Персидского залива. До 1750 г., говорилось в справке, Бахрейном некоторое время владело племя ал-харам, одно из колен племени ал-хувалла. В 1751 г. его потеснили с острова арабы Верхнего Залива во главе с шейхами Бендер-Рига и Абу Шахра. Вскоре они рассорились. Этим тут же воспользовалось племя ал-харам. Оно восстановило свою власть над Бахрейном и удерживало за собой «жемчужный остров» в течение двух последующих лет.
Шейх Насир, правитель Абу Шихра, заручившись поддержкой племени бану ‘утуб из Эль-Кута, организовал морской набег на Бахрейн и овладел им (1754 г.). Взамен за помощь в захвате Бахрейна обещал шейху бану ‘утуб, что разрешит его племени свободно заниматься «жемчужной охотой» в водах вокруг Бахрейна, без уплаты каких-либо налогов.
В справке Книпхаузена содержалась также краткая информация и об уделе племени бану ‘утуб в Эль-Куте. Выйдя на судах из устья Евфрата, сообщал барон, двигаясь вдоль Аравийского побережья Залива, встречаешь на своем пути красивый остров (Файлаку), богатый источниками пресной воды. Напротив него, на побережье бухты, расположено поселение Грейн, удел племени бану ‘утуб. Флот бану ‘утуб насчитывает 300 небольших парусников. Военный кулак этого племени — 4000 мужчин, вооруженных мечами, щитами и копьями. Ружей у них почти нет, и пользоваться ими они не умеют. Правят племенем бану ‘утуб несколько шейхов, состоящих между собой в родственном союзе. Старший среди них — шейх из рода Аль Сабах. Он молод и небогат. А вот другой шейх, Магомет (Мухаммад), глава рода Аль Халифа, пользующегося равным с Сабахами уважением среди соплеменников, — богат; занимается торговлей, владеет судами. Вниз от Грейна, до самого до Эль-Катифа, других поселений на побережье нет
[96].
Грейн барон Книпхаузен характеризовал как бурно развивающийся «город корабелов и мореходов, торговцев и ловцов жемчуга», а племя бану ‘утуб во главе с верховным шейхом из рода Аль Сабах, — как один из «зарождающихся центров морской силы» бассейна Персидского залива.
