— Думала, ты меня дожидаешься, а вместо этого увлекся географией.
— Надо же представлять, что творится в мире. Нас не было три года. Смотри, настоящие государства пока не возникли, но сформировались как бы зоны с разной идеологией. Твоя Асгардия занимает север Европы и России, так что идеи вашего вождя пользуются популярностью. Исламский мир консолидируется, но навалиться вместе на Израиль мешают внутренние раздоры. На стороне Мадоса большая часть Европы и России, а также Китай и Северная Америка. Индия и страны буддизма остаются в стороне.
— Асгардия… — задумчиво протянула Хельга, садясь на постель. — Только она уже не моя, неприятен мне стал Гунтер. Морихеи с Юкико не арийцы, а куда симпатичнее этих напыщенных типов в Асгарде.
Она легла, как бы случайно приоткрыв полу халата. Метельский еще поглядел на карту, но более соблазнительное зрелище отвлекло. Он тоже лег и обнял Хельгу.
— Ты у меня прямо валькирия в постели.
— Вот-вот, — пробормотала Хельга ему в ухо. — Давай получим хоть немного удовольствия, пока не наступил конец света…
После завтрака Хельга порылась в вещах, оставшихся в глайдере, и объявила, что ей нечего надеть. Поехали в торговый центр, где Метельский послушно оплачивал покупки, а потом еле дотащил пакеты до мувекса. Однако надевать обновы Хельга не стала, ограничившись метаморфным поясом. Метельский переложил пакеты в глайдер, спрятал в нем револьвер и отогнал на станцию Иерусалим-товарный. Там глайдер должны были погрузить на поезд, везший продукты из сельского пояса Сахары. Времени до прибытия поезда хватало, так что пополнил на сервисе аварийный комплект. Потом вернулся в отель, на ховере долетели до аэропорта Бен-Гурион и сели в самолет. Тот был обычный, со скоростью 2 Маха, и спустя час оказались в Москве.
— Как хорошо! — сказала Хельга, вдыхая прохладный воздух. — Так и кажется, сейчас пойдет снег. Хорошо, что надели метаморфные пояса. Ну, показывай мне Москву.
— Собственно, это Москва-2. Старый город почти не заселен, и доступ туда ограничен. Но с моей крыши видно.
Ховер доставил и на крышу.
— Неплохо, — молвила Хельга, разглядывая двухэтажный пентхаус, с зеленым газоном у входом. Потом подошла к парапету.
Внизу рощицы, разбросанные среди них строения, серебристая лента речки — уютный пейзаж.
— А что внизу, на других этажах?
— Это элитный комплекс, на каждом этаже отдельная квартира. Надеюсь, что пентхаус еще за мной. Переговорю с Юрием.
Тот был краток, явно чувствовал себя неловко. Нет, пентхаус не арестован. Содержание финансируется из отдельного фонда, так что здесь проблем нет. Рад, что Метельский вернулся, и хорошо бы свидеться.
Метельский пересказал это Хельге, пока шли ко входу.
— Все проблемы из-за меня, — заявила она. — Не напросись я к тебе, не пустили бы тебя обратно в Иогач. Жил бы здесь или на Алтае, менял баб и андроидов.
— Век не видел бы вас, — напел Метельский, — не страдал бы я так, я бы прожил всю жизнь припеваючи.
— Это откуда? — подозрительно спросила Хельга.
— Из старинного романса, мама их любила.
— Да уж, вляпались мы в романтическую историю. Не жалеешь?
— А вот и нет, так интереснее.
— Чувствую, дальше будет еще интереснее… — хмуро начала Хельга. — Ой, кто это?
Из распахнувшейся двери вырвалось что-то и понеслось навстречу. Раздался громкий лай, и Метельский рассмеялся:
— Это просто собака. Дик, привет!
Пес свернул к Хельге, обнюхал ее, а потом ткнулся мордой в руку хозяина.
— Он ждал тебя здесь три года? — недоверчиво спросила Хельга.
— Это дроид, весьма совершенная модель. Я активировал его, когда прилетели. Купил, чтобы брать на Алтай, но тамошние собаки сразу кинулись в драку. А драться с Диком никому не советую. Заплатил за лечение нескольких, и решил на этот раз оставить его дома.
Следом вышла миловидная женщина и поклонилась.
— Привет, Мария, — сказал Метельский, и вполголоса пояснил: — Тоже андроид.
— И тут? — неприязненно спросила Хельга.
— Это только служанка, для эротических услуг не предназначена. Смотрит за домом, готовит еду, когда надоест ресторанная, и управляет домашними роботами. Думала увидеть такую же, как Аэми?
— Еще раз встречу, зарежу, — хмуро сказала Хельга, — пусть и дорогущая.
— Ну-ну, — Метельский опять рассмеялся, а потом сказал: — Мария, это Хельга. Будет жить со мной. Приготовь нам легкий обед.
Служанка опять поклонилась и ушла.
— А настоящие женщины у тебя здесь бывают? — спросила Хельга.
— Конечно. Москва не Алтай, привлекательных женщин много.
— Представляю, — мрачно сказала Хельга. — Ладно, покажи мне дом.
Прошли по комнатам, задержались в спальне с роскошной мебелью.
— Обставлена, как спальня какого-то Людовика, — пояснил Метельский. — А рядом будуар, можешь его занять.
В середине экскурсии (везде безукоризненная чистота), приятный женский голос сказал:
— Господа, обед готов. Пожалуйте к столу.
— Вот уж никогда не была госпожой, — вздохнула Хельга.
Столовая была обставлена проще. Мария сервировала семгу, какое-то суфле, открыла бутылку белого вина. Дик улегся у ног хозяина.
— Удобно, что ему костей кидать не надо, — с улыбкой сказал Метельский.
Одна стена отсутствовала, за обрезом пола открывалась странная панорама: стеклянные небоскребы, основания которых тонули в буйной зелени.
— Это не фотография, а реальный вид на центр Москвы, — пояснил Метельский. — Конечно, приближенный. В небоскребах никто не живет, а по городской территории раскидано несколько деревень. Законы там не действуют, единственный закон — Псы. Где-то там храм Огненного цветка, но за домами его не видно.
— Да уж, — неопределенно сказала Хельга.
Поели, запивая вином, а напоследок Мария подала кофе с тортом.
— Спасибо, — сказала Хельга, и когда Мария ушла, вполголоса добавила: — С такой я еще согласна мириться.
Метельский встал: — Пойдем, ты еще бассейна не видела. Хочу поплавать, так и кажется, что насквозь пропылился в иерусалимских подземельях.
Спустились на первый этаж, открылась дверь, и Хельга присвистнула:
— Вот это да, как на Алтае! Ты и кусочек Телецкого озера сюда прихватил?
— Это, к сожалению, только холорама. Но все очень натурально. Дик, побудь за дверью, не смущай даму.
Собака скрылась, а Хельга выключила метаморфный пояс и сняла его.
— Как тогда, — мечтательно сказала она, вошла в воду и стала плескаться. Метельский последовал.
