— Две пинты «Гиннесса» и пинту воды, пожалуйста, — быстро сказал Пол, стараясь закрепить завоеванные позиции раньше, чем бармен успеет придумать контраргумент.
Расплатившись за напитки, Пол отнес их к столику у окна. Фил сел и стал нервно поглядывать на Мэгги. Собака смотрела на него, вывалив язык. Кажется, Фил ей нравился, и это было странно, потому что с первого взгляда Фил не нравился никому и никогда. Требовалось время, чтобы к нему привыкнуть — как к садомазохизму или джазу.
Отсюда открывался чудесный вид на Центральный уголовный суд, расположенный чуть дальше ворот Феникс-парка. Это было довольно новое здание, со стороны похожее на жестяную форму для выпечки тортов, — сплошь блестящий металл и много-много стекла. Сбывшаяся мечта мойщика окон.
— А ты разве не бросил пить? — спросил Фил.
— Так и есть, — ответил Пол.
Он не выпил ни капли после «инцидента» — отчасти потому, что винил алкоголь в своем падении, отчасти из желания наказать самого себя.
— Тогда зачем же ты… — Фил осекся и посмотрел на Пола с ужасом, когда тот, оглянувшись, поставил одну из пинт стаута под стол. — О нет…
— Поверь, так будет лучше для всех нас.
Пол сделал это открытие во время их единственного совместного посещения паба. Вскоре ему запретили вход в четыре ближайших к офису заведения. Слухи разлетаются быстро.
Фил покачал головой, когда из-под стола раздалось восторженное чавканье.
— Это негигиенично, — сказал он.
— Видел бы ты, что случилось, когда я не принес ей пива, — ответил Пол. — Вот тогда было действительно негигиенично.
Изначально Пол думал, что Мэгги будет похожа на собаку из фильма «Тёрнер и Хуч» — классики с Томом Хэнксом. Но пришлось мириться с тем фактом, что она больше напоминала неуравновешенного дебошира Бегби из «На игле».
Фил поднял бокал и посмотрел поверх него искушенным взглядом.
— Ну что, как там дела с Бриджит?
— Потрясающе. Спасибо, что спросил. Она по-прежнему не хочет со мной говорить, но, когда я дозвонился до нее в последний раз, выбор ругательств оказался заметно мягче.
Фил отхлебнул пива и печально покачал головой.
— Понятное дело. Юная любовь никогда не бывает гладкой.
Пол собрался с духом, поскольку знал, что последует дальше.
— Я обсудил это с Да Синь, — сказал Фил. — Она считает, что ты должен сделать какой-нибудь красивый романтический жест.
Четыре… пять…
— Неужели? — ответил Пол, изо всех сил сдерживаясь, чтобы в голосе не прозвучал сарказм.
Да Синь была воображаемой бывшей девушкой Фила, а теперь воображаемой невестой. Они «встретились» где-то девять месяцев назад в онлайновой игре, и это привело ко всему остальному — так, по крайней мере, считал Фил. Но, по мнению Пола, такое знакомство не могло привести ни к чему, пока они не окажутся в одной комнате. Тем не менее Фил и Да Синь были «помолвлены» уже два месяца. Как раз на «мальчишнике» Фила и случилось то, что случилось.
Правда, мальчишник не проводят до назначения конкретной даты свадьбы, но, с другой стороны, его не проводят и тогда, когда невеста — явная мошенница. Собственно, идея так называемого «мальчишника» (а на самом деле попойки на двоих) принадлежала тетушке Линн, рассчитывавшей, что Пол Фила отговорит. Понятно, она пришла в ужас оттого, что доверчивость Фила распространяется теперь и на другие континенты. Следует признать, результат мероприятия получился отвратительным со всех сторон.
— Ну да, — сказал Фил. — Да Синь неплохо разбирается в таких вещах.
Фил смотрел на него прямым взглядом, слишком хорошо знакомым Полу. Он словно бросал вызов, предлагая усомниться в существовании Да Синь.
Видеть это было невыносимо.
Они никогда не разговаривали по скайпу или чему-то подобному, поскольку китайское правительство блокировало видеосвязь в том районе, где жила Да Синь. Ее отец был политиком-диссидентом, и вся их семья находилась под домашним арестом. Они были несметно богаты, но все активы оказались временно заморожены, поэтому билеты на самолет для них пришлось покупать Филу. Короче говоря, это была романтическая версия помощи нигерийскому принцу, великодушно позволяющему класть деньги на свой счет. Следить за этим было все равно что наблюдать за мучительно медленной автокатастрофой, в которой не было никакой возможности убедить Фила нажать на тормоза.
Пол решил не развивать эту тему. Ему вовсе не хотелось, чтобы Фил опять сбежал.
— А почему тебе не помогает Банни? — спросил Фил.
— Потому что этот пьяный сиволап исчез с лица планеты. Он уже несколько дней не отвечает на звонки.
— А с ним точно все в порядке?
— Ну конечно! Это же Банни. Наверняка лежит где-нибудь пьяный в канаве и отлично себя чувствует, пока я занимаюсь этой чертовой работой!
Пол стал уже привыкать к такому поведению Банни. Последние два месяца Банни то появлялся, то исчезал по совершенно непредсказуемому графику. А когда Пол позвонил ему недели три назад, звук вызова намекнул, что Банни находится где-то за границей. Пол до сих пор не знал, куда тот ездил. Когда он спросил об этом у Банни, тот ответил, что просто подправлял загар.
Пол посмотрел в окно.
— Там ведь полно репортеров, да?
Он указал через улицу на ступени суда, на которых скучали несколько фотографов и две телевизионные съемочные группы.
— Ага, — кивнул Фил. — Так кто же этот парень, за которым ты должен следить?
Пол понизил голос.
— Он из «Жаворонковой тройки».
Он надеялся, что не придется вдаваться в подробности, но если в качестве альтернативы остались только разговоры о личной жизни, то тут уж не до жиру.
— Это что-то вроде оркестра? — тихо спросил Фил.
Пола не должно было удивлять, что Фил не в курсе последних новостей, но все же он удивился. Суд над «Жаворонком» лез отовсюду, доминировал на каждой первой полосе и возглавлял любой новостной репортаж. Полу казалось, что от него совершенно невозможно скрыться.
«Жаворонок» стал крупнейшим проектом застройки в истории страны. Паскаль Мэлони, Крейг Блейк и Джером Хартиган — трое самых ярких звезд на переполненном небосклоне ирландского рынка недвижимости — сделались партнерами. Потерявшая актуальность промзона — древняя печатная фабрика Геттигана со складами — должна была подвергнуться преобразованию. Трое амигос смеялись над этим на ток-шоу: «Да перестаньте! Не называйте нас командой мечты. Мы лишь переступили через наше личное соперничество и решили вместе принести пользу своей стране». Застройщики — они ведь как рок-звезды…
«Колоссальный жилой фонд из 524 двух- и трехкомнатных комфортабельных квартир, идеально подходящих для тех, кто впервые покупает недвижимость и желает создать семью; деревня пенсионеров из 186 домов с потрясающим уровнем сервиса для пожилых людей; 88 роскошных апартаментов элитного класса, не говоря уже о многозальном кинотеатре, супермаркете, ресторанах…» — и так далее и тому подобное. Новый комплекс должен был стать альфой и омегой всего, драгоценным камнем в короне «Кельтского тигра». Знаменитости выстраивались в очередь, чтобы вложиться в роскошное жилье; люди попроще устраивали драки — настоящие кулачные бои, — когда первая очередь еще непостроенных малогабаритных квартир стала доступна для приобретения.
