В записке подполковника М. Мида о ситуации вокруг Кувейта, полученной английской администрацией в Британской Индии (25 сентября 1897 г.), говорилось, что г-н Гаскин, его помощник по особым вопросам, прибывший в Кувейт 5 сентября на английском судне «Лоуренс», дважды встречался и беседовал с шейхом Мубараком. На обеих встречах присутствовали г-н Хэветт, командир корабля «Лоуренс», и Ага Мухаммад Рахим, английский агент на Бахрейне, состоявший с шейхом Мубараком в доверительных отношениях. Эмир Кувейта прямо заявлял г-ну Гаскину, что «и сам он, и народ его желали бы встать под протекторат Британии», подобно тому, как сделали это правитель Бахрейна и шейхи Договорного побережья. Со своей стороны обещал, что взамен предоставления протектората «готов будет оказывать помощь Англии в поддержании закона и порядка в верхней части Залива». Притом всеми имевшимися у него силами, насчитывавшими, по его словам, не менее 25 тыс. воинов. Из заявлений и высказываний шейха Мубарака, резюмировал М. Мид, можно сделать вывод, что «намерения Порты состоят в том, чтобы полностью поглотить Кувейт».
Что же касается разногласий шейха Мубарака с его племянниками, сыновьями убитых шейхов Мухаммада и Джарры, а также с Йусуфом ал-Ибрагимом, продолжал М. Мид, то шейх Мубарак не против того, чтобы посредником в их урегулировании выступил шейх ‘Иса, правитель Бахрейна, хорошо, как он сказал, подготовленный для выполнения такой задачи.
Кувейт, сообщал М. Мид, владеет отличной глубоководной бухтой. Под протекторатом Англии она определенно могла бы стать одной из ключевых морских торговых гаваней Прибрежной Аравии. Кувейт — это довольно крупный рынок работорговли и контрабандных поставок оружия. Взяв Кувейт под свою защиту, нам удалось бы установить плотный контроль и над идущей через него торговлей с Южной Месопотамией, Центральной Аравией и Средиземноморьем, равно как и над ввозом туда невольников и оружия. Шейх Мубарак для конструктивных переговоров с нами открыт. Вступать в такие переговоры и входить в соглашения с любыми державами мира он вправе
[295].
Все свидетельствует о том, отмечал в своем донесении от 22 декабря 1897 г. английский генеральный консул в Багдаде, что турки намереваются предпринять военный поход на Кувейт. В Багдаде в этих целях сформирован специальный дивизион: в составе 6 тыс. пехотинцев и 130 стрелков при 6 артиллерийских орудиях под командованием четырех офицеров
[296]. Активно выступал за проведение военной акции против Кувейта, со слов консула, Хамди-паша, губернатор Басры.
Переписка англичан по данному вопросу, представленная в работах Робина Бидвелла, показывает, что английские дипломаты, равно как и британские военные, служившие в то время в бассейне Персидского залива, обращали внимание Лондона и Бомбея на «своевременность» предоставления Кувейту английского протектората. По их мнению, это обеспечило бы Британской империи «плотный контроль» над Кувейтом, что, как они считали, было крайне важно для интересов Англии в этом районе мира в свете активизировавшейся там деятельности Российской империи и участившихся контактов русских с Кувейтом.
В Багдаде, доносил английский генеральный консул, циркулируют слухи о «русских агентах в Персидском заливе», о планах России насчет «открытия здесь угольной станции», и о том, что русские «положили глаз на Кувейт». Повышенную активность в последнее время демонстрирует г-н Машков (исполнял тогда обязанности управляющего генеральным консульством Российской империи в Багдаде) — «ярый англофоб и неутомимый интриган». Есть основания полагать, что в течение ближайших месяцев вопрос об открытии русскими угольной станции в зоне Персидского залива «встанет во весь свой рост»
[297]. К сожалению, говорится в рапорте известного уже читателю командира английской канонерки «Сфинкс» на имя адмирала Драммонда, у нас в Кувейте, «попавшем в поле зрения русских», в отличие от других крупных портов Аравийского побережья, нет ни политического, ни морского агента.
Об «интересе русских к Персидскому заливу» начала активно писать английская пресса. Поток дипломатической переписки по данному вопросу обрушился на Форин офис и Департамент внешних связей английской колониальной администрации в Индии. Всполошилось Британское адмиралтейство, представители которого высказывались в том плане, что «русскую угрозу Персидскому заливу» надлежит воспринимать серьезно. Если Россия примет решение укрепиться в Персидском заливе и выйдет на его побережье через Персию, подчеркивалось в документах английского Военно-морского ведомства, то именно Кувейт, судя по активизировавшимся с ним контактам русских, может сделаться портом для якорной стоянки их кораблей, которые они могут направить в Кувейт.
Англичане, к слову, проявляли серьезную обеспокоенность тем, что свою деятельность в Персидском заливе, который они считали «британским озером», заметно активизировала не только Россия, но Франция и Германия. Квинтэссенция нервозных донесений по данному вопросу, поступавших из Бомбея в Лондон, сводилась к тому, что, учитывая долгосрочные интересы Британской империи в этом районе мира, позволить, чтобы он попал в руки другой великой державы, никак нельзя. Ибо, укрепившись в Персидском заливе, любая из них поставила бы под угрозу жизненно важные для Англии морские коммуникации, связывавшие ее с Индией, «бриллиантом в короне колониальных владений Британии» (через Ирак, Кувейт и Персию пролегала, ко всему прочему, и английская телеграфная линия, шедшая в Индию)
[298].
Мнения о предоставлении шейху Мубараку английского протектората разделились. Если Бендер-Бушир (в лице английского политического резидента в Персидском заливе подполковника М. Мида) и Бомбей (в лице внешнеполитического департамента английской колониальной администрации в Индии) выступали за «постановку Кувейта под английский протекторат», то лондонский Форин офис предлагал не спешить, более тщательно все проанализировать и взвесить. Маркиз Солсбери рекомендовал: «дальше заверений в уважении независимого статуса шейха (если он, на самом деле, независим, как заявляет) не идти; обходиться с ним дружественно, но в обмен на обещание, что протекторат любой другой державы он не примет»
[299].
Подобного рода рекомендация есть яркое отражение политико-дипломатического стиля Лондона: непременно и из всего извлекать выгоду. Воздерживаясь при этом от конкретных письменных обязательств со своей стороны.
Английский политический резидент в Персидском заливе М. Мид, внимательно наблюдавший за ситуацией, складывавшейся вокруг Кувейта, считал, что медлить с предоставлением протектората Кувейту нельзя. Полагаю, что протекторат Кувейту следовало бы предоставить, отмечал он в депеше в Лондон от 28 марта 1898 г., и как можно скоро. Ибо в противном случае «турецкий протекторат над Кувейтом станет реальностью, и Кувейт сделается частью Бассорского вилайета».
