Жена ‘Аджлана, горячо любившая своего мужа, как гласят сказания, «хотела потом извести Ибн Са’уда», используя в этих целях «дурные заклинания» гадалок-вещуний.
Следует отметить, что еще во время похода на Неджд шейха Мубарака, где-то в середине февраля 1901 г., Ибн Са’уд обращался к нему с просьбой предоставить в его распоряжение конный отряд в 1 тыс. человек — для действий в тылу противника и взятия, если удастся, Эр-Рияда. Так вот, город он тогда, захватил, но крепость, где располагалась резиденция губернатора Эр-Рияда, взять не смог. И хорошо, по-видимому, понял, что тот, у кого в руках крепость Эль-Мисмак, тот владеет и городом
[408].
Не прошло и суток, как о переходе на сторону Ибн Са’уда заявило племя бану ‘атайба, насчитывавшее в то время 5 тысяч всадников. Вслед за ним против Рашидитов поднялись племена ал-давасир, ал-‘арджи, бану сбей и бану сухул, ал-мурра, ал-‘аджи’ан и ал-мутайр. Что касается клана Рашидитов, то с ним остались только племена Джабаль Шаммара, да три племени из Бурайды: ал-харб, ал-зафир и ал-кахтан
[409].
Согласно информации, полученной от шейха Мубарака, сообщал Кэмбелл (февраль 1902 г.), Эр-Рияд — в руках Ибн Са’уда. Племена бану давасир, ал-мурра и ал-‘аджман, и подавляющая часть населения Неджда, кочевники и горожане, — на его стороне. Присоединились к нему и жители ‘Арида, и ряда других мест.
[410].
Ибн Мит’аб ал-Рашид, узнав об утере Эр-Рияда, счел все же более важным для себя в тот момент «продолжать трепать Кувейт», «богатого и решительного сторонника Са’удов», нежели высвобождать Эр-Рияд, как он говорил, из рук «слабого врага». Выдавить Са’удов из Эр-Рияда, полагал Ибн Мит’аб, он сможет, и без особых трудностей, позже, «добив Кувейт»
[411].
Когда же Ибн Мит’аб, глава клана Рашидитов, решил, наконец, «заняться Эр-Риядом», и подошел к городу, то увидел, что оборону его уже основательно укрепили. Тогда он встал у стен Эр-Рияда лагерем, и начал готовиться к штурму. Постоянно приходилось быть начеку. По ночам Ибн Са’уд совершал на его войска дерзкие молниеносные налеты, которые английские дипломаты называли в своих донесениях «фирменным знаком» Ибн Са’уда. Не получив помощи и поддержки от турок, на которую он расчитывал, взять Эр-Рияд собственными силами Ибн Мит’аб не смог, и отступил. Ибн Са’уд пустился за ним вслед. Преследовал до Эль-Касима.
Восстановив свою власть в Неджде, Са’уды стали наводить мосты с англичанами. В письме к британскому резиденту, шейх ‘Абд ал-Рахман, выступая от имени и с согласия всех членов семейства Аль Са’уд, писал, что те могут считать их лицами, находящимися под британским протекторатом. В ответ на предоставление помощи — оружием и продовольствием — обещал, притом в самое ближайшее время, «вывести Эль-Хасу из-под контроля Порты». Содержался в том письме и тонкий намек на то, что если ответа со стороны англичан не последует, то Са’уды обратятся к русским. Дело в том, что активность России в Персидском заливе очень пугала англичан. Знали они и о том, что в декабре 1901 г. шейх ‘Абд ал-Рахман встречался в Кувейте с русским консулом.
Указание на этот счет, полученное Кэмбеллом, гласило: от прямого ответа Са’удам на их инициативу о протекторате уходить. В Лондоне и в Бомбее полагали, что какие бы то ни было шаги в сторону Са’удов — преждевременны, что ответные действия со стороны Рашидитов не заставят себя ждать, и они — при поддержке турок — непременно попытаются вернуть отобранные у них земли.
Следуя тактике шейха Мубарака в отношениях с Англией и Турцией, Са’уды одновременно с письмом английскому резиденту в Персидском заливе направили послание и султану Турции — со словами уважения и лояльности. Турки, хорошо зная политические амбиции семейства Аль Са’уд и опасаясь за судьбу Эль-Хасы, срочно отправили туда нового губернатора, с 500 солдатами и 4 крупнокалиберными орудиями. Имея в виду непременно сохранить и удержать в своих руках Рашидитов, как козырную карту в развернувшейся в Неджде политико-дипломатической игре с британцами, они наградили главу их клана — за преданность и верность султану — орденом.
Англичане понимали, что ситуация в Неджде чревата вмешательством турок в происходящие там события. Поэтому рекомендовали шейху Мубараку не предпринимать никаких действий, которые «могли бы обернуться для него неприятностями» с турецкими властями в Месопотамии. Туркам же заявили, прямо и недвусмысленно, что, уважая статус-кво Кувейта, не останутся безучастными, если Кувейт подвергнется нападению, и что генерал-губернатору Басры целесообразно было бы «попридержать» Рашидитов от набегов на Кувейт.
Дерзкий захват Эр-Рияда сразу же создал вокруг шейха ‘Абд ал-‘Азиза ибн Са’уда, которому, к слову, было в то время 20 лет, «ореол удачи и победы». Заложив в Эр-Рияде плацдарм для последующих действий, он начал целенаправленно расширять свое влияние в племенах Неджда и раздвигать там границы своей власти. К 1904 г. контролировал, можно сказать, практически весь Неджд. Попытки турок оказать Рашидитам вооруженную поддержку, докладывал российский дипломат А. Адамов, серьезно успеха на ход тамошних дел не возымели. Даже поход самого мушира (командующего) VI корпусом и тот окончился неудачей
[412].
Отступая от хода повествования, скажем несколько слов о племени ал-‘аджман, воины которого составили костяк отряда Ибн Са’уда. Корни племени — в Наджране, что на севере Йемена. На это указывают и песни ‘аджманитов, и передающиеся из поколения в поколения предания, и стихи племенных поэтов. В них говорится, что родоначальником ‘аджманитов был легендарный могучий воин Йам, от потомства которого произошли также такие известные в Йемене племена, расселившиеся со временем по землям Древней Аравии, как ал-мурра и ал-манасир, ал-манахир, бану авамир, бану рашид и другие. Шли годы, сообщают своды аравийской старины, и наводнили они все Арабское побережье Залива. Кратно усилились и громко заявили о себе, когда правил ими и всей Северо-Восточной Аравией семейно-родовой клан ‘Арай’ир из племени бану халид с центром власти в Эль-Хасе.
Рассматривая Са’удов в качестве инструмента политико-дипломатической игры в Неджде, шейх Мубарак мастерски использовал этот инструмент в своих сношениях и с Турцией, и с Англией, добиваясь, надо сказать, заметных результатов. Неплохо разыгрывал в контактах с османами и англичанами ведущиеся, якобы, при его посредничестве, переговоры Дома Са’удов с русскими и с французами. Так, представив шейха Ибн Са’уда русскому консулу в Басре и командиру корабля «Боярин», пустил слух насчет того, что москопы, дескать, желали бы взять Са’удов под крыло «русского орла», чем так же заставил изрядно понервничать и турок, и англичан.
