Итак, естественный отбор благоприятствует особям, готовым пойти на небольшой риск, чтобы спасти жизнь или оказать какую-то иную помощь своей кузине. Но он будет способствовать еще большему риску ради спасения сестры или сына. И речь здесь не только о непосредственном спасении их от гибели, но и о том, чтобы оказывать им какие угодно услуги — например, кормить или укрывать от хищников и от непогоды.
В теории отбор столько же благоприятствует кормлению брата, сколько и сына. Но на практике выкармливать сына или дочь бывает выгоднее, чем брата или сестру. Вот почему родительская забота встречается чаще заботы о братьях и сестрах. В полной мере забота о них проявляется у общественных насекомых вроде муравьев, пчел, ос и термитов. А также у некоторых птиц — например, у американского муравьиного дятла — и у таких млекопитающих, как обитающие в Африке голые землекопы.
Животные вряд ли «знают», кто приходится им близкой родней. Естественный отбор, который идет на уровне генов, не вкладывает птицам в головной мозг правил вроде «Корми своих детей». Правило, имеющееся там вместо этого, больше напоминает «Корми все, что открывает рот и вопит у тебя в гнезде». Потому-то кукушкам и удается откладывать яйца в гнезда других птиц. Как правило, кукушонок вылупляется первым и выбрасывает яйца, отложенные его приемной матерью. Приемные родители подчиняются команде, встроенной в их мозг генами: «Корми все, что открывает рот и вопит в твоем гнезде». Кукушонок ведет себя соответствующим образом, благодаря чему и получает свою пищу.
Наши дикие предки жили небольшими кочующими группами, подобно павианам. А позднее — в маленьких деревнях. И в том и в другом случае это было то же самое, что жить большими семейными кланами. Почти кто угодно из вашей деревни или вашей шайки мог оказаться вам дядей, двоюродным братом или племянницей. Таким образом, имеющаяся в нашем головном мозге установка «Будь добрым к каждому» могла тогда быть равносильна правилу «Будь добрым со своими генетическими родственниками». Теперь большинство из нас не живет в маленьких деревнях. Столь же неверно сегодня, что все, кого мы знаем, приходятся нам кузенами, племянницами или еще какой-нибудь родней. Но правило «Будь добрым к каждому» по-прежнему сидит в наших мозгах. Это могло бы отчасти послужить дарвиновским объяснением нашей склонности быть дружелюбными с другими.
К сожалению, есть у этой медали и оборотная сторона. Для головного мозга наших далеких предков в их семейных группках или деревнях принцип «Будь враждебен ко всем, с кем ты раньше не встречался» был эквивалентен правилу «Будь враждебен с каждым, кто тебе не родственник». Или такому: «Будь враждебен всем, кто сильно непохож на тебя и знакомых тебе людей». Будучи впечатаны в мозг, подобные правила могли стать биологической предпосылкой расовых предрассудков. А также враждебности ко всем, кто воспринимается как «чужак», — скажем, к недавним иммигрантам.
Однако бессознательные правила поведения — это еще не все, что человеческий мозг в состоянии предложить нам. В отличие от муравьев и муравьиных дятлов, мы обладаем разумом, способным выяснить — главным образом при помощи языка, — кто чей родственник на самом деле. Вмонтированное в мозг правило «Будь добрым со всеми» могло уступить место более специфическому «Будь добрым со всеми, о ком тебе известно, что они и впрямь твоя родня».
Считается, что племя кунг, живущее в пустыне Калахари, походит на наших предков больше, чем какой-либо другой современный народ. Светло-коричневые кунг обитали в Южной Африке задолго до того, как туда пришли чернокожие захватчики с севера. Они живут семейными группами, занимаясь охотой и собирательством. Каждая группа считает своей некую охотничью территорию. Тот, кто случайно забредет на территорию враждебной группы, будет в опасности, если только не сумеет убедить хозяев, что приходится родственником кому-нибудь из них. Так, однажды человек по имени Гао был пойман на участке под названием Хадум. Тамошние обитатели были настроены враждебно. Однако Гао смог доказать им, что его отца звали так же, как и некоего жителя Хадума. Кроме того, выяснилось, что кто-то в Хадуме тоже носил имя Гао. Отсюда был сделан вывод о наличии общей родни. Тогда люди из Хадума отнеслись к Гао гостеприимно и накормили его.
Горы в центральной части Новой Гвинеи были изолированы от остального мира на протяжении тысяч лет. В 1930-е годы австралийские и американские исследователи, к своему изумлению, открыли около миллиона человек — жителей новогвинейских высокогорий, — никогда не видевших кого-либо из внешнего мира. Для обеих сторон первые встречи были довольно-таки пугающими. Археологические данные свидетельствуют, что народ, населяющий высокогорья Новой Гвинеи, обитает там примерно 50 тысяч лет. Некоторые из этих племен — по-прежнему охотники и собиратели, подобно кунг. Другие же около 9 тысяч лет назад перешли к земледелию — немногим позже того, как сельское хозяйство независимо возникло на Среднем Востоке, в Индии, Китае и Центральной Америке. Жители высокогорий Новой Гвинеи делятся на сотни различных племен, говорящих на взаимно непонятных языках. И к представителям чужих племен относятся враждебно. Как и в случае с кунг, недоброжелательность касается даже соседствующих групп, принадлежащих к одному и тому же племени, но к разным родственным кланам. В некоторых областях людям, заходящим на территорию чужого клана, грозит опасность быть убитыми. Спасти их могут переговоры, в ходе которых выясняется наличие общих родственников. Если таковые находятся, чужаки могут мирно уйти. Если же нет, вероятна битва — и не исключено, что насмерть.
Помимо родства, существует и другой путь — быть может, даже более важный, — каким естественный отбор мог бы благоприятствовать доброте. Я имею в виду теорию реципрокного альтруизма. Если я окажу вам услугу сегодня, завтра вы, вероятно, отплатите мне той же монетой. И наоборот. Вот что такое «реципрокный». Ну а «альтруизм» — это просто еще одно слово для обозначения добрых дел. Таким образом, реципрокный альтруизм представляет собой не что иное, как добрые поступки по отношению к тем, кто поступает по-доброму с тобой.
Реципрокному альтруизму не обязательно быть осознанным. Естественный отбор может просто благоволить таким генам, которые создают мозг, склонный отвечать услугой на услугу, пусть даже он и не отдает себе в этом отчета. Ученый по имени Джеральд Уилкинсон провел замечательное исследование на вампировых летучих мышах. Эти рукокрылые питаются кровью — кровью более крупных животных, таких как коровы. Днем они отсыпаются в пещерах, а по ночам вылетают на кормежку. Найти подходящую жертву довольно трудно, но если летучей мыши это удается, то крови оказывается больше чем достаточно. Настолько много, что вампир не только насыщается до отвала, но и возвращается в свою пещеру с излишками пищи в желудке. Однако летучая мышь, не сумевшая найти себе жертву, рискует умереть от голода. Мелкие летучие мыши живут в состоянии намного более близком, чем мы, к той грани, за которой начинается опасность голодной смерти, и Уилкинсону удалось это убедительно доказать.
Когда вампиры возвращаются в пещеру с ночной охоты, некоторые из них могут страдать от голода. Другие же будут переевшими. Первые выпрашивают пищу у вторых, и те отрыгивают немного крови из своих желудков, чтобы накормить голодающих. Не исключено, что на следующий день роли поменяются: удачливые охотники прошлой ночи теперь окажутся невезучими и будут мучиться голодом. Так что, теоретически говоря, каждая летучая мышь может выиграть от собственных благодеяний, оказанных после удачной ночи в расчете на вознаграждение после неудачной.
