Выудив из кармана телефон, Бриджит набрала номер Фила Неллиса. Несмотря на то что с Филом она познакомилась в тот же день, что и с Банни, о нем она знала значительно больше. Фил был мастером перегружать информацией. Например, Фил поведал ей, что он племянник человека по имени Пэдди Неллис, который в свое время был главным вором-домушником Дублина. Бриджит ни в коем случае не одобряла воровство, но надеялась воспользоваться любыми навыками, которые Фил, вероятно, успел перенять от дяди.
— Алло?
— Привет, Фил, это Бриджит. Я хотела спросить… ты не мог бы мне кое в чем помочь?
— Конечно. А что случилось?
Когда дело дошло до главного, произнести правду оказалось сложновато. Ну ладно, раз уж назвался груздем…
— Мне нужно, чтобы ты вскрыл для меня дом.
— Что?! — в голосе Фила прорезалось кристально чистое негодование.
— Ну, это не совсем то, о чем ты подумал. Я просто проверяю, все ли в порядке. Что-то типа… гуманитарной миссии.
— Как мать Тереза, что ли?
— Ага, вроде того. Это даже не противозаконно.
(В лучшем случае шаткая догадка, если не сказать откровенная ложь.)
— Ты пробовала позвонить в дверь?
— Да.
— Ясно. А чей это дом?
— Хмм… Банни.
Бриджит услышала вскрик, затем глухой стук упавшего телефона.
— Ты что, совсем спятила? — вопрос прозвучал так, словно его выкрикнули с большого расстояния.
— Фил? Послушай меня, Фил. Все в порядке, честно. Я работаю с Банни, это не преступление.
— Вломиться в дом к Банни Макгэрри?! Ты права, это не преступление. Это самоубийство!
— Фил, пожалуйста, возьми трубку. Фил?
Она услышала, как телефон подняли, потом уронили, потом снова подняли.
— Что ты сказала?
— Я сказала «возьми трубку».
— А, ну да.
— Возможно, у него проблемы, Фил.
— Если у Банни проблемы, то я сочувствую этим проблемам.
— Прошу тебя, Фил.
— Подожди, — ответил он с некоторым раздражением, — я перезвоню тебе через секунду.
Телефон отключился. И пока Бриджит смотрела на него с недоумением, от Фила пришел видеовызов. Блин, чего он хочет этим добиться?
— Алло?
— Это Фил.
Почему-то он держал телефон под таким углом, что она видела только его бездонные ноздри.
— Да, Фил, я уже поняла.
— Покажи мне дом.
— В смысле?
— Тебе нужна моя помощь или нет?
Оглядевшись, Бриджит отступила назад и стала обводить дом камерой телефона.
— Правее, ага, ага, ага, — сказал Фил. — Вижу четыре возможных уязвимых места.
Развернув к себе телефон, Бриджит прошептала в него:
— Ух ты! Правда?
— Ага. Парадная дверь, два окна на втором этаже и оконце на первом.
— О.
Фил очень верно указал все, что не было кирпичной стеной. Бриджит уже начала думать, что звонить ему было большой ошибкой.
— Видишь вон тот цветочный горшок?
Возле входной двери стоял большой белый пластиковый горшок — грязный, помятый и с давно издохшим содержимым.
— Да.
— Загляни под него.
Почему бы нет? Зажав телефон между ухом и плечом, Бриджит передвинула горшок.
— Ох ты ж… — на земле лежала связка ключей. Бриджит сконфузилась. — Кто в наше время оставляет ключи под цветочными горшками?
— Банни! Потому что вряд ли найдется псих, который захочет его ограбить.
— Спасибо за помощь, Фил.
— Меня там не было.
— Э-э… Тебя и в самом деле не было.
— Вот именно! Отрубаюсь.
Картинка с Филом исчезла.
Бриджит посмотрела на ключи в руке. Однако, не самое блестящее начало детективной карьеры.
Мысль о том, что в доме может быть сигнализация, посетила Бриджит лишь после того, как она вошла. По отсутствию тревожного писка она догадалась, что сигнализации, скорее всего, нет. Если вы настолько равнодушны к домашней безопасности, что кладете ключи под цветочный горшок, то вряд ли будете ставить замысловатую охранную систему. Подняв с пола четыре письма, она присоединила их к двум другим, лежавшим на столике у двери. Стоя здесь, в прихожей чужого дома, куда она вошла без приглашения, Бриджит испытывала целую гамму эмоций. Ей было неловко, она нервничала, но в то же время ощущала нечто похожее на возбуждение. Было что-то преступно-волнительное в том, что она оказалась в чужом личном пространстве. Наверное, поэтому так хорошо продаются журналы определенного сорта.
Бриджит прошлась по первому этажу. Удивительно, но дом человека, всегда выглядевшего так, будто он ночевал на помойке, оказался довольно чистым и аккуратным, хотя и слегка душноватым. Гостиная была объединена с кухней. В помещении доминировал большой широкоэкранный телевизор, перед которым стояло потертое кресло и почти нетронутый диван с зеленой обивкой в тон. Обои на вид были старше Бриджит. Целую стену занимали полки с видеокассетами, каковых она не видала уже много лет. Судя по годам, нацарапанным на этикетках, Банни хранил обширную коллекцию матчей по хёрлингу, включая все финалы всеирландских чемпионатов начиная с восьмидесятых годов. Но ни фотографий, ни сувениров здесь не было. В холодильнике не оказалось ничего, кроме двух бутылок кетчупа и одной с коричневым соусом
[22]. Никакой кухонной утвари, только три пластиковых контейнера, аккуратно сложенных возле микроволновой печи. Дом казался едва обжитым.
Бриджит поднялась на второй этаж. Справа была ванная — опять же, на удивление аккуратная. Неужели у него имеется уборщица? Беглый осмотр шкафчика в ванной не выявил ничего особенного. Несколько видов медикаментов, которые она опознала, оказались от высокого кровяного давления. И неудивительно — даже в спокойные времена лицо Банни отличалось пугающе красным цветом. Единственная зубная щетка, стоявшая в держателе на раковине, была сухой. Еще здесь имелись заурядный шампунь и гель для душа. Похоже, тут жил один человек, и он никуда не съезжал. А если и съехал, то в такой спешке, что даже не стал заботиться о бытовых мелочах.
Бриджит перешла в ближайшую комнату. Здесь явно не ночевали, поскольку односпальная кровать, стоявшая возле одной из стен, была доверху завалена различными предметами спортивного снаряжения для игры в хёрлинг. Может, здесь можно найти какую-нибудь зацепку? Среди того немногого, что она знала о Банни, важное место занимала его абсолютная преданность детскому хёрлинг-клубу, который он когда-то основал. Противоположная двери стена только подчеркивала это, поскольку на ней доминировали фотографии спортивных команд. Все команды клуба Святого Иуды для детей в возрасте до двенадцати лет, расположенные друг за другом, покрывали срок в минимум двадцать лет. Единственным общим элементом среди них был сам Банни, всегда стоявший слева на фотографиях с самым суровым и ответственным видом, пока поколение за поколением ясноглазые мальчики сверкали дерзкими ухмылками в камеру. Против собственной воли Бриджит сосредоточила внимание на одной из них — команде двухтысячного года. В заднем ряду, чуть левее от центра возвышался Фил Неллис. А впереди, слегка сморщившись бог знает от чего, сидел юный Пол. Чувство потери, боли и гнева сдавило сердце Бриджит, и она поспешила отвернуться.
