Создав царскую вотчину в землях Хиджаза, он сосредоточил свое внимание на том, чтобы поставить под контроль Вавилона все пролегавшие в тех краях торговые пути с располагавшимися на них широко известными за пределами Аравии рынками. В «глиняных хрониках», датируемых 554 г. до н. э., упоминается о том, что брат наместника Набонида на Дильмуне лично отвечал перед царем за вопросы поддержания «тишины и порядка» на караванном пути в «уделе арабов» между Дильмуном и Вавилоном.
Терпеливо выстраивал Набонид дружественные отношения с сильной и влиятельной в Аравии конфедерацией племен бану кедар. Земли кедаритов простирались до границ с Египтом, главным соперником Вавилона на Древнем Востоке. В лице кедаритов, воинственных кочевников, Набонид хотел обрести сильного союзника на случай проведения им военной кампании против Египта. Иными словами, использовал тактику Навуходоносора, поддерживавшего аналогичный союз с кедаритами, следуя, в свою очередь, примеру ассирийцев.
Опережая хронологию событий, скажем, что и персидский владыка Камбиз, «ходивший с оружием на Страну пирамид и покоривший ее», успешно пересек пустыню и неожиданно вторгся в «земли фараонов» благодаря содействию кедаритов, открывших коридор для прохода его войск.
Акцент в «оазисной политике» в землях арабов Хиджаза царь Набонид делал на Тайме, Дедане и Думе. Тайма, будучи вовлеченной в караванную торговлю с середины VIII в. до н. э., постоянно находилась в зоне повышенного внимания всех крупных соседних царств и народов.
Дедан, город богатый и знатный, как говорится в библейских источниках VI в. до н. э., считался крупным рынком на перекрестке караванных путей. За свою многовековую историю Дедан побывал под властью ассирийцев и вавилонян, правителей племени бану лихйан, вассалов царства минеев (500–100 гг. до н. э.), и хиджазской конфедерации племен бану ‘абд худхайл. Затем перешел в руки персов (539–334 гг. до н. э.), а к 24 г. до н. э. подпал под управление набатеев.
Дума, фигурирующая в ассирийских источниках под именем Адуммату, была центром конфедерации племен бану кедар. Здесь располагались их главные святилища, посвященные богам Руда, Нуха и Атарсамаин.
В заключение повествования о Набониде отметим, что он интересовался историей древних царств и народов. Увлеченно искал среди руин дворцово-храмовых комплексов памятные цилиндры древних владык и владычиц Аравии и Месопотамии.
Делясь сведениями об обычаях Вавилона, Геродот сообщает, что, по традиции предков, во главе каждого племени, проживавшего вокруг Вавилона, стояли «трое мудрых людей». Девушек, «достигавших брачного возраста», они «выводили в народ», и продавали мужчинам, желавшим на них жениться; но только «с торгов», и в первую очередь представителям семейств богатых и знатных.
Согласно другому обычаю, пишет Геродот, всякий раз после половой связи муж и жена в любой из вавилонских семей отдельно друг от друга покидали спальные покои, чтобы омыться и воскурить благовония.
Следуя «наставлению» почитаемого среди вавилонян оракула, продолжает Геродот, «у вавилонянок вошло в обычай» вступать в обрядовые, посвящаемые их богам, половые акты с чужеземцами. Происходило это так. Придя к одному из храмов Артемиды, женщина надевала на голову «повязку из веревочного жгута» и становилась у стен храма. Чужеземец, наведывавшийся туда, выбирал понравившуюся ему женщину, отводил ее подальше от храма и священной рощи вокруг него, и вступал с ней в половое общение. После чего клал на колени «своей избранницы» столько монет, сколько считал нужным дать. Деньги эти она вручала жрецам — в качестве подарка-посвящения Афродите, богине плодородия, красоты и любви.
В Вавилоне, рассказывает Страбон, существовало «три высших судебных органа». Один из них, ведавший «делами о насилиях», представляли лица, «освобожденные от военной службы». Другой, занимавшийся «делами о воровстве», состоял из «знатных людей города». Третий, в обязанности которого входило «выдавать девушек замуж и разбирать жалобы о прелюбодеяниях», формировался исключительно из старцев.
Многие из законов вавилонян прижились в Аравии. Также, кстати, как и некоторые из атрибутов их одежды. У мужчин, к примеру, льняной хитон и шерстяная плащ-накидка (дишдаша и бишт у аравийцев), серебряное кольцо-печатка и трость (‘аса у бедуинов Аравии). А вот обычай умащения себя благовониями и опрыскивания ароматами (духами) вавилоняне, в свою очередь, позаимствовали у жителей «Острова арабов».
После «пленения Вавилона» персами, «раскинувшими власть свою», как гласят сказания арабов Аравии, и на земли Восточной Аравии, Тередон зачах, сторожевые и таможенные посты на Файлаке и Таруте и якорные стоянки у этих островов «опустели».
Дело в том, что покорив Вавилон, повествует Страбон, персы решили обезопасить их обширные владения в том крае от любой возможной «угрозы с моря», то есть со стороны Персидского залива. Потому-то судоходные каналы, прорытые там Навуходоносором, засыпали, и путь судам преградили.
Вавилон угас и пришел в упадок. Морские торговые маршруты из Индии в Средиземноморье вновь стали пролегать через Южную Аравию (Йемен и Оман) и Эритрейское (Красное) море. Изменили направление и сухопутные караванные пути — пошли через Хиджаз в Месопотамию и Петру, а оттуда — в Дамаск, Пальмиру и страны Средиземного моря. Все это, конечно же, негативно сказалось на деловой активности Файлаки.
Начало эллинскому периоду истории Персидского залива вообще и Северо-Восточной Аравии в частности положил Александр Македонский. Возвращаясь из похода в Индию, он, по словам древнегреческого историка и географа Флавия Арриана (92–175), поручил флотоводцу Неарху провести корабли вдоль побережья Персии, и разведать морские гавани и прибрежные цитадели. В ходе этой экспедиции, длившейся 146 дней (октябрь 325 — март 324 до н. э.), эскадра Неарха, попав в шторм в Персидском заливе, укрылась у островов Бубийан (Бубиян) и Файлака, где затонул один из греческих кораблей. Каменную плиту с информацией о спасении Сотелеса, капитана того, ушедшего на дно, судна, археологи обнаружили на Файлаке в 1937 году. Посвящена она Зевсу, Посейдону и Артемиде
[20]. Тогда-то, говорится в преданиях арабов Аравии, высаживался, дескать, на Файлаке, и Неарх. Осмотрев остров, он внимательно потом приглядывался к раскинувшейся напротив него бухте, стоя на холме Эль-Хазана (речь идет о нынешней Кувейтской бухте).
Неарх, как следует из повествования Арриана, пройдя древним морским торговым путем из Индии в Месопотамию, решительно поддержал намерения Александра Македонского основать в землях Счастливой (Южной) Аравии греческую морскую базу, а вдоль побережья арабов на морском пути из Месопотамии в Индию заложить цепь сторожевых постов. В рамках подготовки к задуманному Александром, но не состоявшемуся по причине его внезапной смерти «аравийскому походу», Неарх направил для исследования земель прибрежных арабов несколько разведывательных судов.
Первым из похода вернулся капитан Архий. Во время плавания он обнаружил дивный остров, «густо поросший лесом», богатый зверьми и птицами. На острове том (на Файлаке) стоял, по его рассказам, богатый храм. Присматривали за ним проживавшие у храма люди. На диких животных, коз и оленей, пасшихся вокруг храма, охотиться разрешалось не иначе как в целях принесения их в жертву тамошним богам. Древний храм тот, пишет Арриан, построенный еще до греков, ассоциировался у Архия и его матросов с храмом Артемиды
[21].
