Бытует немало расхожих толков о шайках местных головорезов, но это происходит оттого, что здешние племена не понимают всей торжественности, с которой белый разделяет жизнь и смерть. Их нравы и обычаи настолько отличаются от наших, а обычай умерщвлять «лишних девочек» создает такие непреодолимые трудности быта, что борьба за женщин и связанные с ней многочисленные случаи кровной мести породили у этих легкомысленных и темпераментных детей природы своеобразную мораль.
Мы с мистером Кларком провели исследование в одном эскимосском поселке, где проживало 15 семей, и пришли к выводу, что среди них не было ни одного взрослого мужчины, так или иначе не участвовавшего бы в убийствах. Это не только трагедия, но еще и бедствие для всего племени; хотя все можно списать на кочевую мораль, сложившуюся бесчисленными родовыми традициями. Поэтому я хотел бы повторить мысль, высказанную ранее о тюленьих эскимосах: было бы несправедливо считать этих убийц преступниками и дурными людьми. Напротив, они как раз наиболее талантливые люди племени, зачастую хранители этих маленьких общин. Пустяк здесь может стать причиной драки, нередко приводящей к убийству. Об убийствах долго не помнят, здешний народ не имеет привычки держать зла, поэтому люди, причинившие друг другу страдания, могут вновь стать добрыми друзьями.
Песенный праздник
Как-то раз, когда съемку пришлось прекратить из-за нехватки света и наступления сильных холодов, в наш лагерь примчался какой-то юноша. Он въехал на стоянку на своих маленьких санях, запряженных тройкой собак. Согласно местному обычаю, такая поездка не считалась даже поездкой, а представляла собой не что иное, как непрерывную двухдневную пробежку впереди собачьей упряжки. Он прибыл из большого стойбища у залива Батерст, чтобы сообщить местным, что его соплеменники уже вышли на морской лед бить тюленей в отдушинах. В глубинных районах в округе озера Бичи, у верховья Большой Рыбной реки, оленья охота принесла обильную добычу, так что у них столько вяленого мяса, что теперь короткими однодневными переходами можно было не спеша начинать движение на север.
«Люди со дна глубокого фьорда» давно меня интересовали. Именно их стойбище в 1916-1917 годах посещал инспектор Френч, охотясь за убийцами. Но Лео Хансену предстояло еще сделать несколько снимков, а Гага должен был раздобыть собачий корм, поэтому я решил отправиться к ним в гости в одиночку, лишь в сопровождении местного эскимоса, моего лучшего рассказчика Тюленя.
На дворе было начало декабря, необычно холодный сезон, когда термометр нередко застывает на отметке –50 °C. Света было мало, и мы выступали рано утром при свете луны, чтобы наши дневные переходы были на что-нибудь похожи. Дул свежий норд-ост, в воздухе висел снежный туман, мороз как будто усилился, когда ночная тьма стала сменяться светом дня. Солнца не было видно, только заря алела из-под облаков, разливаясь вокруг яркими цветами. Навстречу дул ветер, поэтому до рассвета нам не было никакого дела, приходилось следить за тем, чтобы не обморозить лица. Мы дышали будто огнем, и от сильного мороза у нас из носов словно сыпались искры.
Эскимос из залива Батерст. Фото Лео Хансена
Залив Батерст – это большой фьорд, окруженный скалами, радующий глаз каждого пришедшего с однообразных равнин на востоке. Ландшафт здесь был как дома, гренландский, но настроение все же иное: все здесь, даже непосредственное впечатление от самой природы, было как-то холоднее и строже.
Мы с Тюленем говорили немного, эти места не вдохновляли на общение, поэтому в первый вечер нашего путешествия мы еще не успели как следует познакомиться. Наконец, нашли подходящий сугроб, где и поставили хижину для ночлега. У меня было припасено несколько папирос на особый случай. Вечером, после оленины и чашки горячего кофе, я подумал, что теперь как раз наступил подходящий момент предаться небольшому излишеству, и, прикурив одну из папирос, я протянул Тюленю вторую. Однако к моему большому изумлению, он, вместо того чтобы зажечь, завернул ее в лоскуток ткани. Не знаю, кому, кроме нас двоих, на протяжении многих часов сражавшихся с ледяным ветром, это жилище могло бы показаться теплым. Без всяких сомнений, после того, как зажженная крошечная плошка-жировик разлила золотистый свет и обогрела нас, мы почувствовали себя так славно, что не могли отказать себе в небольшом удовольствии. Сварив еще по одной чашке кофе, я попросил Тюленя поведать мне какую-нибудь историю. Чтобы окончательно поддаться счастливому настрою, мы заползли в спальные мешки, предварительно плотно завалив вход в жилище и залепив снежные блоки плотным слоем рыхлого снега.
Привожу некоторые из историй Тюленя:
НЕ ПРЕЗИРАЙТЕ ВАШИХ МЕНЬШИХ
Жил-был когда-то маленький комарик, который отправился летать по миру. Он был таким крошечным, что ему казалось, будто люди его совсем не замечают. Как-то раз он проголодался и сел мальчику на руку. Сидя там, он услышал, как мальчик сказал:
– Ух, противный комар! Прочь, а не то я тебя раздавлю!
Но тут комар ответил ему человеческим голосом, и до мальчика долетели слова:
– О, пощади мою жизнь, пощади мою жизнь! У меня есть внучек, он будет так плакать, если я не вернусь домой!
Представьте себе, такой крошка, а уже дедушка!
ДВА ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЕ РЕШИЛИ ПОСЧИТАТЬ ВОРСИНКИ НА ОЛЕНЬЕЙ И ВОЛЧЬЕЙ ШКУРЕ
Как-то раз на охоте повстречались два человека. Один из них поймал волка в капкан, другой стрелой убил оленя. Вот так они и столкнулись, когда каждый нес на плечах свою добычу.
Один сказал:
– Какая замечательная у тебя оленья шкура!
И другой ответил:
– А у тебя замечательная волчья шкура.
И они принялись обсуждать свои шкуры, их шерсть и ворсинки, и тут один и говорит:
– А у оленя больше ворсинок!
– Нет, – отвечает другой, – у волка еще больше.
Они оба так разошлись, что уселись на землю, и человек с оленьей шкурой начал считать ворсинки, выщипывая их одну за другой. А рядом с ним присел человек со шкурой волка и принялся тоже считать ворсинки.
И если кому-нибудь вот так вздумается пересчитать ворсинки, то мы-то все знаем, что и у оленя, и у волка шерсть густа. Вот так, день за днем, они сидели, выдергивая ворсинки, считали их и считали.
– Я думаю, что у оленя больше ворсинок! – начинал было один.
– У волка их еще больше – настаивал другой.
Оба были одинаково упрямы, и поскольку ни один из них не хотел уступать, то оба так и умерли с голоду. Вот так и происходит, когда человек занимается ненужными, пустыми вещами, которые в итоге не могут ни к чему привести.
ЛИСА, КОТОРАЯ ХОТЕЛА НАУЧИТЬ ВОЛКА ЛОВИТЬ ЛОСОСЯ
Как-то раз лиса встретила волка на пресном озере.
