Так что до проявления первых симптомов у мастера Тирона есть час или около того. А дальше сильные боли в животе, судороги, тошнота, увеличение лимфатических узлов, резкое побледнение кожных покровов и характерная синюшность носогубного треугольника.
Как быстро сородичи сориентируются?
Эльф из рода Оталон, имени которого я так и не вспомнил, последовав примеру Тирона, отпил немного вина и потянулся к тонко нарезанному сладкому перцу. Прожевав несколько ломтиков, сородич недовольно скривился.
– Странно – блюдо усыпано солью, но ее совсем не чувствуется. Пресно. – Он сделал еще глоток, запивая вкус непонравившегося перца.
Второй!
Но вместо ожидаемой радости у меня внутри все похолодело. Видимо, повариха из-за неразберихи с супницей забыла, что не посолила гарнир, зато увидела крупные кристаллы и не стала добавлять еще. Вот ведь!
Накиэль потянулся к кругляшу свежего огурца.
– Действительно, странно. Может, тут иная соль? Все-таки другой материк, свои особенности…
– Стой! – Келебриэль выбила кусок огурца с крупицами рицина из руки Ангрима в последний момент. – Это не соль!
Эльфы вскочили с мест, переводя взгляды с еды друг на друга.
Я же с силой укусил себя за ладонь, чтобы не завыть от досады. Эта тварь была слишком умна и опытна!
– Яд мог быть во всем, – тихо обронил мастер Тирон, и я заметил, как дрогнула его рука, сжимающая бокал.
– Ничего не успели съесть и выпить только я и Лараэль… – Взгляд Келебриэль заметался между остальными эльфами, будто она надеялась в эту же секунду увидеть симптомы.
– Я определю яд. – Рыжий вытащил из своего ранца небольшую шкатулку и, магическим знаком открыв ее, уже перебирал небольшие пузырьки с какими-то порошками.
– Тогда я – на кухню, выясню, в чем дело, и прикончу этот грязный смертный скот.
– Думаешь, слуги замешаны? – слабо улыбнулся Накиэль.
Я-то знал, что в тыквенном супе, который съел Ангрим, не было ничего смертельного. Но вот друг детства, кажется, уже попрощался с жизнью.
– А они могли не заметить, как кто-то добавляет непонятное вещество в еду? – едко ухмыльнулась Келебриэль. – Нас ждали. Видимо, засекли еще на трапе. Поэтому либо Квэлле заплатил кухарке, либо, что более вероятно, хочет лично убедиться в нашей смерти и где-то затаился. И я узнаю это…
Триада и все темные приспешники!
– Вам троим нужно как можно скорее вызвать рвоту, пока яд не всосался в кровь, – наказала Келебриэль и, вытащив из брошенной на пол грязной одежды длинный кинжал, выскользнула за дверь.
На мгновение внутри шевельнулись неуверенность и сожаление: она же убьет и повариху, и горничных, которые ни в чем не виноваты, и всех служащих гостиницы, которые попадутся сестре на глаза. И я не поспешу им на помощь, есть более простые и менее болезненные способы свести счеты с жизнью. К тому же мои руки и так уже сильно запачканы кровью.
– Вы первый, ваше сиятельство. – Мастер Тирон кивнул Ангриму.
Накиэль опустил взгляд, будто ему было неудобно, что из-за высокого положения рода Ангрим остальные в группе оценили собственные жизни как менее значимые. Но возражений не последовало – эльф скрылся в комнате, прикрыв за собой дверь.
Мне это играло на руку. Пока Накиэль расстанется с безобидным супом, отравление тех, кто принял яд, дойдет до нужного этапа.
Рыжеволосый эльф, названный Лараэлем, выбрал из всех пузырьков небольшой флакон и критически осмотрел на свету. Я, прищурившись, увидел сиропообразный раствор красно-бурого цвета. Что ж, даже не сомневался, что за мной отправят достойных и сообразительных противников. Несколько капель раствора в вине быстро сделали свое дело, образовав коричневый осадок.
Лараэль выругался. Он, как и я, знал, что противоядия от рицина нет. Есть, конечно, чудесная эльфийская магия исцеления, вот только из присутствующих ею владели двое: сам Лараэль и мастер Тирон. Но пока не появятся первые признаки отравления и организм чувствует себя хорошо, крадуш не может приступить к исцелению, поскольку не знает, что именно нужно лечить. Определив яд, рыжий эльф сначала педантично убрал в шкатулку раствор йода, встряхнул тонкими кистями рук, призывая магию, и постучался в ванную.
– Ангрим, я знаю, какой дрянью нас опоили, и могу начать очищение и исцеление, если ты готов. – Пока за дверью послышалось невнятное благодарное бормотание, Лараэль обернулся к мастеру Тирону. – Это рицин. Теперь вам будет проще исцелить себя, а затем помочь Оталону.
Я, зацепившись за козырек чердачного окна, вытащил из ранца пузырек с оставшимся ядом кураре. От спешки и нервов я едва не выронил его, а затем – длинный кинжал, ножны с которым запутались в перевязи. Быстро смазав лезвие вязкой темно-коричневой субстанцией, я снова приблизился к краю и приготовился напасть.
Сородичи не должны исцелить друг друга.
Удачный момент подвернулся быстро: бледный Ангрим открыл дверь ванной и не сам вышел, а посторонился, чтобы Лараэль прошел к нему.
Тирон и Оталон остались вдвоем: мастер прикрыл глаза, обращаясь к внутреннему источнику, а светловолосый воин, не обладающий магией, отвернулся к своим вещам.
Я решился.
Прыгнуть с крыши так, чтобы попасть точно в открытое окно, не напороться на собственный отравленный клинок и не наделать при этом лишнего шума – задача не из легких. Я едва не запнулся в последний момент и чуть не просчитался с траекторией.
Прыжок длился всего несколько оглушающих ударов сердца, но для меня он показался бесконечным. Тренированное тело не подвело – я мягко приземлился на подоконник. И не успели сородичи опомниться, как в следующем прыжке я вонзил Олатону кинжал между шейных позвонков и бросился на мастера.
– Квэлле! – Имя рода прозвучало тревожным сигналом. Эринэль увернулся и кинулся к своим вещам.
В меня уже летели несколько силовых импульсов – выскочивший из ванной комнаты рыжеволосый Лараэль использовал самые простые, но действенные заклинания. Мне повезло, поскольку в небольшом гостиничном номере он не мог атаковать в полную силу – рисковал задеть Тирона.
Мой резерв уже давно показывал дно, а потому один импульс я отбил лезвием, от второго ушел в сторону.
– Кериэль, подожди! – раздался взволнованный окрик Накиэля. – Владычица приказала вернуть тебя в Первоземье живым!
С чего бы? Чтобы уже там устроить показательную казнь?
Друг детства выглядывал из-за спины мага, не спеша бросаться в бой и тактично не мешая опытным бойцам.
– Мы еще можем все решить и договориться!
Он издевается? О чем нам договариваться? Я не верил в неожиданное милосердие Владычицы, некогда приговорившей к смерти мою мать. Заявление Ангрима – уловка. Но даже если нет, я не желаю возвращаться в Первоземье. И пусть ценой моему упрямству станет моя же жизнь.
