– Чуть теплый. Не только что приехали, но не так уж давно.
Голос выдавал сильное беспокойство, которое Юрий Олегович пытался побороть. Илья отлично понимал его: он и сам был как натянутая тетива.
Калитка оказалась открытой, и все трое, один за другим, прошли на территорию поселка «Академический». Илья подумал о Томочке. Явится ли она из иного мира – подсказать, помочь?
– Надо к берегу идти, – вполголоса сказал Матвеев-старший, быстро шагая по аллее.
Илья и сам видел, куда двигаться: дачный поселок будто вымер, и лишь далеко впереди в одном из домов горел свет. Туда и направлялся Юрий Олегович.
«Миш, ты только глупостей не делай, – мысленно обратился к другу Илья, прибавляя шаг. – Я уже рядом».
Глава девятая
Миша повидал в жизни много страшного. И все же сейчас оторопел, не веря, что и в самом деле смотрит на это. Леля сидела рядом, он слышал ее дыхание, ощущал тепло ее руки, но все равно не мог поверить в реальность происходящего.
Только что это была обычная комната в дачном доме – с добротной, но не новой, без изысков мебелью, потертым круглым ковриком возле дивана, с немного затхлым, суховатым запахом, характерным для помещений, которые давно не проветривали.
А уже в следующую минуту началось невообразимое.
Войдя в дом, они поднялись на второй этаж по высокой узкой лестнице, напоминающей винт мясорубки. Миша терпеть такие не мог, чувствовал себя неуверенно, вечно казалось, что голова закружится и он свалится вниз.
Входную дверь Оксана заперла. Можно было остаться и внизу, но на первом этаже не было ни стульев, ни кресел, только табуретка на кухне, на которой и сидела Оксана, ожидая их.
– На втором-то есть где расположиться, а тут старье одно было, я решила поменять, – пояснила Оксана. – Сосед вывез все, забрал за копейки, а мы новое решили купить по весне. То есть не мы уже, а…
Женщина погрустнела, но Мише не было ее жаль. Чувство неприязни к Оксане не желало угасать, наоборот, крепло, и, как он ни пытался пробудить в себе сочувствие к брошенной жене, ничего не получалось. Хотя и к мужу ее Миша симпатии не испытывал, равно как и антипатии, поскольку едва его знал.
– Чем тут стоять, как кони в стойле, может, тогда поднимемся? – предложила Леля.
Так они и оказались на втором этаже. Леля и Миша сели на диван, Оксана устроилась в кресле напротив.
Миша выжидательно смотрел на хозяйку дома, а та, старательно избегая его взгляда, сжала руки в замок и нервно проговорила:
– Извините, я квартиру нараспашку оставила, надеюсь…
– Все в порядке, – перебила Леля, – я попросила соседку зайти проверить, дверь была закрыта.
Оксана кивнула, облизнув губы.
– Хорошо тогда. А я просто… Испугалась, ничего не соображала.
– В квартире безопасно, замки у нас надежные, этаж высокий.
Леля произносила это успокаивающим тоном, но Мише показалось, что успокаивает она не Оксану, а себя саму – дескать, все нормально, бояться нечего, мой дом – моя крепость.
Только Оксана, будучи не в силах больше носить в себе правду, в пух и прах разбила Лелины надежды на то, что от случившегося с нею можно отгородиться дверями и засовами.
– Какие замки? Если бы это человек был, тогда… За мной мертвец ходит!
Выкрикнув это, Оксана словно нарыв вскрыла, ей стало чуточку легче. А вот ее собеседники почувствовали себя иначе. На лице Лели появилось болезненное выражение. Миша сразу вспомнил Митрофана и разгуливающую покойницу. Эти две истории связаны – ясно как божий день. Тут должно быть что-то общее, и Миша собирался выяснить что. Он уже намеревался задать Оксане вопрос, но вот тут все и началось.
Комната, в которой они находились, была довольно длинной и узкой, впереди – большое окно. Дом стоял почти на самом краю кручи, так что днем из окна, наверное, открывался великолепный вид на реку. Сейчас шторы были задернуты, а смотреть в окно было все равно, что на дно колодца или в шахту – там разливалась тьма и ничего, кроме тьмы.
Никого не могло быть снаружи – и все-таки кто-то был там.
Нет, Миша не слышал шагов или стука, все произошло иначе, и лишь на крошечную долю секунду до того, как это случилось, он почему-то взглянул в ту сторону и подумал: «Оно войдет в окно». Возникло ирреальное чувство, что нечто подобное уже происходило, а он был тому свидетелем…
В следующий миг, не успел Миша поразиться тому, откуда такие мысли, что это может значить, все трое услышали грохот и звон. Звук был такой, словно опрокинулся огромный шкаф с посудой.
Но на самом деле разбилось окно.
Двойной или тройной стеклопакет лопнул легко, как воздушный шарик, осколки посыпались на пол, но тяжелая штора все еще оставалась на месте, стыдливо прикрывая образовавшуюся дыру.
Несколько мгновений ничего не происходило – успела даже родиться глупая надежда, что это случайность: камень попал, стекло было некачественным… Если хочешь себя уговорить, всегда можно попытаться.
Занавеска колыхнулась, а потом надулась громадным уродливым пузырем. Кто-то был там, прямо за оконной рамой, за пестрой плотной тканью. Это создание не стояло на тонкой кромке земли над высоким обрывом, а немыслимым образом висело в воздухе, на высоте второго этажа, готовясь перебраться через подоконник!
Женщины завизжали – крик резанул по ушам колющей болью. Миша вскочил и бросился к окну, чтобы остановить то, что желало пробраться в комнату.
Однако гость оказался проворнее. Раз – и занавеска сорвалась с гардины и полетела прочь, два – и существо уже очутилось в комнате.
Оксана голосила, не переставая, но Миша уже не воспринимал, не слышал ее крика. Он смотрел на кошмарное создание, стоящее прямо перед ним, и чувствовал, что находится одновременно и здесь, и в зале, похожем на холл Петровской больницы, где он оказался однажды и застрял на долгие месяцы.
Ибо только там, в Нижнем мире, было место для подобных монстров.
Босые ноги ожившего мертвеца оставляли следы на полу, движения его были неловкими, дергаными – мышцы работали плохо. По комнате распространился запах гниющих отбросов и тухлой рыбы, и у Миши свело желудок.
Выпачканная в грязи сырая рваная одежда; свалявшиеся, похожие на собачью шерсть волосы; руки, которые казались ненормально длинными из-за того, что их обладатель сильно сутулился… Белые крупные ладони, покрытая язвами и трупными пятнами кожа; одного глаза не было вовсе, второй – тусклый, голубовато-студенистый – смотрел мимо Миши, вбок.
На Оксану, отметил он. Это существо явилось сюда за ней.
Миша стоял прямо на пути мертвяка, но, похоже, совсем не интересовал адское создание – как та утопленница, про которую говорил Митька, не замечала его, двигаясь к своей цели.
