Такая традиция сейчас лежит в основе политики рыболовства страны. Занимающий четвертый срок президент республики Томас Ременгесау – младший называет себя рыбаком, взявшим отпуск для работы в правительстве. На его глазах произошел рост населения страны, начали появляться туристы, и в целом экономическая ситуация улучшилась. Воды Палау бороздили рыболовецкие флотилии из Японии, Индонезии и Филиппин. Когда требования к океану стали слишком велики, Ременгесау сделал то, что должен был сделать любой старейшина Палау: закрыл рыболовство. На некоторых рифах вылов рыбы был запрещен полностью, на других – существенно ограничен, были установлены сезонные запреты на период нереста. Но самое сильное впечатление производит то, как Ременгесау поступил с акваторией открытого моря. Он объявил, что Палау не должна чувствовать себя обязанной заниматься экспортом рыбы. Страна должна брать лишь то, что нужно ей самой для питания, иными словами – вернуться к натуральному рыболовству. С этой целью он кардинально сократил количество выдаваемых коммерческих лицензий и превратил 80 процентов территориальных вод Палау – а это площадь размером с Францию – в зону, закрытую для рыболовства. В остающихся двадцати процентах небольшое количество судов продолжало заниматься ловом тунца для обеспечения нужд жителей Палау и приезжающих в страну гостей. Ременгесау гордится тем, что благодаря избыточному эффекту жители Палау могут делиться постоянно возобновляющимися рыбными ресурсами со своими соседями.
Сейчас есть прекрасная возможность распространить этот мудрый подход на две трети всего океана, то есть площади, составляющей половину поверхности Земли. Международные воды – открытое море – никому не принадлежат. Это свободное пространство, в котором все государства могут свободно ловить рыбу по своему усмотрению. И это составляет проблему. Несколько государств вкладывают миллиарды долларов в свой океанский рыболовецкий флот. Эти деньги позволяют продолжать работать рыбакам даже при том, что уловы становятся слишком малы, чтобы приносить прибыль. По сути, общественные деньги тратятся на опустошение океана. Самые злостные нарушители – Китай, ЕС, США, Южная Корея и Япония, – то есть страны, которые могут позволить себе прекратить эту практику. И в этом надежда. Как я уже писал раньше, ООН и ВТО работают над новым корпусом правил поведения в открытом море
[52]. Они намерены положить конец вредоносному финансированию рыболовства и предоставить некоторую передышку тем видам рыб открытого моря, которые подвергаются чрезмерному вылову. Но совершенно ясно, что мы может сделать намного больше. Если объявить все международные воды зоной, закрытой для рыболовства, мы превратим океан из места, опустошенного нашими безжалостными набегами, в процветающее природное явление, которое будет одаривать прибрежные воды большими объемами рыбы и – благодаря биоразнообразию – помогать нам всем в усилиях по захвату углерода. Открытое море может стать величайшим в мире природным заповедником, и место, не принадлежащее никому, станет местом всеобщей заботы.
Но мы уже прошли момент, когда одного такого подхода было бы достаточно: 90 процентов популяций рыб уже выловлены либо почти до предела, либо близки к этому. Это можно видеть по статистике глобального улова за последние годы. Мы достигли другого пика – пика вылова – в середине 1990-х годов, как раз когда мы снимали «Голубую планету». С тех пор мы не в состоянии вылавливать в океане более 84 миллионов тонн рыбы. Но, разумеется, потребность в рыбе продолжает расти одновременно с ростом населения в мире и ростом душевого дохода. Где мы берем дополнительную рыбу? Мы, люди, в очередной раз придумали, как обойти потенциальную емкость экосистемы. С 1990-х годов экспоненциальный рост переживает рыбоводство, или аквакультура. В 1995 году отрасль дала 11 миллионов тонн морепродуктов. Сегодня аквакультура в целом производит в год 82 миллиона тонн продукции
[53]. За счет рыбоводства мы практически удвоили добычу.
Потенциально мы можем при необходимости развивать рыбоводство по всему миру, чтобы сократить потребности в добыче морепродуктов, но наш промышленный подход в настоящее время изобилует методами, не соответствующими целям устойчивого развития. Человек уничтожает прибрежные ареалы обитания, такие как мангровые болота и подводные морские луга, чтобы освободить место для рыбоводческих ферм, охватывающих побережья. Продукция – преимущественно рыба, креветки и моллюски – размещается очень плотно, отчего сплошь и рядом распространяются заболевания, и фермеры вынуждены использовать антибиотики и дезинфицирующие средства, которые – вместе с заболеваниями – распространяются в окружающую акваторию моря. Для питания хищной рыбы, например лосося, используются сотни тысяч тонн мелкой рыбешки, которую мы вылавливаем в океане, лишая пропитания популяции, живущие в дикой природе, – а эта практика так же вредна для океана, как перелов. Рыбные фермы производят огромное количество промышленных отходов, которые истекают из садков в окружающие воды. В 2007 году только одна гигантская китайская ферма по производству креветок создала 43 миллиарда тонн отходов, перенасытивших питательными веществами мелководные моря, что вызвало бурный рост водорослей, лишающих кислорода прибрежные воды. Некоторые фермы омываются токсинами, которые приносят реки, и уже известны пугающие случаи отравления продукции. Неместным видам рыб часто удается покидать садки, и они наносят вред хрупким экосистемам чуждых для себя вод.
Лучшие образцы морской аквакультуры, к их чести, соответствуют высоким требованиям в этом плане
[54]. Производители показывают, каким образом получение фермерских морепродуктов может способствовать устойчивому развитию. Их садки для рыбы уходят далеко в море, чтобы снизить негативное воздействие, многие располагаются в милях от берега, где они омываются морскими течениями. Рыба выращивается в менее стесненных условиях, что сокращает распространение заболеваний, и вакцинируется так, что антибиотики не попадают в воду. Хищную рыбу кормят маслами сельскохозяйственных культур и белком насекомых с городских ферм, где выращивают миллиарды мух на продуктовых отходах приморских городов. Рыбные фермы многоэтажные. Под рыбными садками располагают клетки с морскими огурцами и морскими ежами, популярными в азиатской кулинарии; они питаются падающими вниз отходами жизнедеятельности. Садки окружены канатами, покрытыми мидиями и прочими моллюсками, а также свисающими слоевищами съедобных водорослей, которые питаются остатками пищи и отходами, разносимыми из садков поверхностными течениями.
