Диана кивнула.
— Ага, в пабе в Долки. Я специально выбрала людное место…
— Есть один неприятный момент, дорогуша, — сказала Бриджит с нескрываемым ядом в голосе. — Человек на фотографии — бывший полицейский. И он бесследно исчез именно в ту пятницу.
Кровь, которая уже не текла из носа Дианы, вдруг отхлынула от ее лица.
— Я ничего об этом не знаю…
— Если бы я была на твоем месте, — сказала Бриджит, — и не хотела бы, чтобы меня обвинили в соучастии в убийстве, то я бы быстренько начала вспоминать. Как зовут того парня, который тебя нанял?
— Я не знаю, — запинаясь, пробормотала Диана. — Он заплатил наличными, но у меня где-то остался номер. А может, даже адрес или…
— Как он выглядел? — спросила Бриджит.
— Не очень высокий, — ответила Диана, — аристократический южнодублинский акцент. А еще у него были волосы, как…
Диана поводила рукой по лобной части своей головы.
— Господи! — воскликнула Бриджит. — Как искусственный газон?
— Ты его знаешь? — спросила Диана.
— Вроде того, — ответила Бриджит. — Я чуть не выскочила замуж за этого козла.
Глава тридцатая
— Я соучастник убийства! — возопил Фил.
Пол даже не оторвал голову от стола.
— Нет, это не так.
Пол немного поразмышлял, но остался в девяностопятипроцентной уверенности, что он прав.
Было семь часов вечера воскресенья, и за весь день никто из них ни разу не вышел из офиса «Сыскного агентства МКМ». Начав пить в час ночи, они так и не закончили. Вернее, не закончили сознательно, пока не потеряли это самое сознание. Пол вспомнил, как любовался в окно восходом солнца. Итак, теперь он официально «присел на стакан». Но чувство было такое, будто этот стакан раздавил его, как таракана. В какой-то момент он даже обнаружил бутылку бурды, которую давным-давно купил в пабе «Сломанный прут» и благополучно о ней забыл. Название, состоявшее из букв с щедро разбросанными над ними точечками и штришками, выговорить было решительно невозможно. Продавший ему бутылку бармен клятвенно уверял, что это лучший напиток, который когда-либо производила Албания. Почему-то он был слеп на один глаз и всех вокруг называл «Диего». Пол вспомнил, что, перед тем как отключиться, он долго стенал о своей печальной личной жизни и почему-то планировал уехать в Южную Америку. Фил тем временем читал стихотворение, которое он посвятил своей несуществующей подруге, а Мэгги, выпив героическое количество непроизносимого пива, двадцать минут атаковала картотечный шкаф. Затем, когда они оба уже завалились под столы, она подбежала, лизнула руку Фила и мешком рухнула в угол. Издаваемые ею храп и пердеж, по крайней мере, убеждали, что она еще жива.
Впрочем, с тем ужасным похмельем, которым страдал теперь Пол, он даже собственную смерть принял бы за благословение.
Фил вынул телефон, чтобы проверить, нет ли новых сообщений от Да Синь, и только тогда наткнулся на новость. Он принялся читать ее медленно и вслух:
— В Гарди заявили, что тело мистера Бэйлора было обнаружено вчера ночью, но, по предварительным данным, смерть наступила в пятницу вечером. Гарди просит всех, кто, возможно, видел советника Бэйлора накануне, сообщить любую имеющуюся информацию. Хотя источники в полиции отказались это подтверждать, но имеются все основания полагать, что смерть советника связана с так называемой «Пукой» — организацией, которая взяла на себя ответственность за убийство известного застройщика Крейга Блейка в начале недели. — Фил перестал читать, и они посмотрели друг на друга. — «В пятницу вечером»…
— И мы не знаем, где в это время был Хартиган, — напомнил Пол.
— Да.
Они посидели немного в немом созерцании, пока неприятные факты, подозрения и жестокое похмелье боролись за почетные места в головах.
Затем Фил встал, чтобы распахнуть окно, поскольку задница Мэгги разразилась королевским артиллерийским салютом.
После этого они провели большую часть остатка дня, гоняя по кругу одни и те же мысли, поскольку одну и ту же новость крутили по радио каждые пятнадцать минут.
На самом деле они почти ничего не знали — кроме того, что Хартиган вломился в дом Крейга Блейка. Но этот факт они добыли в ходе незаконной слежки, к тому же Пол сам вторгся в сад Блейка. В лучшем случае это может стать поводом для неловкой беседы с полицейскими, что вполне способно загубить тот маленький шанс на получение лицензии на деятельность «Сыскного агентства МКМ», который еще оставался у Пола.
Мысли об агентстве вернули его к Банни. Его распирало от желания позвонить Бриджит, но он изо всех сил ему сопротивлялся.
— Нет, я серьезно, — сказал Фил. — Я возил его в пятницу. Значит, могу стать соучастником убийства.
Пол поднял на него взгляд.
— В последний раз повторяю — это не так. Ты не знал, куда он едет — если он вообще куда-то ездил. Расслабься, ладно? Не морочь мне голову.
К счастью, их разговор прервал зазвонивший телефон Пола. Он посмотрел на экранчик. Бриджит! Торопясь ответить, он чуть не уронил телефон на пол.
— Алло?
— Нам надо поговорить.
Глава тридцать первая
Когда на главном мониторе перед ней развернулись титры, Хелен Кантуэлл сделала глубокий вдох. Неважно, какой у нее опыт (на самом деле, очень большой), но она все равно каждый раз нервничала. Вдобавок сегодня будет не простое шоу. Сегодня вечером его посмотрит вся страна. Анонс о нем втыкали в начало и конец каждой рекламной паузы последние двадцать четыре часа. Эксклюзив предстоял настолько мощный, что другие каналы очень неохотно сообщали о нем в своих новостях. Если все получится, то их больше не будут воспринимать как пустое развлекательное шоу. Она еще помнила, как легко посылала своего прежнего босса, не испытывая нынешнего свинцового страха. Она больше не будет плакать по ночам, сожалея, что не приняла предложение «Скай Ньюс»
[67] и не переехала жить в Англию.
— Итак, ребята, сделаем хорошее шоу!
Хелен взглянула на монитор справа. Киаран Хирн казался воплощением серьезного журналиста. Глядя на него теперь, вы бы никогда не догадались, что он плясал, как легкомысленная школьница, когда пришло согласие на это интервью. Еще минута, и полстраны с удивлением узнает, что он не умер в тот день, когда заключил коммерческий контракт и ушел из новостной программы государственного телеканала.
— Окей, Киаран, ты в эфире через пять… четыре…
Пока оставшиеся секунды молчаливо отсчитывались на мониторе слева, она по-быстрому перекрестилась, как делала это всегда, но в этот раз, возможно, чуть энергичнее.
