Любой, кто смотрит телевизор, знает, что проводить штурм здания среди бела дня — это не очень удачная идея, но на два часа дня уже была согласована доставка еды и лекарств. Касперы заявили, что во время предыдущих передач Уотс и Белинда Лэндерс выходили наружу вместе с парой других обитателей «Ковчега», а значит, был шанс задержать их и изолировать до начала штурма здания. Кроме того, на их стороне будет элемент неожиданности — на тот случай, если атака вооруженных профессионалов против безоружных гражданских не станет сама по себе преимуществом.
Рация Фланнери с треском ожила: искаженный голос доложил, что «Альфа» на позиции. Спустя пару секунд о том же самом сообщила «Бета». Фланнери посмотрел на Шарпа. Тот выдержал паузу для пущего драматического эффекта и хмуро кивнул:
— Операцию разрешаю.
О боже… Бернс показалось, что Шарпу потребовалась вся сила воли, чтобы не испытать в этот момент оргазм. Двое других смотрели на него с завистью, поскольку не имели возможности сказать вооруженным людям «разрешаю». Им следует пустить рацию по кругу, чтобы у каждого был шанс покрасоваться. Может быть, позже помощник комиссара разрешит им сказать в нее «прием!».
Бернс встала и направилась к двери. Шарп немедленно на нее уставился.
— Что вы делаете?
— Выхожу наружу, сэр, чтобы узнать, что нового у следственной группы. Или я больше нужна здесь?
Шарп покачал головой, словно строгий разочарованный родитель.
— Нет. Можете идти.
Бернс выбралась из вагончика и подошла к набережной Лиффи. В солнечном свете Дублин выглядел великолепно. Впрочем, солнце любой город делает ярче. Температура воздуха, кажется, градусов тридцать. Под таким солнцем ни один человек с ирландской кожей не выдержит дольше десяти минут без риска самовоспламенения.
Бернс присела на затененную скамейку возле памятника Великому голоду, который в ярком солнечном свете выглядел гораздо нелепее, чем обычно. Люди ходили туда-сюда, поснимав пиджаки. Они старались ухватить свой кусочек солнца, прежде чем их затащат обратно в кондиционированные помещения офисов. Мир был полон граждан, живущих обычной, повседневной жизнью. О вооруженной облаве, происходящей в ста или около того метрах от них, они узнают, только когда прочитают об этом на каком-нибудь новостном сайте. Бернс ненадолго подняла лицо, поймав лучи солнца. По небу длинной жирной линией растянулось одинокое облако — как след самолета, только в пять раз толще. Сколько лет она уже не отдыхала по-настоящему! Теперь, когда ее стремительное карьерное восхождение роковым образом прервалось, и после того, что только что произошло, настало время подумать об отпуске. Ей нужно взять тайм-аут.
«Карьеристка» — это слово преследовало ее на протяжении многих лет. Оно звучало как оскорбление, но только не для нее. Она стремилась к тому, чтобы выполнять свою работу как можно качественнее, а лучший способ этого добиться — получить как можно больше власти. Честолюбие имеет смысл только тогда, когда оно является средством для достижения цели. А ее целью всегда было улучшение жизни обычных, законопослушных граждан. Люди, в поте лица зарабатывающие на хлеб насущный, хотят чувствовать себя защищенными в собственных домах и спокойно ходить по улицам. Бернс использовала каждую толику власти, которую смогла заполучить, чтобы сокрушить банды Лимерика, и в конце концов у нее получилось. Сочетая политику и трезвый подход, она выполнила свою задачу. Впрочем, Бернс никогда не страдала наивностью. Даже теперь она понимала, что созданная ею криминальная пустота очень скоро заполнится «свежей кровью». Однако оружие, изъятое с улиц, разрушенные схемы поставок наркотиков — все это делало мир немного лучше. Когда честолюбие и честность идут рука об руку, это помогает добиваться результата.
В течение нескольких дней ее работы на должности главы Национального бюро уголовных расследований честолюбие и честность стали расходиться в разные стороны. Как бы то ни было, но она выбрала честность. Она не хотела, чтобы ее расследование использовали в политических целях, — уж точно не сейчас, когда она еще не докопалась до истины. Ее инстинкты — те самые, в которые она не верила, — подсказывали ей, что версия, будто Макгэрри стал «карающим ангелом» Фрэнкса, — это полная ерунда. И все же отказ подыграть, без сомнения, уничтожил ее карьеру в тот же миг, когда об этом узнали в верхах. Если быстро поднимаешься, то те, кого ты обошел, получат особое удовольствие от твоего падения. Может, стоит уволиться прямо сейчас? Посмотрим, сколько частных контор захотят взять на руководящую должность женщину, которая привела в чувство банды Лимерика!
Бернс вытащила телефон из кармана и посмотрела направо. Бронзовые фигуры памятника Великому голоду стояли так, словно шли к ней и вдруг замерли на месте со свертками в руках. Пять изможденных человеческих тел, за которыми тащилась тощая, как палка, собака. Какой-то придурок засунул в руку одной из фигур недоеденную пачку чипсов.
Она собиралась позвонить в штаб расследования, чтобы узнать о последних новостях, но подумала, что не стоит отвлекать людей от работы. Они выслали три группы специалистов: одна осматривала дом Макгэрри, другая шла по его последним следам в Хоуте, где была найдена машина, третья изучала список телефонных звонков, среди которых, как ей уже доложили, оказалось несколько номеров эскортниц. Кроме того, она получила отчет как минимум о трех инцидентах, отмеченных в личном деле Макгэрри. Ей стало понятно, почему полицейское начальство нервничало: описание всех случаев насилия содержало в себе такие детали, которые было неловко раскрывать по целому ряду причин.
В свете новых данных Бернс также отправила нескольких сотрудников для опроса всех, кто имел отношение к делу «Рапунцель». Однако Шарп не позволил ей вызвать Бриджит Конрой и Пола Малкроуна на допрос. Он выдвинул версию, что два «известных сообщника» Макгэрри могут помогать ему в его убийственном разгуле. Шарп подал заявку на прослушивание мобильника Макгэрри (которую безусловно удовлетворят), а также телефонов Конрой и Малкроуна, в чем, по идее, ему должны были отказать. Но, учитывая нынешний психоз, правильный колеблющийся судья, конечно, примет удовлетворительное решение.
Краткий миг спокойствия прервал завибрировавший в кармане телефон. Бернс вытащила его наружу.
— Детектив-суперинтендант Бернс слушает.
— Где вас черти носят?
Это Шарп.
— Я на улице, сэр. Как раз собиралась…
— Мне плевать, — перебил Шарп. — Возвращайтесь немедленно.
— Да, сэр. Все в порядке?
— Нет, — ответил Шарп глухо, будто сквозь стиснутые зубы, — ничего не в порядке. Фрэнкс мертв.
Глава тридцать пятая
Джерри: «Поверьте мне, ребята. Я сижу здесь и слушаю вас неделями, месяцами, даже годами — и действительно чувствую, как что-то постепенно меняется. Может быть, люди устали. Может, через сто или около того лет, прошедших со времен войны за независимость, ирландский народ должен совершить еще одну революцию? Совсем другую революцию — за социальную справедливость. С одной стороны — преподобный Фрэнкс с его "Ковчегом", с другой — "Пука", чьи действия ни я, ни редакция ни в коем случае не одобряем, но мне кажется, что… У меня такое чувство, что мы достигли какого-то переломного момента, понимаете?
