— Не ввязывайся в ссоры, — предупредила Хельга. — Здесь тоже популярны дуэли, а махать мечом ты вряд ли умеешь. Конечно, вылечат, даже отрубленные руки приживляют, но застрянем надолго.
Посмотрели учебную арену, где как раз махали мечами, потом музей древнескандинавских богов. Поднялись на смотровую площадку высокой деревянной башни, и стало видно, что Асгард стоит в долине между горами. Долина сужается в сторону еще более высоких гор, хотя до Катунского хребта, конечно, далеко. За отрогом видны еще какие-то строения.
— Трудхейм, — пояснила Хельга, — что-то вроде военной базы. Асгард, по сравнению, мирное селение, хотя и несколько милитаризован.
— Странно, — удивился Метельский. — Я думал, про войны забыли. Два столетия мира, разве только стычки с хэ-ути, но и это было давно.
— Многим дворцов наслаждений мало, хочется чего-нибудь поострее. Или потустороннего, — Хельга передернула плечами, — или крови. Конечно, есть игры, но они только разжигают аппетит.
— Неужели за вылазку в Багдад вам ничего не будет? Ведь погибло, наверное, с десяток человек.
— Тринадцать, — гордо сказал Хельга. — Один Рогволд зарубил семерых. Жаль, что Сувор куда-то смылся. А нам… могут попытаться отплатить, той же монетой. И тоже только холодным оружием. Так что расслабляться нельзя.
Спустились с башни и пошли обедать. Хельга заставила Метельского есть полусырую печенку, опять запивая пивом.
— Небось, Аэми кормила тебя изысканнее, — усмехнулась она, — но у тебя задача побыстрее вернуться в боевую форму. Жду, не дождусь.
После плотного обеда Метельского разморило, и вернулись в апартаменты.
— Поспи, — сказала Хельга. — Я не буду ложиться, вдруг захочется чего-нибудь. Лучше кое с кем пообщаюсь.
Метельский заснул как убитый, а когда проснулся, за окном синели сумерки. Хельга сидела у окна и кормила ворона. Тот громко щелкал клювом по подоконнику, а Хельга посмеивалась и порой ерошила громоздкой птице перья.
— Вот так мы и живем, — сказала она. — Большинство бездельничает, однако кое-кто подает надежды. Скоро пойдем на пир. Посидим за столом, но вообще тебя хотел видеть Адольф. Ты как будто пришел в норму.
Метельский зевнул. — кто А это?
— Адольф Гунтер, наш вождь. Поговаривают, это тот самый, кто едва не захватил власть над миром в двадцатом столетии. У нас верят, что павшие воины не только пируют с валькириями
[8], но порой возвращаются в новом теле. Теория реинкарнации.
— Гм, — сказал Метельский. — Круговорот, колесо сансары. Кто-то вырывается из него, а кто-то продолжает крутиться дальше.
— Надо же, — удивилась Хельга, — не одни студентки были на уме.
Когда вышли на улицу, уже стемнело.
— Здесь темнеет раньше, чем на Алтае, — сказала Хельга. — Северные широты. А ты постоянно там живешь?
— Нет, в основном летом. В остальное время больше в Москве-2 или Канаде. Там тоже есть имение, но мое только на треть.
— В общем, без крыши над головой не остался, — ехидно заметила Хельга. — Везет же некоторым.
— Главное, саму бы голову не потерять.
Под ногами хрустел снежок, и в свете стилизованных под факелы фонарей место выглядело таинственно: темные арки, островерхие крыши. Остановились перед большим зданием с узкими стрельчатыми окнами.
— Дворец Одина,
[9] — сказала Хельга. — Конечно, его самого тут нет. Здесь пиршественная зала, помещение для собраний и прочее.
К крыльцу со всех сторон подходил народ, поднялись со всеми в высокие сени. Хельгу хлопали по плечам, а порою шлепали значительно ниже, и пару раз она ответила оплеухой.
— Это в порядке вещей, — сказала она, раскрасневшись. — Не будь тебя, и не такое себе позволили. Приходится кое-кого ставить на место.
Вошли в зал с высоким потолком, по стенам опять светильники в виде факелов. Большой стол, вокруг него деревянные стулья.
— Всё под старину, — сказала Хельга. — Только приглашения рассылают через трансиды, а то на всех мест не хватит.
Верхнюю одежду и оружие вешали на вбитые в стены крюки, шумно садились. Особого порядка не наблюдалось, но во главе стола остались свободны три стула.
— Для вождя и его гостей, — объяснила Хельга. — Кстати, сегодня мы гости. Только садиться там пока рано, посидим на скамье.
Сели на тяжелую, похоже из дуба, скамью у стены. Распахнулись двери в конце зала, и скудно одетые девушки стали вносить блюда. Двое протащили мимо целого борова на большом подносе. На них были только кожаные нашлепки на груди и такие же переднички, так что голым ягодицам доставалось от мужских шлепков.
— Ничего! — фыркнула Хельга. — Зато после могут выбрать любого мужчину, и отказывать не полагается. Даже конца пира обычно не ждут, а то мужиков развезет. Среди девиц сюда настоящий конкурс, это увлекательнее, чем во дворцах наслаждений. Как тебе такие обычаи?
Метельский пожал плечами: — Да почти везде то же самое. Тут скандинавская экзотика, где-то другая.
— Гм, — сказала Хельга. — Забываю, что при таких деньгах ты, наверное, все перепробовал.
— А вот и нет. Быстро надоедает, и хочется чего-нибудь для души.
— Это Аэми, что ли? Она вообще неживая.
— Аэми очень изысканна, в нее заложен профиль классической японской культуры. Жаль, если с нею обошлись грубо. Но знаешь… ты меня увлекаешь больше.
Гм, — опять сказала Хельга и помолчала. — Только вот изысканности от меня не жди.
Раздалась громкая музыка — «Полет валькирий» Вагнера. Открылась дверь позади трех стульев, и вошел мужчина среднего роста, с небольшими усиками под носом. Все встали и зааплодировали. Следуя Хельге, Метельский тоже встал и слегка поклонился.
Мужчина повел рукой, сел на центральный стул и поманил Хельгу. Все опять стали садиться, застучали кружки (бокалов на столе было немного).
— Приветствую, мой вождь! — сказала Хельга. Коснулась губами руки мужчины, и села справа от него. Метельскому досталось место слева.
— Здравствуйте, — представился он. — Метельский, Лон.
Было непонятно, протягивать ли руку, поэтому просто сел.
— Зовите меня запросто, Адольф, — сказал мужчина. Голос резковатый, лающий. — Мне докладывали о вас. Это безобразие, что при Мадосе такое творится. Впрочем, он обманщик и узурпатор. Получил власть в результате подлога, что доказал еще полвека назад сенатор Варламов, и мне приятно встретить его родственника. Вокруг меня собираются те, кто на дух не переносит Мадоса и его шайку. Бедняжке Хельге пришлось забраться в осиное гнездо, чтобы мы узнали их замыслы.
