Метельский высунулся: действительно, на тротуаре показалась человеческая фигура.
— А ты глазастая. Уже не первый раз вперед меня замечаешь.
— В Асгарде у мальчиков и девочек тренируют внимательность. Да и в легионе про это не забывали.
Метельский подумал и потянулся за палкой (так и лежала за передними сиденьями, Псы ее будто не заметили).
— Не стоит, — сказала Хельга. — Что-то не так.
Человек приблизился. Кряжистый, походка вроде неуклюжая, но двигается быстро. Вот уже совсем рядом…
— Рогн, — прошептала Хельга. — Жутко опасен, способен сжечь нас в мгновение ока. Ничего не предпринимай.
Действительно, на темноватом, грубой лепки лице выделяются красные глаза. По спине протек неприятный холодок — хотя какая-то прабабка и была рогной, пока таких не встречал. Метельский помялся, но вежливо сказал:
— Здравствуйте. Меня зовут Лон.
— Здравствуйте, — как бы со скрежетом отозвался рогн. — Мое имя Касьян. Здесь должен быть кто-то из Варламовых.
— Это я, — неловко сказал Метельский. — Мать носила эту фамилию до замужества.
— Рад знакомству. Я в долгу перед Варламовыми. Те двое ушли, но жена увидела, что кто-то с такой же кровью объявится здесь.
Хельга легонько толкнула Метельского в бок. — А я Хельга. Но не из рода Варламовых.
— Неважно, — ответил рогн. — Вы оба наши гости. Пойдемте, мы вас приютим. Здесь не так-то легко найти еду.
— А можно, мы все полетим? — спросил Метельский. — У меня собака дроид, он поврежден.
— Можно? — Касьян заглянул в глайдер и положил руку на Дика, тот жалобно заскулил. — Да, в нем нарушены электрические цепи. Я тут не мастак, но у сына талант по механической части. Он поглядит.
— Спасибо, — с облегчением сказал Метельский. — Поехали.
Уселись втроем на передних сиденьях, хотя Хельга немного мешала, всё норовя отодвинуться от рогна подальше. Глайдер плыл над улицами с густо заросшими обочинами.
— Вот не думал здесь побывать, — сказал Метельский. — Не очень-то разрешают посещать Москву, дескать опасно. А вообще, много людей тут живет?
— Не опасно, — гулко отозвался рогн, — только надо знать места. Людей немного, несколько деревень по городу.
— Ваша жена тоже рогна? — спросила Хельга. — Выходит, в Москве и рогны есть?
— Нет, — ответил Касьян. — Рогны только в храме Огненного цветка, а они не выходят замуж. Моя жена… издалека.
Метельский вывел карту на лобовое стекло, но рогн фыркнул:
— Лучше просто над рекой, а потом направо. Там когда-то был парк, и наша деревня одна из самых больших.
Солнце поднималось все выше, зелень свешивалась с набережных прямо в реку. Вскоре справа действительно показался большой зеленый массив.
— Вон туда, — показал рогн.
Глайдер проплыл над пристанью с десятком лодочек, и показались дома, разбросанные среди деревьев. Вроде бы из современных материалов.
— Берем со строительного рынка, — проворчал рогн. — Против этого Псы не возражают. Конура для них — святое дело.
Опустились. Приятный домик с мансардой и цветочками в палисаднике. Метельский вздохнул: вспомнилась изба в селе Иогач и кроваво-красные циннии перед ней…
Их ждали, у калитки стояла невысокая женщина с приятным лицом. Одежда серенькая и так себе, но видимо удобная для хлопот по хозяйству.
— Салвия, моя жена, — сказал рогн.
Вышли, и он представил обоих: — Лон Варламов. Хельга.
— Рада вас видеть, — сказала Салвия. И голос приятный, грудной. Ярко-голубые глаза, тоже рогна. — Мы очень обязаны Илье Варламову, и вы для нас дорогие гости.
— Это вроде мой двоюродный дядя, — промямлил Метельский. — Только он, кажется, был казнен.
Салвия рассмеялась: — Вовсе нет. Но это ваши семейные дела. Пойдемте, завтрак готов. А то я погнала мужа ни свет, ни заря.
Поднялись на крылечко, дверь перед ними распахнула высокая девушка, опять с голубыми глазами.
— Электра. — сказала Салвия, — наша дочь. А сын приедет позже, ему досталась ночная работа.
Простенько убранная комната, но все чисто и опрятно, даже стандартная холорама в углу стоит.
Электра ловкими грациозными движениями разложила по тарелкам омлет, выставила творог и сметану в горшочке, а в плетеной корзинке вареные яйца.
— Все свое, — сказал Салвия, нарезая хлеб. — Вот не думала когда-то, что буду заниматься сельским хозяйством. Ничего, понравилось.
— Вкусно, — сказала Хельга, откушивая творог со сметаной. — Вы и корову держите?
— Конечно, — улыбнулась Салвия. — И кур, и уток, благо вода рядом. Как иначе семью прокормить? Здесь все так живут.
— А… — Метельский помялся. — Одежду тоже сами шьете? Нам пришлось срочно бежать, вот и за столом приходится в куртке сидеть.
Салвия рассмеялась: — Нет, одежда и обувь из магазинов. Тут много всего осталось, когда город закрыли.
— И можно просто пойти и взять? — поинтересовалась Хельга, переходя к омлету.
— Нет. Псы недовольны, когда берут чужое. Но можно в долг, просто из магазина сразу в один из храмов, а там внесут в кредитную историю. Мы обычно заходим в храм Огненного цветка, мы там венчались.
— Вот как?.. — и Хельга примолкла.
Электра рассмеялась, смех как серебряный колокольчик. — Не знаю, как будем расплачиваться. Я спросила дежурную рогну, но она только улыбнулась. «Или вы, — сказала она, — когда придет время. Или другие, кто вам будет должен». Но дорогие вещи стараемся не брать.
— Лон, — сказала Салвия, — я посмотрю среди вещей Эразма, что ему не очень нужно. Вы как будто одного роста.
— Эразм, это мой брат, — пояснила Электра.
— А почему у вас обоих имена на «э»? — поинтересовалась Хельга. — Извините за бестактность, но я впервые оказалась среди рогн.
— Да ничего, — улыбнулась Электра. — Такова новая традиция, раньше все имена были на «с». Но нашу Наставницу зовут Эсмеральда, и наверное просто копируют.
— Кажется, их всего три, — сказала Хельга.
— Да, еще двое в Токайдо и Варанаси. — Электра встала и принялась разливать чай. — Извините, чай завариваем на травах. Может, в магазинах остались старые запасы, но мы привыкли брать только самое необходимое.
— Ничего, вкусно. — похвалил Метельский, потягивая ароматный напиток. Отставил пустую чашку и поблагодарил: — Спасибо.
Салвия встала: — Идемте, Лон. Что-нибудь вам подыщу.
Завела в небольшую комнату, украшенную лишь фотографиями на стенах, и стала рыться в шкафу. Метельский глянул на фото. Женщина с рыжими волосами, в легкой розовой блузке. Другая черноволосая, с дерзким взглядом и на фоне снегов. Третья смотрит в упор, в золотистой узорной блузке, с большим изумрудом на груди. Четвертая, со светло-каштановыми волосами, идущая будто сквозь пламя. А ведь первых трех уже видел, на семейных фотографиях.
