– Добро пожаловать, глу… – он поправился. – Друзья.
Его голос звучал мягко, но это никого не одурачило.
Уилла поспешила объясниться:
– Мы не воры, ничего такого. Мы просто думали, что тут никто не живёт.
– И вы совершенно правы, – подтвердил говорящий череп. – Никто из живых. Простите, что напугал вас. Старые привычки долго не умирают.
Он был одет в чёрный официальный костюм, словно на поминках. Его собственных поминках, разумеется. Из-под лацкана ещё торчала мятая гвоздика.
Он наклонил канделябр, бросая свет и тень на коллекцию изящных мраморных бюстов, которыми по праву гордился.
– Вы наверняка узнаёте эти лица. Мраморные бюсты величайших мастеров ужаса, которых когда-либо знал мир. Их сделали по заказу владельца особняка… перед его безвременной кончиной.
– Кто вы? – прямо спросил Стив.
– Я библиотекарь, – ответил тот. – И всегда им был.
– «Всегда» – это сколько?
Библиотекарь нахмурил брови.
– Я не очень хорош в датах, но я помню, как президент Линкольн похвалил мои гетры. Приятный человек, этот мистер Линкольн. И шляпа его хороша. Он ещё на посту?
Друзья тихонько хихикнули. Но библиотекарь, похоже, не шутил.
– Я помешал какой-то важной встрече? – спросил он.
– Мы – Кошмарный Квартет, – ответила Уилла. – Мы рассказываем истории. Но не просто какие-то старые сказки. Только страшные.
– Чем страшнее – тем лучше, – закончил за неё Тим. – Победитель получает столько сладостей, сколько сможет съесть. Обычно это мороженое.
– Я выиграл шесть раз, – вскинул руку Ной.
– Не сомневаюсь, – кивнул библиотекарь. Он потянулся за книгой на верхней полке. И снова тени сыграли с друзьями шутку – им показалось, что книга скользнула вниз сама собой.
– Похоже, весьма приятное времяпровождение. Не возражаете, если я начну?
Он сдул пыль со старого фолианта.
– Я целую вечность не ел мороженого… И мои истории самые страшные в мире.
– Что, правда? – глаза Уиллы загорелись.
Стив начал терять терпение, а когда это случалось, он становился довольно груб.
– Хочешь мороженого – иди и купи, – он повернулся к остальным. – Пора убираться отсюда.
Библиотекарь прижал руку ко рту.
– О боже, я вас напугал.
– Держи карман шире, старикан. Я и не такое видал.
– Но я уже сказал вам… Мои истории самые страшные из всех, – ответил библиотекарь.
Но Стив не сдавался:
– Правда, что ли? И что в них такого страшного?
– Мои истории – о каждом из вас.
Четверо друзей секунду колебались, переглядываясь. Затем Стив сделал шаг вперёд.
– Давай, удиви нас, – сказал он вызывающе.
Библиотекарь улыбнулся.
– Тогда вы не будете возражать, если я начну с этой стороны комнаты, – библиотекарь поднял палец и повёл им вдоль стен, пока не остановился. – С вас, Тим.
Тим сглотнул.
– К-к-как вы узнали моё имя?
Стив покачал головой:
– Уилла называла его пару секунд назад, вот он и услышал.
Но Тим знал, что дело не в этом. Как и ты.
– Господин Тимоти, – продолжил библиотекарь, – вы готовы услышать вашу сказку?
– Что значит «мою сказку»?
– Первая история – о вас. И той замечательной старой бейсбольной перчатке, которую вы нашли.
Вспышка ужаса пронзила тело Тима. Он повернулся к Уилле.
– Моя перчатка… Ловушка Лонгана. Как он?..
– Он увидел, что ты любишь бейсбол, Эйнштейн. На тебе форма! – ответил всегда скептичный Стив.
– Желаете услышать, что ещё мне известно?
Это было скорее утверждение, чем вопрос, и, прежде чем Тим успел ответить, библиотекарь начал листать вступительные страницы, его палец остановился в начале первой истории под названием…
Глава вторая
Ловушка Лонгана
ЭТО НАЦИОНАЛЬНЫЙ СПОРТ АМЕРИКАНЦЕВ. Нет, не разграбление могил. Бейсбол. Их национальный спорт – бейсбол, игра, которая чаще всего поощряет неудачников. Не веришь? Сам посмотри: бэттера
[1] с показателем отбивания
[2] в 0,333 – а это значит, что он промахивается два раза из трёх, когда выходит на позицию, – считают суперзвездой. То есть по большей части он просто портит игру. И посмотри на питчеров
[3]. Им удаётся что-то сделать для команды только в одной игре из четырёх, а когда они стоят на бите, от них вообще ничего не ждут! Но если им случается отбить, их буквально носят на руках. Безумная игра, этот национальный спорт. Лучшая игра. По крайней мере, так считал Тим.
Тим искренне любил бейсбол. Пока По и Лавкрафт не пришли в его мир, там были Рут и Ди Маджо. Тим мог обсуждать биографии игроков и извергать статистику игр, пока глаза не начинали лезть из орбит. Или «планеты сходить с орбит»? Неважно. Он знал об игре всё, но это не могло помочь ему в том, что было важнее всего: в самой игре.
Тим просто не мог играть в бейсбол как следует, даже если бы от этого зависела его жизнь.
Конечно, он пытался. Каждый год, начиная с семи лет, он вступал в детскую лигу. Хотя прошло уже пять сезонов, всё, чему он научился, – профессионально греть местечко на скамье запасных. Его мама пыталась взывать к здравому смыслу. «Лучше беспокойся об оценках, – говорила она. – Человека кормят английский и математика».
Да, всё так. Но Тим не медлил с ответом:
– Когда Дерек Джитер последний раз ходил голодным?
Настоящие проблемы Тима начались в субботу в месте, по чистой случайности носившем название «поле Амикус». «Амикус» на латыни – «дружба». Но, правда, кто в наши дни говорит на латыни? Она годится только для чтения. А мы уже установили, что сейчас уже никто не читает книг… разумеется, кроме тебя.
