Постановку этого вопроса перед дирекцией почтовой службы в Британской Индии инициировала Ассоциация торговцев Карачи. Порты Дубай и Кувейт, говорилось в их обращении, ставшие центрами торговли с Индией в бассейне Персидского залива, не имеют на своей территории почтовых отделений. В то же время пароходы компании «Бритиш Индиа», совершают туда регулярные рейсы. Отсутствие там почтовых отделений препятствует оперативному документообороту и потому требует незамедлительного решения
[456].
В 1904 г. англичане ознакомили шейха Мубарака с подготовленным ими планом по разграничению земель Кувейта с турецкими владениями в соседней Южной Месопотамии, который они намеревались обсудить с турками.
Поскольку все принадлежащие Кувейту острова в нем не упоминались, то план этот шейх Мубарак отклонил.
Английские колониальные власти в Индии направили в Кувейт специальную техническую комиссию. Изучив документы, она пришла к выводу, что «все острова, на которые предъявляет права Кувейт, в том числе Файлака, Варба и Бубийан (Бубиян), принадлежат ему по праву»
[457].
В политике Британской империи в бассейне Персидского залива территориальный вопрос Кувейта являлся для англичан, по их же признанию, самым сложным. В одном из писем английскому послу в Константинополе (от 21 марта 1902 г.) лорд Лэнсдаун, министр иностранных дел Англии, отмечал: «… пришло время взглянуть фактам в лицо. Мы обременили себя невыносимым клиентом в лице шейха Кувейта». Судя по всему, — ненадежного «дикаря», на которого нельзя положиться. «Никто не знает, где его владения начинаются, и где заканчиваются». Да и «наши обязательства в отношении него столь же плохо очерчены, как и границы его княжества»
[458].
В 1904 г. произошло еще одно важное событие в жизни Кувейта — были урегулированы отношения шейха Мубарака с племянниками по вопросам недвижимой собственности на территории турецких владений в Южной Месопотамии (3750 акров земли с финиковыми садами в Фао и 375 акров земли в Давасире)
[459].
Турки, как уже упоминалось в этой книге, неоднократно использовали как сам вопрос о недвижимой собственности семейства Аль Сабах в Южной Месопотамии, так и разногласия по нему между шейхом Мубараком и его племянниками, в качестве инструмента давления на эмира Кувейта. Однажды османы открыли 40 заслонок в речных дамбах, и намеренно затопили принадлежавшие Сабахам земельные угодья. Это отрицательно сказалось на урожае фиников, и, как следствие, — на доходах шейха Мубарака.
Кстати, за пользование этими землями Сабахи платили туркам харадж (налог), всегда вовремя и сполна. В 1829 г., к примеру, при шейхе Джабире I, он, по подсчетам Дж. Лоримера, составил 40 мешков риса и 400 мешков фиников. Лично губернатор (вали) Басры получал от Сабахов — вместе с уплатой хараджа — богатый подарок: выходной халат, скажем, расшитый самоцветами пояс или лошадь чистой арабской породы.
Племянники шейха Мубарака, сообщал в Лондон английский посол в Константинополе О’Коннор (депешей от 25 мая 1905 г.), получили при разрешении спора земельные наделы, а также деньги, в сумме 2296 турецких лир. Шейх Мубарак выдал им также два гарантийных письма на выплату еще двух сумм: 2000 турецких лир в течение последующих 45 дней и 3000 турецких лир в течение последующих 91 дня
[460].
Для покрытия финансовых нужд Кувейта, в том числе обязательств перед племянниками, шейх Мубарак обращался с просьбой о предоставлении кредита к английским колониальным властям в Индии. Было принято решение: беспроцентный кредит — в размере 100 000 индийских рупий — эмиру Кувейта выделить. Погасить кредит шейх Мубарак обязался до конца 1905 г., двумя платежами, по 50 000 индийских рупий каждый (по окончании сезона сбора фиников в 1904 и 1905 гг.). Заимствовать деньги на эти цели, у кого бы то ни было, без получения одобрения на то со стороны англичан, он не имел права.
Кредит (100 000 рупий наличными) англичане доставили шейху Мубараку из Индии, на судне «Сфинкс». Платежи указанных сумм племянникам, выплаченные полностью и в срок, осуществлялись через английское консульство в Басре (консул выступал в качестве свидетеля)
[461].
В 1907 г. шейх Мубарак сдал англичанам в аренду — за 60 000 индийских рупий в год — две мили своей территории в западной части побережья, где располагается сегодня порт Шувайх.
Изменения в подходе турок к шейху Мубараку ясно обозначились только в 1911 г. Именно тогда в обращениях к нему турецких властей они стали величать его уже не каиммакамом казы Кувейт, а правителем Кувейта и вождем кувейтских племен.
Во втором десятилетии XX столетия во весь голос заявили о себе в Аравии ихваны (братья мусульмане). Они называли себя слугами Аллаха. Миссию свою видели в том, чтобы очистить земли Аравии, «колыбели ислама», от моральной распущенности. Ратовали за строгое соблюдение мусульманами норм жизни, сформулированных в Коране.
Ихваны осуждали употребление табака и алкоголя, азартные игры и гадание, проституцию, ношение шелковых одежд и золотых украшений, обрезание усов и бород
[462]. Человека, курившего на улице, придавали, случалось, даже смерти. Женщину, покидавшую свое жилище ночью и будучи заподозренную в недостойном поведении, — забрасывали камнями и прилюдно пороли.
Полковник Х. Диксон, один из лучших, на взгляд автора этой книги, исследователей-портретистов арабов Аравии, их обычаев и традиций, пишет, об ихванах, как о людях «честных, искренне веривших в Бога». Ихванизм, движение неджских мусульман, принявших на вооружение идеи имама Ахмада ал-Ханбаля (780–855), яркого представителя школы шафиа’ в суннизме, — это, по мнению Х. Диксона, «возрожденный ваххабизм»
[463].
Движение ихванов, охватившее Аравию в 1914–1931 гг., зародилось в 1912 г., в Эль-Артавиййи, в Неджде, в центре даиры (земель обитания) племени ал-мутайр. Его сразу же поддержало воинственное племя ал-харб. Свои идеи и убеждения ихваны распространяли силой. К 1915 г. движение ихванов приобрело такой размах, что, что могло подточить, как понимал эмир Ибн Са’уд, и его собственную власть в Неджде. Тогда-то, докладывал британский офицер-разведчик Гилберт Клейтон, эмир Ибн Са’уд и решил «обуздать ихванов», поставить их на службу своим целям. Он присоединился к ихванам и стал их имамом (лидером)
[464]. Поступил по примеру своего великого предка, принявшего некогда ваххабизм и заложившего первое королевство Са’удов. Титул имама ихванов давал эмиру Ибн Са’уду право собирать закат (налог на имущество и доходы) и направлять активность ихванов по нужному ему руслу. Действуя целеустремленно и трезво, он с их помощью ослабил межплеменные и внутриплеменные связи, и поменял в сознании бедуина понятие верности племени, доминанту жизни кочевника, на понятие верности Аллаху и эмиру. Создал в Аравии принципиально новую общинную идентификацию — поселенцев-земледельцев
[465].
