Усилием воли Влад заставил себя пошевелиться и едва не взвыл, причем на сей раз не из-за боли в голове. Все тело, казалось, представляло собой один большой синяк. И только после этого он сделал попытку разлепить глаза.
Не получилось – веки словно клеем залили, и ощущения были препоганые. Влад не выдержал даже. Не застонал, конечно, не дождутся, а вот выругаться сумел, хотя сухой, распухший язык, казалось, с трудом помещался во рту.
– Он очнулся.
– Вижу…
Два голоса, мужской и женский. Это оказалось столь неожиданным, что Влад на миг забыл о боли. А потом на лицо его легло что-то теплое и влажное.
– Потерпите, сейчас будет легче…
Совсем уж легко не стало, но через пару минут Влад сумел открыть глаза. Влажная тряпка смочила веки и превратила это простое действо из пытки в просто очень неприятную процедуру. Вдобавок, пока глаза отмокали, ему дали напиться, что было совсем не лишним. И наконец, проморгавшись и немного избавившись от ощущения набившегося под веки песка, Влад смог придать своему туловищу вертикальное положение и осмотреться.
Более всего объективная реальность, данная в ощущениях, напоминала заброшенный подвал. Достаточно большое помещение с очень низким сводом, крайне скудно освещенное через маленькие окошечки под потолком. Стекол нет, потому эти окна выполняют еще и функции вентиляции. Дует немилосердно… Стены мокрые, это заметно даже несмотря на паршивый свет. Пол – тоже, это чувствуется, вся спина отвратительно мокрая. Вода капает где-то в углу. Запах плесени и… гм… отходов человеческой жизнедеятельности. В общем, так себе местечко.
Левая рука оказалась прикована чем-то вроде наручников с длинной цепью к толстой металлической трубе непонятного назначения. Вернее, когда-то у нее было назначение, сейчас же это была просто труба, изрядно ржавая, но пока крепкая. Из одежды на Владе остались разве что штаны и рубаха. Куртка, плащ, сапоги (как те, кто их стягивал, не потравились, нюхнув боевые портянки, тот еще вопрос) исчезли. А вместе с ними пропало довольно много интересного, скрывавшегося в одежде. Неприятно…
Еще обнаружились соседи по камере. Мужчина и женщина. И еще один мужчина… Когда глаза окончательно адаптировались к полумраку, Влад смог рассмотреть их чуть подробней. Одеты так же, как он, не то чтобы в нижнем белье, но босиком и без излишеств. Парень с девчонкой примерно одних с Владом лет, может, чуть старше или младше, хрен разберешь. Лица осунувшиеся, изрядно грязные. Жмутся друг к другу, и не надо быть эмпатом, чтобы понять – им страшно. Третий лежит в углу, реагируя на внешние раздражители весьма условно. Такое бывает при смертельной усталости, болезни… И все трое, так же как и Влад, зафиксированы цепями к трубам. Их здесь вообще море, оказывается.
– Так, где я и что здесь происходит?
– Не помнишь? – парень криво усмехнулся. – Ну да, тебя же приволокли сюда бесчувственной тушкой…
– За тушку ответишь. Но действительно, не помню. Влад Ангарский. Охранял путешественников. Проезжали по окраине – подверглись нападению. Кто напал – не знаю. Какие-то то ли кошки, то ли волки. Остался прикрывать. Словил по голове. Вы?
Ребята переглянулись. Даже если они что-то знают и умеют в плане нетрадиционных способностей (а в этом сумасшедшем мире нельзя исключать ничего), поймать Влада на лжи они не смогут. Он ведь ни словом не соврал, просто опустил нюансы.
– Кирилл Смоляницкий. Ольга Казимирова. Монастырь Святой Софии. Экспедиция. Пришли сюда, даже лагерь обустроить не успели. Муданты нас взяли в оборот, охрану перебили. Тех, кто выжил, притащили сюда. И, чувствую, недолго нам осталось.
Влад медленно кивнул. Монастыри ныне – это не места, где в свободное время молятся, в основном предаваясь обжорству, разврату и прочим излишествам. Нынешние монастыри – это узловые административные точки Церкви. Гарнизоны, складские запасы, мануфактуры, научные институты… Монастырь Святой Софии, насколько помнилось Владу, как раз на перспективных технологиях и специализировался. Церковь на это денег не жалела. Послать экспедицию в мертвый город? Да не вопрос!
– А это кто?
– Это? Это его святейшество проректор-настоятель. Его с нами отправили, руководить поиском, а теперь…
Парень безнадежно махнул рукой. Влад мысленно усмехнулся. Проректор-настоятель – это заместитель ректора по идеологии. Все понятно. Отправили экспедицию – и поставили соответствующего командира, который, может, как ученый полный ноль, зато присмотрит за молодежью, которую вечно заносит не в ту степь. С точки зрения Церкви оправданное деяние, а то много в миру соблазнов…
В этом плане Орден и Церковь шли разными путями. В Ордене каждый сам по себе – тактическая единица, которой достаточно поставить приказ. Узкая специализация, но широкий кругозор, и пригляд им не нужен. Касаемо же какой-либо ереси – так воспитывать людей надо правильно, только и всего. Не запрещать вольнодумство, а заставить самих понять, что хорошо, а что плохо. На этом рыцари-наставники собаку съели. Потому молодежи и доверяли. Знали – не подведут. А если случится нечто, выходящее за границы их мировоззрения, так обсудят, когда вернутся домой. И получат исчерпывающий ответ. Либо просто найдут его сами и впишут свое имя в скрижали Ордена.
В Церкви же пастырь – это святое. Шаг влево, шаг вправо – побег, а уж прыжок на месте и вовсе попытка улететь. И что, ребятки, помог он вам, идеолог-то? Впрочем, этот вопрос Влад задавать не стал. К чему сотрясать воздух? Тем более, имелась куда более интересная и важная тема.
– Кто такие муданты?
– Это мы их так назвали. Вроде людей, но другие. Совсем другие. Это видеть надо. И звери, которые вас атаковали… В общем, они ими управляют.
– Как?
– Не знаю. Похоже, мысленно. Во всяком случае, ни одной команды голосом я не слышал.
Мысленно… Что же, Влад прожил на свете достаточно, чтобы не отвергать с ходу любую идею, какой бы чушью она на первый взгляд ни казалась. Куда скорее он поверил бы в диапазон звуков, недоступных человеческому уху, но – кто знает? Решив для себя именно так, Влад пожал плечами и скривился от боли. Девушка вздохнула, встала и подошла к нему, благо длина цепи позволяла.
– Я попробую вам помочь. Но у меня сейчас немного сил…
Когда ее руки коснулись висков оруженосца, ощущение было такое, будто по всему телу прошла мягкая, теплая волна. Сразу прекратила ныть голова, начала ослабевать боль в теле… А потом Влад подхватил разом побледневшую и обмякшую девчонку.
– Ты что творишь?
– Она – целительница. Она знает, что делает…
– Она сейчас сдохнет, – Влад осторожно уложил девушку у стены, постаравшись пристроить ее так, чтобы она не рухнула на пол, вытер рукавом начавшую обильно течь у нее из носу кровь. – Может, она жаждет ласты склеить и святой великомученицей стать? И что дальше? Думаешь, нам будет от этого легче?
– Возможно, для нее это лучший выход.
