Естественно поэтому, что в поле зрения Хуршида-паши сразу же попал Кувейт. По его мнению, местоположение Кувейта, находящегося между Недждом, Эль-Хасой и Южной Месопотамией, и определяло значимость удела Сабахов для египтян. Притом не только как наиболее удобного пункта по снабжению египетской армии всем необходимым, но и как своего рода информационного центра по обеспечению егептян нужной, а главное — точной информацией о путях быстрого и безопасного проникновения в Южную Месопотамию.
Захватив в 1838 г. Эль-Хасу, Хуршид-паша незамедлительно отправил в Кувейт своего агента. Действуя под видом торгового представителя, прибывшего в Кувейт для закупок лошадей, фуража и продовольствия для египетской армии, он на самом деле исполнял роль тайного информатора. От него Хуршид-паша получал точные сведения и о состоянии кувейтского флота, и о племенах, контролировавших пролегавшие из Кувейта караванные пути в Басру, Багдад и Алеппо
[208].
В одном из своих донесений Мухаммаду ‘Али, посвященных Кувейту, Хуршид-паша отзывался об этом шейхстве как о региональном центре сбора информации всеми соперничавшими тогда в Персидском заливе державами, а именно: Англией, Францией и Турцией.
Капитан Хэннел, английский политический резидент в Персидском заливе (со штаб-квартирой в Абу Шахре) внимательно следил за действиями египтян в Восточной Аравии. Правильно определив их цели и намерения, передал Хуршиду-паше (через эмира Кувейта) специальное послание, предупредив его насчет того, чтобы «границы египетского присутствия в Восточной Аравии — во избежание недоразумений с Англией — за рубежи Эль-Хасы не выходили». Доставил его в Кувейт, в мае 1839 г., один из двух побывавших там специальных представителей Хэннела. Главная цель их поездки в Кувейт состояла в том, чтобы разобраться, насколько верны слухи, дошедшие до Абу Шахра, о намерениях египтян расширить границы своего влияния в Восточной Аравии, раздвинув их на север и на юг, в сторону Басры, а также Катара и Бахрейна соответственно.
Первый из этих двух представителей, врач Маккензи, состоявший в штате английского политического резидента в Абу Шахре, отправился в Кувейт 5 мая 1839 года, на судне «Эмили». Имел задание посетить также Басру и Мухаммару.
Другой представитель, капитан корабля «Клайв», выдвинулся в Кувейт через два дня после отбытия из Абу Шахра судна «Эмили». Помимо сбора информации, ему предписывалось доставить в Кувейт и передать эмиру упомянутое выше письмо английского резидента Хуршиду-паше
[209].
Капитан Хэннел, хорошо знавший шейха Джабира I, его талант переговорщика, полагал, что правитель Кувейта и сам сочтет возможным обратить внимание Хуршида-паши на опасность возникновения напряженности в отношениях Турции с Англией вследствие действий египтян «за пределами Эль-Хасы».
Вскоре негласные агенты капитана Хэннела донесли ему о том, что 7 мая шейх ‘Абд Аллах Аль Халифа, правитель Бахрейна, заключил секретный договор с Мухаммадом Риф’атом, специальным посланником Хуршида-паши. Тогда-то резиденту и стало ясно, что слухи о намерениях египтян «выйти за границы Эль-Хасы» имеют под собой реальную почву. Для шейха ‘Абд Аллаха Аль Халифы договор с египтянами обернулся, к слову, потерей власти (вследствие дворцового переворота, незамедлительно инспирированного англичанами).
Где-то в первой декаде мая 1839 г. шех Джабир I в рамках своей политики лавирования в отношениях с «центрами силы» сделал дипломатический реверанс в сторону англичан — проинформировал капитана Хэннела о посещении Хуршидом-пашой Эр-Рияда для проведения встреч с шейхами тамошних племен. Известил его и «бурной», как он выразился, деятельности Мухаммада-эфенди, агента Хуршида-паши в Кувейте.
Экспедиционный корпус египтян, расквартированный в Эль-Хасе, находился далеко от Хиджаза, их центральной базы. Главным поставщиком продовольствия, фуража и амуниции для своей армии Хуршид-паша избрал Кувейт. Закупками занимался Мухаммад-эфенди. Он же снабжал Хуршида-пашу и оперативной информацией о положении дел в Кувейте, Басре и Южной Месопотамии в целом. Денег на приобретение всего необходимого не хватало. Хуршид-паша даже посылал в Басру, со специальной миссией, своего военврача, друга тамошнего французского консула, дабы тот попытался занять у него деньги. Решить этот острый для египтян вопрос — опять-таки в рамках политики лавирования — помог Хуршиду-паше шейх Кувейта. Он не только предоставил часть требовавшегося египтянам продовольствия, фуража и амуниции в кредит, но и обеспечил доствку грузов на своих судах в Эль-Хасу. В одном из донесений в Каир Хуршид-паша докладывал, что «Басра и Багдад были весьма недовольны живым участием Кувейта в решении проблем египтян».
В это самое время, в мае 1839 г., на службу к Хуршиду-паше перешел целый батальон (500 чел.) расквартированного в Басре турецкого гарнизона. Покинув Басру, батальон перебрался в Кувейт. На обращение мутасаллима Басры «вернуть дезертиров» эмир Кувейта, что интересно, ответил отказом
[210].
Занятие египтянами Эль-Хасы, их тайный договор с эмиром Бахрейна и установление диалога с Кувейтом, все это не на шутку всполошило англичан. Они опасались, что если египтянам удастся заключить аналогичный договор и с шейхом Кувейта, то тогда, определенно, вся северо-восточная часть Прибрежной Аравии от Эль-Хасы до Кувейта выпадет из сферы их влияния в бассейне Персидского залива. Пугала англичан и нацеленность египтян на Оман и на шейхства Юго-Восточной Аравии.
Для изучения ситуации на месте и выяснения перспектив отношений шейха Джабира с египтянами в Кувейт срочно выехал лейтенант Эдмундс (октябрь 1839), помощник капитана Хэннела, политического резидента Англии в Персидском заливе. Когда судно, на котором он находился, вошло в Кувейтскую бухту и произвело предусмотренный протоколом салют, то ответа с кувейтской стороны не последовало. Более того, получение ответа на запрос о встрече с шейхом лейтенанту пришлось дожидаться целых три дня.
Все происшедшее еще больше насторожило англичан. Проанализировав, однако, сведения и факты, собранные их тайными агентами, англичане пришли к мнению, что диалог шейха с египтянами — это лишь акт политико-дипломатического лавирования, имевший целью дезориентировать и турок, и египтян относительно его истинных настроений и намерений в отношении Британии
[211].
Действительно, непростая, мягко говоря, ситуация, в которой оказался в то время Кувейт, требовала от его правителя точных, хорошо просчитанных ходов. Дело в том, что в Кувейте скрывался (в начале 1839 г.), бежавший из Эль-Хасы наместник этой провинции, генерал ваххабитского эмира Файсала, ‘Умар ибн ‘Уфайсан, глава рода ал-Дувайш, шейх одного из воспротивившихся туркам племен
[212].
