Опять чай и долгие разговоры, а потом Рогна, к удивлению Варламова, отвязала с грузовой нарты лыжи. Дала пару и ему — широкие, подбитые оленьей шкурой . Варламов на всякий случай перекинул через плечо «Сайгу». Пошли, огибая оленей — те смешно хоркали, от морд поднимался пар. Лыжи мало проваливались в снег, а на подъемах не съезжали назад. Иногда Рогна останавливалась, доставала из-за пазухи тряпицу и привязывала ленточки к веткам.
— Зачем это? — удивился Варламов.
— От волков, — ответила она . — Волки боятся запаха рогн.
— А исключения бывают?
— Редко. Тогда приходится учить.
— Не заметил, чтобы от тебя как-то особенно пахло. Разве чуточку хлевом, наверное от мехов. Но это даже возбуждает.
— А от тебя потом из подмышек, — рассмеялась Рогна. — Помой, когда вечером растоплю снег.
Мыться на сорокаградусном морозе? Варламов содрогнулся.
За пару часов обошли долину со стадом, а потом в юрте пастухи угостили строганиной — мороженой рыбой, которую настругивали тонкими полосками. Она прямо таяла во рту. Поехали дальше.
К реке не вернулись, а стали подниматься на седловину, чтобы перевалить к другому притоку. Теперь Варламов шел впереди, торя дорогу. Нарты цеплялись за деревья, и пару раз случались поломки. Исправлять научился быстро: нарты состояли из деревянных частей, связанных ремешками, и нетрудно было выстрогать замену сломанной детали. Варламов порядком устал, но наконец остановились на лесной поляне, не дойдя до речки.
Луна поднялась над лесом, и лиственницы стали отбрасывать синие тени. Вскоре их не стало видно в ярком свете костра. Варламов и в самом деле немного помылся теплой водой — оказалось не так страшно у жаркого костра. Зато Рогна удовлетворенно пошмыгала у него подмышкой, и после непременного супружеского ритуала оба уснули.
Варламов проснулся от шума, дрожала земля. «Землетрясение!» — мелькнула паническая мысль. Он выпутался из спального мешка и выскочил из палатки, сначала не почувствовав холода в меховых чулках. В лицо летела снежная пыль, мимо палатки мчались олени: рога закинуты на спину, длинные головы вытянуты вперед. Миг, и последний исчез среди деревьев.
Варламов стоял в недоумении, как вдруг вдалеке раздался унылый вой. Тоска и безнадежность слились в нем.
— Волки! — крикнула Рогна, выходя из палатки.
Пробрал озноб, вспомнились черные волки в далеких Аппалачах. А потом в наступившей тишине стал слышен странный шорох, как бы ниоткуда.
— Шепот звезд, — уже спокойнее сказала Рогна. — Наше дыхание замерзает в воздухе. Пойдем спать, а то замерзнем. Сейчас все равно ничего не сделаешь.
Подремав немного, стали быстро собираться. Вскоре подъехали к юрте пастухов, которые должны были стеречь убежавшее стадо. Те как раз вернулись из леса, и Рогна с ними коротко поговорила. Потом обернулась к Варламову:
— Волки задрали двух оленей. Там и оставили, потому что явились пастухи. Выстрелить не успели. Остаемся, а пастухи пойдут собирать стадо.
Распрягли оленей и снова пошли по кругу, привязывая ленточки. Иногда попадались старые. Рогна была сумрачна.
— Я обвязывала это место в начале зимы. До того, как ты появился. Похоже, эта стая не боится запаха рогн.
Вернулись к юрте и поставили невдалеке палатку, дрова взяли у пастухов.
— Это на ночь, — сказала Рогна. — А пока неси поклажу в юрту. Там теплее от печки.
Погрелись у очага и пошли искать задранных оленей. Варламов держал «Сайгу» наготове. Рогна хорошо разбиралась в следах, и через час нашли место, откуда бежало стадо. Близко подходить запретила, и так было видно, что два оленя лежат на окровавленном снегу.
— Ночью будем сторожить, — сказала Рогна. — Волки вернутся за добычей.
Вернулись в юрту, подбросили дров, и Рогна стала варить мясо. К вечеру вернулись пастухи, им удалось собрать стадо. Рогна потребовала отогнать его подальше и хорошо сторожить. Когда голубые тени протянулись по снегу, стали собираться.
Пришлось надеть все теплые вещи, для подстилки взяли оленьи шкуры. Без оленьих мехов лежать на снегу было невозможно.
— Теплее в мире ничего нет, — сказала Рогна. — Ты ведь охотник, подбери место для засады.
Варламов выбрал укромное место между лиственниц, откуда были хорошо видны мертвые олени. Ни дуновения, так что о направлении ветра можно было не беспокоиться. Сначала даже было не холодно, но спустя час Варламов начал мерзнуть…
В свете луны ярко блестит снег. Варламов вглядывается в лабиринт угольно-черных теней. Вдруг из-за одной появляется нечто серое. Чрез какое-то время исчезает, но легкое шевеление заметно в другом месте. Внезапно из глубокой тени появляется матерый волк. Какое-то время он стоит, настороженно оглядываясь, а потом поворачивает голову, и раздается злобный унылый вой, будто приглашение на кровавый пир. Из теней выходит еще несколько волков. Пора стрелять…
Рогна внезапно встает и поднимает руки.
— Ты что? — шипит Варламов.
Поздно! Волки подскакивают в испуге, изворачиваясь, чтобы бежать. И… словно зависают в воздухе, а потом рушатся в снег. Барахтаются, смешно задирая лапы, и визжат. Матерый волк скулит, пытаясь отползти назад, но ничего не получается.
Рогна манит рукой.
Волк начинает ползти к ней. Видно, какой ужас он испытывает: глаза остекленели, на морде выступила пена. Но может только жалобно повизгивать.
Когда подползает совсем близко, Рогна наклоняется и вытягивает к нему руку. Словно синеватая струйка протекает от пальцев зверю в лоб. Он отчаянно воет, пахнет паленой шерстью.
— Уводи своих и больше не появляйтесь! — приказывает Рогна. — Запомни запах рогн.
Она делает рукой отметающий жест. Захлебываясь от визга, волк пускается наутек, а остальные следом. Варламов так и остается лежать с «Сайгой» наготове. Его трясет, то ли от холода, то ли от испуга.
— Ну и ну! — сказал он, с трудом поднимаясь. — Не знал, что ты так можешь.
— Рогны могут управлять электромагнитными полями, — скучно сказала его одьулун. — Не бойся, против человека такое допускается только в крайнем случае.
Похоже, не только электромагнитными. Было очень неуютно, когда возвращались. Рядом, то ныряя в глубокие тени, то вновь возникая в лунном сиянии, скользила настоящая ведьма…
В юрте пастухов попили горячего чаю и перетащили согретую постель в свою палатку. Чувства Варламова не принимались в расчет, Рогна требовала неукоснительного исполнения супружеского долга. Хотя тут он отыгрался за свой испуг, Рогна только повизгивала. Но жалоб не поступило.
Они посетили еще одно стадо, а потом Рогна долго смотрела на снежные вершины.
— Здесь, — наконец сказала она. — Совершим экскурсию в горы.
Свернули к не очень заметной долине, и тут Рогна снова удивила Варламова, достав блокнот и карандаш.
