К вечеру мой хозяин с хитрым выражением лица сказал, что ему надо ехать. Затем он с двумя нашими попутчиками уселся в стоящий на ферме «УАЗ» типа внедорожника, разукрашенный в защитный цвет, и исчез в лесу. На дворе галдела дюжина охотничьих собак, но их почему-то с собой не взяли. Мужики вернулись лишь под утро и во дворе начали освежевывать двух косуль. Их подстрелили, ослепив при помощи машинных фар.
Не стоит идеализировать отношение коренного населения к природе. «Никто с ружьем по лесу не гуляет», – объяснил мне один мужик современную охотничью культуру Сибири. Это не традиционная охота, это у леса отбирают дичь, и чем проще это сделать, тем лучше. Знакомый, с которым я поехал в тайгу, рассказывал, что в трудные 90-е годы он по 50 косуль стрелял за день.
В Якутии с охотой связаны древние традиции и верования, но сегодняшнее охотничье снаряжение все-таки современно и эффективно: есть снегоходы, машины, квадроциклы и полуавтоматические ружья. А имя «Байанай» теперь носит известная сеть охотничьих магазинов и цветной двуязычный журнал про охоту. Кстати, в редакционном совете журнала числится также и министр охраны природы республики. Байаная чествуют каждую весну на огромной охотничьей выставке в Якутске. Тут возродили почти полностью исчезнувшую охотничью породу собак – якутскую лайку.
Вообще, охота в России строго регулируется. На медведя и лося надо получать специальную охотничью лицензию, а на косулю – разрешение. Один односельчанин жаловался мне, что простому человеку не получить охотничье разрешение на косулю, это все отдают верхушке. Охотничья квота на деревню – одна косуля в год.
Когда мы вернулись домой, мне вручили кусок косули в несколько кило, что сделало меня в некотором роде соучастником преступления. Мясо довольно рыхлое, одно из самых вкусных, что я ел, жена сказала, что оно немного напоминает мясо молодого лося. Старший сын сказал «средне», что для него довольно благосклонная оценка. Они еще не прониклись изысками сибирской кухни, едят домашнюю еду, приготовленную знакомым им способом из местного сырья, – и то хорошо.
После Нового года я спросил у Николая, главы администрации нашего села, не мог бы он сдать мне одну комнату под офис в здании администрации. И, к моему большому удивлению, он освободил и отдал мне свой кабинет. Кабинет мне достался уже обставленный. Теперь я работал под неусыпным взглядом Владимира Путина и главы Якутии, Ил Дархана Егора Борисова, в окружении российского и якутского флагов. Если тут не напишутся хорошие тексты, то уже нигде не напишутся!
Николай появлялся в администрации на заседаниях правления, чтобы представить дела, требующие рассмотрения. Я участвовал лишь однажды, и так совпало, что темой как раз был полный запрет охоты на косулю, предложенный министерством охраны природы Якутии. «В честь года экологии они предлагают запретить охоту. 2500 человек в год занимаются тут браконьерской охотой, и лишь 180 из них удается поймать», – зачитывал он по бумажке.
«Что будем делать? Запрещаем, да?» – предложил он, ударив по столу.
Из всех форм передвижения на природе охота глубже всего помогает почувствовать окружающий мир, так как человеку приходится поставить себя на место животного, предвосхитить его поведение и действия. Я сам не охотник, но мне нравится периодически есть дичь. Я бы хотел, чтобы охота была разумной, с сохранением поголовья, и честной, ведь нас, людей, даже тут в Якутии во много раз больше, чем лесных зверей. Я верю, что это пошло бы на пользу и самим охотникам.
Говорят, что коренные народы изначально озабочены сохранением равновесия в природе, что нельзя убивать больше животных, чем родилось за год. Сегодня в браконьерской охоте в Сибири повинны все: и коренные жители, и русские, и местные, и приехавшие, и даже иностранцы. Даже разрешенная охота – зачастую бизнес. На Становом хребте местные жители за деньги показывают приехавшим из Москвы охотникам на медведя, где зимние берлоги. Охотничьи туры в Сибирь рекламируются в интернете на английском языке.
Из-за охоты многие виды животных в Сибири доведены до истребления. Говорят, тут, в центральной Якутии, уменьшилось количество зайцев и лосей. Сибирские сурки, на которых охотятся ради шкурки и жира, который помогает от кашля, становятся исчезающим видом. Охота на дикого северного оленя на Севере часто превращается в охоту на истребление – животные ходят большими стадами, и их легко подстрелить. Ученый Сергей Зимов считает, что в Нижнеколымском улусе в 1990-х с помощью быстрых снегоходов за две-три зимы полностью истребили тысячи диких оленей. Зимой 2018 года в Якутии раскрыли десятки случаев браконьерской охоты на дикого северного оленя, при этом у животного снимали лишь шкуру на ногах, идущую на унты.
Я был в гостях у оленеводов в Саккырыре, на севере Якутии. Они шли охотиться на снежных баранов – толсторогов. Вначале их гнали на санях, потом на вершине горы прыгали на оленя верхом и безрезультатно пытались поймать животное при помощи собак.
Бараны, живущие высоко в горах, – эндемические животные, они водятся только в Северо-Восточной Сибири. Они не считаются исчезающим видом, охота на них не запрещена, тем не менее на нее требуется разрешение. Местные шьют из его шкуры одежду и считают его мясо самым вкусным. Сейчас охота на барана в Саккырыре стала очень популярна. Во время моего визита 18 отрядов охотились на барана, сказали местные жители. Раньше их ловили, подстерегая на склонах гор. Сейчас эта охота превратилась в гонки на мотосанях, тут даже самый прыткий баран проиграет, если не убежит на крутой склон. Говорят, что с ростом желающих поохотиться поголовье баранов пропорционально уменьшилось.
Особой охотничьей гордостью является безрогий, аж полметра высотой, мускусный козел – кабарга. У самца есть нечто, чего нет у других козлов: сильно пахнущие выделения сальной железы, или мускус. Китайцы используют его в парфюмерии и медицине. Один из эвенов в избе оленеводов, местный сварщик, показывал мне на телефоне фотографии, как на кабаргу охотятся при помощи петли. От одного животного можно получить 15 грамм мускуса, на этом, по его словам, можно заработать 500 евро (35 000 рублей). Ну и что, что кабарга находится под угрозой исчезновения и охота на нее только по лицензии?
Когда я ему об этом напомнил, он быстро ответил: «А мы, эвены, еще больше под угрозой исчезновения!»
Вмешательство в браконьерскую охоту может быть опасно для жизни. Я разговорился с одним мужиком, который работал охранником в заповеднике. Когда он пришел в избушку, вокруг которой висели туши кабарги, браконьеры ударили его по голове. Вследствие чего у него возникла гематома головного мозга. Здоровье, говорит, потерял, голова постоянно кружится. Полиция начала расследование, но потом он сказал, что просто упал с саней. Он не хотел конфликта: «Лучше самому браконьерничать и жить спокойно». На этих широтах действуют свои законы.
Весной меня пригласили на интересное мероприятие на другом берегу реки Лены. Посреди расчищенной в лесу поляны дремал привязанный медведь. Затем на поляну выпустили собаку, которая стала лаять и пыталась напасть на косолапого. Два мужика держали медведя за цепь так, чтобы он не смог достать пса. Это было соревнование охотничьих собак – лаек, в котором они мерились друг с другом в храбрости погавкать на медведя. Судьи сидели в будке и объявляли оценки: «Собака сработала без ошибок, все время держала хищника на контроле, подходила близко, максимальные баллы по смелости. Агрессивности не хватает, бросалась, но не нападала, 16 баллов. Лай – средненький, на троечку».
