Зданий все больше, вскоре свернули и остановились возле довольно обычного дома, только почти без окон.
— Дальше будут проблемы со стоянкой, — сказал Морихеи. — В основном подземные, а нам лучше иметь глайдер под рукой.
Он захватил длинный футляр — похоже, клюшки для гольфа, и вошли. Морихеи пообщался у стойки, а затем поднялись в номер на втором этаже. Оказался двойной, в каждой комнатке непомерно большая кровать.
— Можете принять душ, — сказал Морихеи Хельге, — а я пока побеседую с вашим спутником наедине. Как я понимаю, вы не женаты.
Хельга недовольно поморщилась, кивнула и направилась в душ. Торопливо сполоснулась и, накинув халатик, в нерешительности остановилась перед запертой дверью. Юкико поманила из второй комнатки:
— Идите ко мне. Мой муж очень осторожен и пока не знает, насколько можно вам доверять. А с Варламовыми у него давние контакты.
Хельга села, а потом прилегла на широченную кровать.
— Зачем такая, места в номере почти не остается?
Юкико тихонько рассмеялась:
— Это же отель для любовников. Его… преимущество в том, что можно выбрать изолированный номер. В обычных японских жилищах… звукоизоляции никакой. И прослушку с камерами здесь не поставишь, якудза голову оторвет. Вы давно знакомы со своим спутником?
— Недавно. — Хельга начала расслабляться: почему бы не поболтать, пока мужчины обсуждают свои секреты? — Вообще случайно сошлись. Но расставаться уже не хочется.
— Вот и мы встретились случайно, — вздохнула Юкико, — и первая встреча была как раз в рабу хотэру. Вот почему я тогда рассмеялась. Это ничего, если я поговорю? Мы живем обособленно, и общения с другими людьми не хватает… Извините, если я неловко выговариваю.
— Вы хорошо говорите по-русски, Юкико, а это трудный язык. Я долго привыкала. Так как вы познакомились? Муж заметно старше вас, но возраст не могу угадать.
— О, вы будете очень удивлены. Давайте я расскажу по порядку…
Она быстро поела, уложила бокс для ланча обратно в сумку и достала из нее косметичку. Хорошо, что и сегодня любимое место в скверике оказалось незанятым. Даже сосед по скамейке уже встал, собираясь уходить — видимо, решил соснуть на рабочем месте до конца перерыва. К ее досаде, на освободившееся место тут же сел другой. Она покосилась: мужчина среднего, хотя и неопределенного возраста, с черными тщательно причесанными волосами и легкими морщинками в уголках глаз.
Ну и пускай сидит. Она открыла косметичку…
— Вы наверное Норико, — неожиданно заговорил мужчина, слегка кланяясь, — дочь госпожи Мэнэми? Нижайше прошу прощения, вы не уделите мне немного времени?
Что за наглец, пристает прямо на работе? Но мать приучила быть всегда вежливой.
— Разве что минуту. А с кем я имею удовольствие говорить? — Хотя предпочла бы сказать: «сомнительное удовольствие».
— Меня зовут Морихеи, и я хочу сообщить нечто важное о вашей двоюродной сестре, Юкико.
— Что? — косметичка едва не полетела на землю. — Я не хочу о ней слышать! Она опозорила наш род.
— Всё наоборот, — мягко сказал мужчина. — Я подозревал, что вам неизвестна истинная картина. Она совершила героический поступок, но на это наложена печать молчания. Вы должны решить — хотите узнать, что случилось на самом деле, или нет? В последнем случае я уйду, и вы меня больше не увидите.
Она еще раз глянула на незнакомца: умное и серьезное лицо, на маньяка не похож. И сестра… весть о ее поступке потрясла ее, да так и осталась сидеть отравленной занозой в памяти. Неужели все было как-то иначе?
— Говорите, — сказала она.
Незнакомец покачал головой: — Здесь нельзя. Если нас подслушают, вам будет грозить серьезная опасность. Я предлагаю другое место. Завтра ведь выходной.
— И где?
Сосед по скамейке слегка улыбнулся: — Как говорят, встретимся у Хатико
[12] В десять часов вас устроит?
Она едва не рассмеялась: — А потом ресторан, кино и рабу хотэро? Стандартный маршрут любовников.
— Вот именно, рабу хотэро. Обыкновенная парочка, интереса не представляет. Ресторан и кино мы опустим, а в отеле я закажу изолированный номер — для тех, кто боится огласки. Для спокойствия можете оставить сообщение подруге, или кому хотите о том, где будете находиться. Я обещаю не приставать, хотя вы очень симпатичная девушка. Только поговорим.
Она фыркнула:
— Необычный вариант соблазнения. Ладно, я еще подумаю, приходить или нет? Только не в десять, а после обеда, часов в пять.
— Так мы оказались в рабу хотэро, — рассмеялась Юкико. — Конечно, я пошла. Очень хотелось узнать, как было с сестрой на самом деле, да и мужчина интересный, а у меня давно никого не было. Ну и там я услышала эту кошмарную историю. Я не буду ее подробно рассказывать. Моя сестра узнала, что за смертью отца и самоубийством матери стояли цзин — это была тайная полиция тех времен. Еще они преследовали ее брата и сестру по отцу — так уж вышло, что матери у всех были разные, — Юкико хихикнула. — Ну а моя двоюродная сестра была гейшей в Ордосе, красивой и популярной. Одним из ее постоянных клиентов был как раз патриарх ордена цзин. И однажды, когда он пригласил ее снова, она заточила верх своего гребня как бритву и разделала этого патриарха, будто свинью в тайной комнате для свиданий. А потом выпрыгнула, с высоты трехсот метров…
Она тихо повторила эти слова вслед за Морихеи — ее трясло, и пронизывал холод, словно вея из тех ушедших столетий.
«Кто строил храм,
Тот умер.
Ветер столетий
Пронзает душу.
Падаю в мох
Вместе со снегом» …
— Цзин отомстили за это? — спросила она. — Но я помню из уроков истории, что сын и дочь Варламова все-таки построили магистраль, связавшую Азию и Америку, а дочь даже стала первым президентом Северной федерации.
— В том-то и дело, — сказал Морихеи. — Цзин не стали мстить. Они уважают законную месть, а тем более такой жертвенный уход из жизни. Насколько я знаю, сложилось даже подобие культа Юкико. Руководству это не очень нравились, но и они относились к ней с уважением. Все попытки помешать строительству Великой северной магистрали прекратились, возможно поэтому она и была закончена. Так что ваша сестра совершила настоящий подвиг, как когда-то женщины из самурайского сословия.
— Я буду помнить об этом, — прошептала она. — Но пока хочу на время забыть. А вы, Морихеи, откуда знаете обо всем? Вы сказали про печать молчания, и ясно, что такое должно храниться в строжайшей тайне.
Морихеи скупо улыбнулся. — Я старый лис, — сказал он. — Вы не догадываетесь, насколько старый. Рыскаю по задворкам мира, вынюхиваю. В тайной комнате патриарха цзин были камеры, которые вели запись его развлечений, для него одного. Наверное, любил смаковать в свободные минуты. Мне удалось получить к ним доступ.
