Вспомнилась «Калевала»: он будто в Похъеле, стране мертвых. И правда, где же еще? Может, здесь встретит Светлану?..
Как ни странно, от омута вела утоптанная тропинка. Варламов с трудом поднялся по ней. Тропинка влилась в дорогу, а дальше были видны дома — Сашка опять оказался прав. Здания в два и три этажа, скорее городок.
Варламов побрел по дороге. Подташнивало, голова опять заболела.
Впереди возникла человеческая фигура. Когда приблизилась, то оказалась женщиной, но странного вида. Невысокая, худая, в нарядном платье. Еще ближе…
Лисье лицо, красивые голубые глаза. Но голодные, и что-то в них внушает страх.
— Не бойся, — сказал женщина. — Я Рената, и мы виделись, только не здесь. Здорово над тобой поиздевались. Но это не повторится.
— Меня зовут Евгений, — тупо сказал Варламов.
— Знаю, — отмахнулась Рената. — Юджин, Евгений, какая разница. Пойдем со мной. В городе снимешь свой дурацкий комбинезон, все равно от него нет проку. Там помоешься, я уже нагрела воды. В магазине найдется мужская одежда.
— Какой смысл? — горько спросил Варламов. — Я все равно умру.
— Ты не умрешь. У тебя Дар, только ты еще не знаешь, какой.
Она повернулась, и Варламов побрел вслед в ее сумрачный город…
Сильно тряхнули за плечи. Пропал сумрак Зоны и покинутый город. Варламов глядел в белесые рыбьи глаза.
— Не спать! — жестко приказал МГБ-шник. Он отпустил Варламова и сел напротив.
Варламов повел плечами — больно!
— Мне что, и спать нельзя? — ошарашено спросил он.
— Пока не полагается. — Конвоир, сощурившись, разглядывал его. — Прибудем на место, там решат.
Варламов облизнул губы. Взывать к милосердию стражей бесполезно. Ладно, не скажет больше ни слова. Ни этим, ни тем, кто их послал. Но что он сейчас видел, сон? Просека, каторжники у опор… Он в тяжелом комбинезоне — бежит, его обдает жаром… Небывалое правдоподобие для сна. И голова все еще болит. Он прижался лбом к холодному стеклу.
Серый туман стлался по земле, стало темнее — поезд миновал полярный круг, и тусклое солнце скрылось за горизонтом. В купе загорелся яркий свет, и за окнами почернело.
Время тянулось медленно. Веки Варламова то и дело слипались, он поспешно раздвигал их. Все равно, трясли еще несколько раз.
Замелькали огни, поезд остановился у освещенного вокзала. Петрозаводск — столица Карельской автономии, теперь скорее губернский центр. Долго стояли, потом поезд сорвался с места и словно провалился в темный колодец. До Вологды дорога шла по малонаселенным местам.
От яркого света голова болела все сильнее. Ночь тянулась бесконечно. Несколько раз стояли, но вокзалы оставались в стороне, и названий не было видно. Наконец стало светать.
Белый туман, смутные массы деревьев, красная полоса разгорается на горизонте. Вдали загорелись золотые искры — как когда-то над озером Мичиган, когда с Сирином подлетали к мертвому Чикаго. Только это не высотные здания, а купола соборов. Временная столица Московской автономии, город Владимир.
Когда поезд остановился, города разглядеть не удалось, за открывшейся дверью вагона было гостеприимно распахнуто нутро автофургона. Варламова толкнули в него, следом зашли сопровождающие. На этот раз ехали недолго. Лязг отпираемых ворот, глухие голоса. Когда открылась дверь, видны были только кирпичные стены внутреннего двора и розовый квадрат неба над головой.
Повели по лестнице, потом по коридору, где стены были обшиты панелями из темного дерева. Втолкнули в дверь.
— С возвращением, господин Варламов!
Сумрачный кабинет с портретом президента, из-за стола приподнялся мужчина в форме. Тоже низкорослый: мода у них на мелких, что ли?
— Майор Седов, — резковато представился он. — Можно Георгий Петрович. Старший дознаватель Министерства государственной безопасности.
— Задержанный Варламов. — Постарался ответить в тон.
Мужчина криво улыбнулся, у него были холодные серые глаза.
— Конечно, — кивнул он. — Евгений Павлович Варламов, восемь лет назад исчезнувший из Карельской автономии при странных обстоятельствах.
— Меня увезли, — хмуро ответил Варламов. И неприязненно добавил: — В чем меня обвиняют?
Дознаватель указал на стул с высокой спинкой.
— Садитесь. Куртку можете снять. Обвинение было предъявлено при задержании. Угон военного самолета и подрыв тем самым обороноспособности Российского союза.
Варламов сел на жесткий стул, на дознавателя пришлось смотреть снизу вверх. Повторил сказанное на корабле:
— Это Михаил Сирин поднял самолет в воздух, когда на базу напали. Я не знал, что он возьмет курс на Америку.
Седов глянул на дисплей:
— Так и будете повторять? Бессмысленно. Сирина нет в живых, так что подтвердить ваши слова некому. А за такое преступление дают десять лет каторжных работ.
— На строительстве струнной дороги? — ядовито осведомился Варламов, хотя на душе заскребли кошки.
— Скорее всего, — кивнул Седов. И усмехнулся снова. — Отбыть срок и выйти на свободу мало кому удается.
— Садисты вы, — вяло сказал Варламов. Нахлынула усталость от бессонной ночи.
— С какой стороны посмотреть, — прищурился Георгий. — Зато послужите возрождению великой России.
— Такие, как вы, ее и просрали, — зло сказал Варламов. — Отец рассказывал, что происходило перед войной в России. Жуткое воровство, всё развалили. Где тогда были ваш президент и госбезопасность?
Дознаватель покачал головой:
— Получите дополнительный срок за клевету на Президента.
— А какая разница? — передернул плечами Варламов.
— И в самом деле… — задумчиво произнес Седов. — Хотя, что мы всё о плохом?
Он поставил локти на стол, наклонился к пленнику и задушевно сказал:
— Мы вытянули вас из Канады, Евгений Павлович, не затем, чтоб упечь на каторгу. Ради этого не стоило стараться. Дошли до нас слухи, что вам откуда-то известен секрет «черного света». Открытие было сделано в России и должно вернуться на родину…
Он еще что-то говорил, но Варламов перестал слышать. «Черный… свет…», — гулко отдавалось в голове, и показалось, что сознание тонет, кружась в бездонном колодце…
Кое-как пришел в себя.
— Вы ошибаетесь, — голос прозвучал глухо. — Я знаю о «черном свете», кто же не знает, но физическая природа этого явления мне не известна. Это тщательно охраняемая тайна.
— Однако вы отреагировали странно, — опять задумчиво произнес Георгий Петрович. — Я только начал говорить, что родина отблагодарит вас, даже вернетесь в Канаду. Гляжу, а клиент уже уплывает куда-то. Ладно, если не хотите по-хорошему…
