Доктору Джексону пришла в голову идея ввезти на Аляску одомашненных северных оленей. Стадо, которое всего поколение назад составляло не более 1280 голов, теперь насчитывало почти 500 тысяч голов, большая часть которых находилась во владении эскимосов. Но и сейчас нельзя сказать, что цель достигнута, – по мнению знатоков, не стоит останавливаться до тех пор, пока здесь не будет обитать не менее миллиона северных оленей!
Это только то, что касается школы и оленей. Но имелась и другая, не менее важная форма просвещения, связанная с созданием так называемых кооперативных магазинов и хозяйственных ассоциаций. Поначалу в этом процессе участвовало местное население, но так как без государственной поддержки осуществить его было невозможно, то теперь школы и больницы обслуживают правительственные суда, перевозящие грузы за оплату, едва покрывающую расходы.
Кнуд Расмуссен в роли погонщика собак во время выезда из Пойнт-Барроу Расмуссен считался лучшим погонщиком собак во всей Гренландии. У него были особые отношения с собаками, например, никому кроме него самого не позволялось их кормить. Фото Лео Хансена
Аляска к югу от Пойнт-Лей. Кнуд Расмуссен в сборах вместе с собакой. Фото: Общество Кнуда Расмуссена
Когда мы прибыли в Пойнт-Барроу, здесь было убито три кита, а через пару дней – еще два, но нам никак не удавалось вовремя появиться на месте ловли, чтобы застать сам промысел. Мы решили, что я как можно скорее должен отправиться вместе с Гагой и Арнарулунгуак в крупное поселение на реке Уторкак, где можно встретиться с интересными людьми, старейшими жителями материка. Мы должны были следовать вдоль узкой полосы льда, сохранявшейся вдоль побережья, и поскольку снег уже подтаял, у нас не было возможности перевезти наши объемные коллекции и фотоматериалы. Было решено, что Лео Хансен вернется к бытовой съемке из жизни населения, и с первым летним пароходом отплывет вместе со всеми коллекциями, чтобы затем встретиться с нами уже в Номе.
Разъехались мы 3 июня. Солнце припекало. До нашего слуха доносились звуки капели. Несмотря на жару, собаки не дремали, зная, что им снова нужно отправиться в путь. И хотя прежний опыт подсказывал им, чем предстоит вскоре заняться, они были настолько рады новому путешествию, что нам едва удавалось удерживать наши сани во время прощания со всеми нашими друзьями из Пойнт-Барроу.
Китовый праздник
8 июня мы добрались до Ледяного мыса (Айси-Кейп), где намечался большой китовый праздник в честь успешного завершения сезона ловли. Ночью из соседних поселений прибыло множество саней, так что все теперь были в полном сборе. Для такого особого случая был припасен китовый хвост: его обычно разрезают на кусочки и выкладывают в качестве основного блюда во время трапезы. Затем возник холст из моржовой кожи для прыжков в высоту. В этой игре, нередко заканчивающейся парой сломанных рук, участвовали все, от мала до велика. Во время игры прыгуна подбрасывают в воздух с помощью больших сшитых вместе полотен моржовой шкуры, к которым приделаны несколько ручек, чтобы можно было ухватиться большему количеству людей. Оказавшись высоко в воздухе, прыгун старается удержать тело в вертикальном положении, чтобы затем, легко и красиво коснувшись ногами моржовой шкуры, подпрыгнуть еще выше. Тот, кто приземляется на голову, удостаивается воплей ликования. После нескольких часов игры начинается трапеза, продолжающаяся целый день и ночь и лишь иногда прерывающаяся песнями и танцами. Десять человек садятся в ряд, в такт отбивая ритм на своих круглых тамбуринах. Их окружает многочисленный хор из сидящих на корточках местных жителей обоих полов, а в образуемый ими полукруг входят танцоры – обычно двое женщин и мужчина.
Танцы не представляют собой ничего особенного, это всего лишь выражение радости жизни. От мужчин исходит сила; их движения должны быть красивыми и гармоничными, демонстрирующими гибкость тел, а когда вступает хор, то часто слова песни призывают танцоров вложить больше энергии в движения рук и изгибы тела. Пока мужчины пребывают в постоянном движении, женщины почти не шевелятся, разве что слегка покачивают бедрами, вставая то на носок, то на пятку, позволяя рукам следовать музыкальным ритмам. Их задача – продемонстрировать изящество, красоту и женственность. И в самом деле, стоя с полузакрытыми, томными глазами, легкими, изящными движениями им удается удерживать на себе внимание толпы, эффектно выделяясь на фоне резвой игры мужских мускулов. Исполняемые мелодии однообразны, но мужчины и женщины поют на два голоса, нарушая монотонность. Представление наполнено праздничным настроением и энергией, однако при этом церемония отличается простотой. Разочаровывают только состоящие из постоянных рефренов песенные тексты, описывающие тот или иной опыт, пережитый сложившим песню, но не имеющий никакого отношения ко всем остальным. Среди таких исполнителей не услышишь стихов и песен, подобных распространенным среди первобытных племен Северо-Западного прохода.
Китовый праздник в конце сезона ловли в Пойнт-Барроу. Фото Лео Хансена
Китовый праздник в конце сезона ловли в Пойнт-Барроу. Музыканты с бубнами и певцы на традиционном месте под перевернутой лодкой из кожи. Фото Лео Хансена
Этот продолжительный праздник, требующий от участников выносливости и чувства юмора, наконец, заканчивается. После бурной ночи мы держим путь в поселок на материке, где ранее собирались обосноваться. Кроме разыскиваемых мной стариков и старушек, в стойбище живет несколько молодых оленьих пастухов, только что собравших стадо из 800 голов, чтобы пометить их уши тавром владельца.
Среди этих материковых эскимосов, чьи условия жизни более обустроены, чем у их восточных соплеменников, за всеми их религиозными убеждениями и мистическими ритуалами, направленными на облегчение ежедневной борьбы за пропитание, я вдруг обнаружил то же самое мировоззрение. Правда, все здесь, равно как и их бытовая культура, было более высокого уровня; явно прослеживалось влияние индейцев, однако сутью оставалась все та же старая система запретов, те же попытки шаманов взять на себя роль посредников между земным и небесным, та же склонность простых людей обращаться к помощи заклинаний и амулетов.
Китовый праздник в конце сезона ловли в Пойнт-Барроу. Старейшие танцовщики стойбища исполняют танец перед кожаной лодкой. Фото Лео Хансена
Помимо многочисленных обычаев, уже встреченных ранее в других племенах, среди тех, которых придерживались местные эскимосы, мне удалось обнаружить кое-что новое – это оригинальный культ душ хищников, таких как волк и росомаха. Разумеется, сами эти животные считаются здесь предметом роскоши, их мясо несъедобно, а мех используется только для украшения оленьих шкур. Но коль скоро ловля – труд тяжелый, то поймавшие их удачливые охотники приобретают и славу, и зависть людей.
