Из депеши М. Мида от 30 апреля 1899 г. следует, что полученный им оригинал соглашения он передал эмиру Кувейта через английского агента на Бахрейне, куда шейх Мубарак направил свое доверенное лицо
[308]. Одновременно с кувейтским экземпляром оригинала ратифицированного соглашения об английском протекторате правитель Кувейта получил и выделенную семейству Аль Сабах субсидию в 15 000 индийских рупий.
Дабы быть уверенными в том, что шейх Мубарак выполняет взятые на себя обязательства по соглашению о протекторате от 1899 г., а также для того, чтобы отслеживать все происходящее в Кувейте, англичане назначили в Кувейт (опять-таки по предложению М. Мида) своего секретного агента. Им стал ‘Али ибн Гулям Реза, родственник Аги Мухаммада Рахима Сафара, британского агента на Бахрейне. О тайной деятельности ‘Али в Кувейте в период до 1904 г., то есть до времени направления туда первого официального английского политического агента (Дж. Нокса), не догадывался никто. Действуя под видом торговца, кем он и был на самом деле, ‘Али, располагавший широкими связями среди кувейтских коммерсантов, внимательно отслеживал контакты шейха Мубарака с турками и представителями европейских держав — русскими, немцами и французами
[309].
Спустя четыре месяца после заключения соглашения о протекторате, где-то в начале мая 1899 г., эмир Кувейта реорганизовал таможенную службу шейхства и ввел 5 % пошлину на все ввозимые в его земли товары, включая и те, что поступали в Кувейт из турецких портов, в том числе из Басры
[310].
Похоже, докладовали английские дипломаты, что туркам известно о наших взаимоотношениях с шейхом Мубараком. Осведомлены они и о его настроенности на то, чтобы в противостоянии с ними прикрыться «английским щитом». Их подозрения относительно сближения шейха Мубарака с нами усилились после установления им 5 % таможенной пошлины на все доставляемые в Кувейт товары.
Думается, сообщал в своем донесении в Лондон английский посол в Константинополе О’Коннор (6 июля 1899 г.), туркам понятно, что, не имея иностранной защиты и поддержки, шейх Мубарак едва бы решился на такие действия в отношении них. Можно предполагать, что «неосторожность» шейха Мубарак в его последних действиях и поступках — абсолютно осознанная. Осмысленно организовал он и утечку информации о подпадании Кувейта под английский протекторат
[311].
Намереваясь «обозначить» свое присутствие в Кувейте, турки попытались, было, направить туда своего таможенного инспектора и портового офицера. Шейх Мубарак их даже не принял. Командующий турецким военным гарнизоном в Басре, информировали Санкт-Петербург российские дипломаты, «пришел в ярость», узнав, что прибывшим в Кувейт турецким должностным лицам «указали на дверь». Готов был начать военную кампанию против Кувейта незамедлительно, дабы наказать «строптивого араба» за «открытое неповиновение Порте».
По получении сведений о подготовке турок к карательной экспедиции против Кувейта и стягивании в этих целях войск в Басру позиция премьер-министра Англии резко поменялась. Всякого рода оттенки политико-дипломатической завуалированности и затуманенности в ней исчезли. Лондон заговорил решительно и безапелляционно. Британский посол в Константинополе О’Коннор получил указание незамедлительно довести до сведения турецкого правительства, что Англия, как, должно быть, известно Высокой Порте, поддерживает дружественные отношения с шейхом Кувейта. И потому в случае несогласованных с ней действий Турции, нарушающих нынешний статус-кво Кувейта, как-то применение против него, к примеру, силовых действий, в повестке дня отношений Лондона с Константинополем может появиться «очень неудобный» для обеих сторон вопрос.
Порта, недовольная действиями Англии, ее «тесным сближением с Кувейтом», демонстрировала это разными способами, в том числе средствами дипломатического протокола. Так, английского посла О’Коннора, известившего нотой внешнеполитическое ведомство Турции о поручении незамедлительно встретиться с министром иностранных дел для обсуждения «актуального» для обеих сторон вопроса, «промурыжили», по выражению русского посла в Константинополе, с приемом в течение нескольких дней. На встречу с Тауфиком-пашой, министром иностранных дел Турциии, посол Англии, будучи проинформированным шейхом Мубараком о настроениях турок, прибыл хорошо подготовленным. Говорил прямо и по существу. Ясно дал понять, что в случае нарушения Портой нынешнего статус-кво Кувейта британское правительство не останется безучастным.
Напряженную ситуацию вокруг Кувейта удалось разрядить. Победителем из нее вышел шейх Мубарак, продемонстрировавший туркам наличие у него «английского щита».
Знали турки или нет о том, что Адмиралтейство Англии вслед за подписанием секретного соглашения о предоставлении Кувейту протектората получило распоряжение кабинета министров (от 6 февраля 1899 г.) быть готовым «упредить» любое вооруженное нападение, которому мог бы подвергнуться Кувейт со стороны Турции, приходится только догадываться.
Турки, сообщал М. Мид (в донесении от 7 мая 1899 г.), выжидают только подходящего случая, чтобы активно вмешаться в дела Кувейта с целью «поглотить» его и «сделать частью Османской империи»
[312]. Ходят слухи, что турки, недовольные действиями шейха Мубарака, собираются предпринять против Кувейта военную экспедицию.
Не в пользу шейха Мубарака, докладывал М. Мид, и повторное назначение на пост вали Басры Хамди-паши, активного сторонника решительных действий Порты против Кувейта. Вполне вероятно, что в качестве рычага давления на эмира Кувейта он захочет «дать ход делу об исках к шейху Мубараку со стороны его племянников», подтолкнуть их к обращению в суд Басры для рассмотрения вопроса о недвижимой собственности семейства Аль Сабах в Южном Ираке. Решение суда, как нетрудно догадаться, будет не в пользу шейха Мубарака. И тогда в Фао направят турецкие войска, чтобы изъять у шейха Мубарака оспоренную у него собственность.
Нельзя исключать, писал М. Мид и инспирированных Хамди-пашой враждебных действий против Кувейта со стороны катарского шейха Джасима, а также Йусуфа ал-Ибрагима и джабаль шаммаров.
Опасения М. Мида подтвердились. Желание «обуздать вздыбившийся Кувейт» Хамди-паша продемонстрировал отчетливо. Своих настроений в пользу применения военной силы против Кувейта не скрывал.
С учетом ситуации, складывавшейся вокруг Кувейта, М. Мид предложил активизировать обсуждение «кувейтского вопроса» с турками на уровне английского посла в Константинополе. Если к осени кризис удастся урегулировать, резюмировал М. Мид, то необходимости в том, чтобы держать нашу флотилию в этой части Персидского залива в большем, чем сейчас, составе, не будет. Если же нет, то к осени желательно иметь наготове две канонерские лодки, чтобы незамедлительно направить их в Кувейт в случае возникновения угрозы со стороны Турции
[313].
