Среди римских солдат, которые двигались по Европе, завоевывая земли для Нерона в I веке н. э., был греческий врач. Несомненно, Диоскорид выполнял свой долг в лагерных госпиталях, лечил раненых солдат с помощью лекарств и острозубых пил, но больше всего его интересовало нечто другое. Он был счастлив, когда ему удавалось вырваться из лагеря на целый день и провести его на склонах холмов, собирая лекарственные растения. О своих открытиях Диоскорид написал учебник: его Materia Medica стала полезным источником информации для ботаников, врачей и историков.
Диоскорид описал, как нужно собирать кермес, тщательно соскабливая его ногтями с шарлахового дуба (Quercus coccinea), на котором тот обитает. Но любопытный факт – он описал его как «coccus», что означает «ягода», и не объяснил, что на самом деле это насекомое. По мнению некоторых людей, это означало, что Диоскорид никогда не видел насекомое на самом деле, но я думаю, что есть и другое объяснение. Одна из прелестей языка – встроенные в него метафоры. Кермес, вероятно, так долго называли «дубовой ягодой», что все знали его именно под этим названием. Возможно, через две тысячи лет кто-нибудь раскопает некую древнюю шпионскую историю и посмеется над нами за то, что мы сами употребили в неверном контексте слово «жучок». «Какими невинными они были в те дни, какими анимистами в своих верованиях, – мог бы подумать будущий читатель. – Подумать только, насекомое может подслушивать разговоры и сообщать о них!» Плиний Старший, живший в то же время, что и Диоскорид, также был либо невероятно смущен происхождением краски, либо использовал общепринятый метафорический язык того времени. В своей «Естественной истории» он называл кермес ягодой, зерном, но также описывал его как небольшого червя – scolecium.
Но как бы оно ни называлось, на этом маленьком насекомом был построен крупный бизнес. С тех пор как древние египтяне начали возить кермес на верблюдах из Персии и Месопотамии, торговля им охватила весь известный мир от Европы до Китая. Римлянам эта краска так понравилась, что они иногда требовали уплаты налогов мешками с кермесом. Когда Испания оказалась под властью Рима, половина налогов в столицу шла в форме кермеса, который там называли «грана», а остальное в основном состояло из более обычных зерновых пород, к примеру, пшеницы. При таком гарантированном спросе производство всегда приносило хороший доход, а сбор кермеса был тем видом бизнеса, который мог быть делом многих поколений одной семьи. В отличие от кошенили, которых умерщвляли путем высушивания на солнце, насекомых кермеса убивали путем медленного воздействия уксусных паров или погружения в ванну с уксусом. Это не всегда срабатывало. Доктор Харальд Бемер, который провел двадцать пять лет в Турции, возрождая производство ковров с помощью натуральных красителей, рассказывал, как собирал диких кермесов на деревьях вокруг деревень ткачей, после чего бросал их в ванну с уксусом, как было описано в книгах. «Однако им это понравилось, и они начали плавать и выпрыгивать. В тот день в задней части моей машины ползало множество живых насекомых», – уточнил он.
В средневековой Европе стало модно носить одежду из нового вида ткани, привезенного из Центральной Азии. Ткань называлась «алая» (scarlet), и это был кашемир того времени – чрезвычайно популярная, часто подделываемая, невероятно качественная и ужасно дорогая материя: она стоила по крайней мере в четыре раза дороже обычной. Но самое любопытное, что «алая» ткань не всегда была красной. Иногда она оказывалась синей или зеленой, а иногда даже черной. Причина, по которой в английском scarlet сейчас означает «алый», а не «шикарный текстиль, который могут позволить себе только светские дамы, но к которому мы все стремимся», заключается в кермесе.
В средние века кермес был одним из самых дорогих красителей в Европе. Художники редко пользовались им: даже более чем за пятьсот лет до того, как Тернер принял опрометчивое решение о нанесении нестойкого пигмента на бушующие небеса, большинство людей знали, что эта краска очень нестойкая. Но красильщикам она нравилась. А что еще они могли бы использовать для окрашивания самого ценного текстиля? Имелась марена – корень относительно дешевого растения (о нем я буду рассказывать в главе, посвященной оранжевому цвету). Она была хороша при окрашивании ковров и одежды обычных людей и достаточно быстро выцветала. Но у этого цвета был коричневатый оттенок и никакого насыщенного малинового тона, за который так ценился кермес. У зеленого и синего цветов были свои поклонники, но ведь самая ценная ткань заслуживала самой ценной краски, и кермес победил. Таким образом, «женщина, одетая в багряницу» на самом деле означает «женщина в дорогой одежде», что было особенно обидно для некоторых членов христианской церкви, привыкших, как и некоторые из разодетых в алое епископов, осуждать «древнейшую в мире профессию».
В 1949 году русский археолог Сергей Руденко проводил раскопки курганов в горах Сибирского Алтая и сделал удивительное открытие: он нашел самый ранний из известных персидских ковров, ныне называемый Пазырыкским ковром, который соткали две с половиной тысячи лет назад. Это оказалась одна из немногих успешных историй грабителей могил. В IV веке н. э. банда грабителей обнаружила гробницу и украла из нее самые ценные сокровища. Они оставили ковер: наверное, он оказался для них тяжеловат. Они торопились, бросили куски шелковой ткани и ушли, оставив дверь гробницы открытой. Той зимой пещеру затопила вода, и, ведь в Сибири очень холодно, ковер замерз, таким образом уцелев для потомков. На ковре изображены олени и персидские всадники, скачущие по красному полю, которое, как полагают ученые, было окрашено тем, что мы теперь называем «польской кошенилью», двоюродной сестрой кермеса. Кстати, археологи также раскопали залежи семян конопли и трубок, которые использовались для употребления гашиша
[109], – находка, которая с тех пор будоражит историков галлюциногенов.
Насекомые Нового Света
Первые европейцы прибыли на американский материк в 1499 году, через семь лет после того, как Христофор Колумб и его команда, страдавшая от морской болезни, впервые с облегчением увидели Багамы. Четырнадцать лет спустя, в 1513 году, мечтатель и неудачливый фермер Васко Нуньес де Бальбоа пересек Панамский перешеек и стал первым европейцем, увидевшим Тихий океан с этой точки. На новых землях он и его люди построили себе дома и начали заниматься сельским хозяйством. Так официально началась эпоха конкистадоров, хотя ее запомнили не по домам и и сельскому хозяйству, а по вооруженным нападениям и неумеренной жадности.
Новоприбывшие обнаружили в Новом Свете золото и серебро, но они также нашли и красную краску. Всего за несколько лет они перехватили у местных жителей контроль над кошенильной промышленностью. Как и римляне много веков назад, испанцы серьезно отнеслись к сбору налогов красной краской; вскоре открылось одно из крупнейших в мире предприятий по экспорту красок. В Мексике сбор урожая был оставлен в руках местных индейцев, поскольку те знали, как заботиться о нем, и, более того, хотели это делать, потому что это являлось важнейшим элементом их культуры. На языке сапотеков слово, обозначающее красный цвет, «тлапалли», означает и цвет вообще. Это показывает, как важно было это производство для культуры индейцев.
