Имея в виду «усмирить ‘аджманитов», сообщает полковник Х. Диксон, эмир Ибн Са’уд задался мыслью «расчленить и поглотить» их. Задумал потеснить ‘аджманитов из прибрежных районов Эль-Хасы, их многовековой даиры, то есть традиционных мест обитания, во внутренние земли Неджда. Планировал, разбив племя на 20 семейно-родовых кланов, расселить их по разным городам и селам Неджда со сложившимися в них крепкими поселениями ихванов. И, таким образом, поставить все кланы непослушного его воле племени под плотный и неусыпный надзор ихванов
[545].
Шейх Салим знал о намерениях эмира Ибн Са’уда «бросить на Кувейт» ихванов, и был настороже
[546]. Регулярные набеги ихванов на земли Кувейта наглядно продемонстрировали ему, что принять демаркацию границ с Кувейтом в формате, зафиксированном англо-турецкой конвенцией 1913 г., эмир Ибн Са’уд не намерен. И что враждебные помыслы эмира Неджда в отношении Кувейта вообще и его правителя в частности нисколько не остыли. Шейх Салим понимал, что главная цель ихванов — не приграничные села Кувейта, пастбища бедуинов и военно-сторожевые посты, а столица удела Сабахов, где «пахло богатой добычей». Поэтому, не медля больше ни минуты, развернул мероприятия по укреплению обороны, как самого города, так и нескольких других, важных в стратегическом отношении, населенных пунктов. В кратчайшие сроки, в период с 22 мая по 6 сентября 1920 г., в знойный летний период, вокруг столицы горожане возвели новую оборонительную стену
[547]. Однако, даже прикрывшись ею, выстоять под натиском надвигавшейся на Кувейт огромной рати ихванов город едва ли смог бы. Требовалось как-то стреножить наступление противника, основательно потрепать его еще на подходе к столице, и потерями, нанесенными ему, поубавить аппетит наживы.
Лазутчики-бедуины известили шейха Салима о движении войска шейха Файсала ал-Давиша к колодцам в местечке Субайхийа. Стало ясно, что ближайшая цель ихванов на пути в Эль-Кувейт — это небольшое село Эль-Джахра, которое располагалось между Кувейтом и Басрой. Захватив его и находившиеся там колодцы с питьевой водой, ихваны намеревались перерезать главную караванную артерию, соединявшую Кувейт с Южной Месопотамией. Действовать требовалось быстро и решительно. С отрядом ополченцев-горожан шейх Салим незамедлительно проследовал в Эль-Джахру. По пути туда к нему присоединились дружины нескольких обитавших в том крае бедуинских племен.
Следует отметить, что в то время ихваны являлись уже крупной военной силой Верхней Аравии. Семьдесят их поселений в Неджде и в Эль-Хасе могли выставить под седлом 50 тысяч вооруженных бойцов, в том числе 9 тысяч всадников из племени ал-мутайр, которым руководил шейх Файсал ал-Давиш.
10 октября 1920 г. в 6 часов утра он напал на Эль-Джахру. Силы ихванов значительно превосходили силы шейха Салима. В защите Эль-Джахры участвовало также два бедуинских отряда: верблюжьей кавалерии, во главе с шейхом Ибн Тувалой, — на правом фланге; и конницы шейха Дауджа — на левом
[548].
Авангард ихванов составляли нерегулярные формирования. Кавалерия, верблюжья и конная, то есть профессиональные воинские части, представленные мутадайанинами, фанатиками веры, находились в резерве.
Сражение длилось три часа. Шейх Салим понес тяжелые потери. Отступил, и с шестьюстами воинами укрылся в форте. Располагался он на окраине Эль-Джахры, у пальмовой рощи. Опоясывала форт мощная оборонительная стена, высотой в 15 футов, с четырьмя сторожевыми башнями по углам. Взять его было непросто.
В полдень к форту подъехал посланец-переговорщик шейха Файсала, и предъявил шейху Салиму ультиматум. Кувейтцам, говорилось в нем, позволят покинуть Эль-Джахру живыми при выполнении ими следующих условий. Во-первых, если они безоговорочно сдадут форт. Во-вторых, если откажутся от ранее выдвинутых требований по возврату уведенных у них верблюдов и выплаты компенсаций семьям, потерявшим своих членов во время стычек с ихванами в ходе их набегов на земли Кувейта. Что касается захваченных в Эль-Джахре верблюдов, лошадей, оружия и прочей военной добычи, то все это, разумеется, отойдет ихванам.
Шейх Салим понимал, что если падет Эль-Джахра, то не устоит перед ихванами, разгоряченными военными успехами, и Эль-Кувейт; и потому ультиматум не принял.
Жара в тот год, сообщают хронисты, стояла страшная. Колодца с водой в самом форте не было. Шейх Салим отдавал себе отчет в том, что долго осаду форта ему не выдержать. Вместе с тем хорошо осознавал и то, что чем дольше он удержит ихванов в Эль-Джахре и чем больший урон нанесет им, тем слабее они будут, когда двинуться на Эль-Кувейт.
Три раза в течение ночи 10 октября ихваны фанатично бросались на стены форта, но всякий раз, останавливаемые ураганным оружейным огнем защитников, откатывались назад
[549]. Наступил рассвет. Все пространство вокруг форта, покрытое телами убитых и раненых, указывало на то, что силы ихванов изрядно подорваны.
Потери шейха Файсала ал-Давиша составили 800 человек убитыми и столько же тяжело раненными. В течение нескольких последующих дней, рассказывают историки, скончалось еще 500 человек из числа раненых
[550]. Кувейтцы потеряли 200 человек.
Новости, докатившиеся до столицы, о героической обороне форта в Эль-Джахре, как набат тревоги подняли на защиту Эль-Кувейта все мужское население города, способное держать в руках оружие. Утром 11 октября шейх Ахмад ал-Джабир направил из Эль-Кувейта в Эль-Джахру, на подмогу шейху Салиму, летучий отряд, численностью 600 человек. Часть его добиралась туда морем, вдоль побережья, а другая — по суше. Цель отряда состояла в том, чтобы неожиданными набегами на противника с тыла и стремительным отходом в пустыню вносить в ряды ихванов сумятицу и неразбериху.
В то время как отряд, выдвинувшийся из Эль-Кувейта, добирался до Эль-Джахры, шейх Файсал ал-Давиш предложил шейху Салиму условия мира. Обсуждать их послал Ибн Сулаймана, известного среди ихванов ‘алима, знатока Ал-Кур’ана (Корана) и обычаев племен. Встретившись с шейхом Салимом, он призвал эмира Кувейта «очистить шейхство от грязи». Ввести в уделе Сабахов, и как можно скоро, запрет на табак, хмельные напитки и азартные игры. Шейх Салим отвечал, что все это — противно и ему самому.
