С северо-востока шла орда урка-хаев. Была близко. Слишком близко.
16
Урка-хаи шли сквозь Туман. Сквозь степь. Сквозь тайгу. Не скрывались, не подкрадывались, маршировали с ором и песнями, предупреждая о своем прибытии смрадом живых тел и пульсацией мертвой магии. Они были у себя дома.
Шли колонной длиной полкилометра, шириной метров сто, словно колония муравьев-убийц, что отправляется на охоту из амазонских джунглей. От главного потока отделялись меньшие группки, разведчики кружили вокруг орды, глухо стонали транспортные повозки. Д-феликсы шныряли между ногами воинов, пофыркивали, рвали друг друга, порой даже набрасываясь на урка-хаев послабее.
Орду направлял пахан-разводчик.
Мощный двухметровый гуманоид, голый, за исключением узкой набедренной повязки. Жилистое тело со смуглой кожей покрывали фиолетовые татуировки – простые символы силы, но также и сложные рисунки. Профили людей, из которых пахан вытягивал свою силу, и морды чудовищ, которые рождались из Тумана. Голова пахана была маленькой, волосы острижены под ноль, губы – припухшие. Узкий красивый нос, плоские щеки и узкая бородка придавали его лицу черты жестокости, но и – хищной красоты. Глаза глубоко сидели в безбровых глазницах и смотрели на мир с мутным равнодушием – в таких глазах не прочтешь радости либо печали, ярости или даже страха. Глаза эти говорят: я могу сделать все, любую страшную вещь, которую ты только сумеешь себе вообразить – и такую, какой ты и представить себе не в силах. И притом я не буду знать сомнений, не стану колебаться и ничего – ни дар, ни молитвы, ни жертвы – меня не остановит.
Рот разводчика был приоткрыт, в нем блестел ряд золотых зубов, и каждый зуб был взят у другого человека. Руки, как лицо, были у него красивые и узкие, ногти – ухоженные, а на мизинцах вырастали острые и длинные когти.
Пахана несли двое помощников из урка-хаев – он сидел на шее одного из них, второй же поддерживал его и почесывал пятки вождя. Его окружала личная гвардия, несколько воинов с мечами и магией Тумана. У каждого на запястьях обеих рук было несколько браслетов от часов. Те не работали, а их разбитые циферблаты были без стрелок. И так бывало всегда – урка-хаи, захватывая человека, всегда забирали его часы.
Якобы верили, что таким образом окончательно обеспечивают свою победу; число же браслетов на руках обозначало иерархию в орде; пленный же, у которого не было часов, воспринимался урка-хаями исключительно жестоко.
Солдатские легенды. Рассказы бывальцев, которые знавали, почем пуд соли, и готовы были пугать молодых рекрутов. Клочья истины. Страх.
Орда почуяла человеческий лагерь. Пахан прорычал приказы, колонна начала поворачивать, развернулась полумесяцем, чтобы обнять лагерь смертельной хваткой и отрезать дорогу к бегству.
Урка-хаи развернули знамена из кожи ободранных живьем пленников. Вместе со знаменами развернулись и вопли жертв из того момента, когда их подвергали этой жестокой процедуре. Урка-хаи для своих боевых знаков использовали кожу женщин.
Когти воинов начали расти, свободный шаг переходил в пружинистый полубег. Фигуры сгибались к земле, но одновременно словно бы удлинялись.
Вокруг орды закружил вихрь приказов. Те пробивали в Тумане туннель, собирались в полупрозрачные формы урковых энписов, которые звались иосифами. Это не были монстры вроде тех, которых создавала фаговая магия балрогов. Они, правда, принимали порой псевдоживотные формы, словно взятые из учебника некоей жуткой биологии, но они почти всегда срастались с фрагментами машин – туловище как вращающаяся шпилька токарного станка, из него вырастали скелетообразные конечности, покрытые, как бородавками, небольшими глазными яблоками, а на месте лап возникали, словно щипцы, острые, механические, поблескивающие сталью.
Рой иосифов рос вокруг орды и над нею, плывя сквозь степь в холодной тишине.
Зато отзывались Д-феликсы. Как обычно, первыми брошенные в бой, они должны были отрезать дорогу к бегству, нападать на одиноких людей, сосредоточить на себе огонь. Д-феликс – это живой экзоскелет. Возьми кота, оглуши его, а потом выстрой вокруг его тела клетку из тонкой проволоки – из прожилок, вытащенных из степной травы. Словно делаешь животное из лозы. Волокна втыкаются в шкуру, врастают в нее, высасывают жизненную силу. Тело кота за несколько дней скорчится и сгниет. А проволочный скелет будет жить, готовый служить своим создателям. В него непросто попасть пулей, он не слишком быстро горит, проницает чары. Только хороший удар мечом, что разрубит достаточное количество волокон, наверняка убьет Д-феликса. Если же мечнику не хватит рефлексов, силы или точности, то Д-феликс дотянется до него, воткнется в тело и пронзит его, как горячий нож масло, рубя, при случае, все внутренние органы.
Орда атаковала.
17
Степь атаковала.
Тайга атаковала.
Атаковал Туман.
Иосифы начали умножаться, в первую очередь атакуя машины. Издали их поддерживала сила урка-хаев, но твари выходили не из рук, рта или желудков своих творцов, как это было с йегерскими конструктами. Они возникли из земли и воздуха, зрели в жутковатых лесах, в которые превращалась степь.
А травы набухали, становясь псевдодеревьями, на кончиках веток которых вспухали продолговатые формы: подрагивающие, механически пощелкивающие, выпускающие новые и новые конечности, головы, тела. Словно вокруг вырастал лес кольев с надетыми на них монстрами. Потом твари созревали, падали на землю и, продолжая меняться, атаковали солдат.
Колонна машин продиралась сквозь них в дыме и грохоте.
Впереди шли обе «Росомахи», плюясь живым огнем. За ними шел «УАЗ», а на нем стояли двое людей – Удалов и Шернявский, толкающие перед собой волны магии. Нанокадабровые энписы плыли в воздухе, инфицируя тварей степи, прежде чем те успевали созреть. Атакованные монстры западали внутрь себя, крошились в пыль, а зараза быстро охватывала и сами колья, которые быстро увядали, ломались, а падая – заражали очередные растения.
Но немало иосифов успело родиться. Они падали на землю или плыли в воздухе, поблескивая металлом и краснотой, смердя маслом и смертью. Выли – словно кто-то стоял внутри машинного цеха, где шумели транспортеры, били прессы, рычали моторы, а одновременно стонали люди, скрежетали птицы, шипели змеи. Они возникали не из силы одиночного урка, не из каталогического заклинания или конкретной процедуры. Они сочились из воздуха, земли и травы, когда орды отправлялись в бой. Неуправляемые, они, однако, всегда атаковали людей, а не урка-хаев.
Уничтожением их занималась еще одна группа солдат. Били короткими очередями, точно, не позволяя иосифам приблизиться к конвою.
Но некоторые прорывались, и тех приходилось ликвидировать в прямом столкновении. Тут бился Каетан.
Оружием его были меч и пистолет. Личный энпис и кулак. Слово и татуировки.
Туман вокруг пылал от огня и чернел от магии. Конвой продвигался медленно, а там, где проехал, степь не возродится годами. Пока не погиб ни один солдат, хватало и силы с боезапасом. Ни один иосиф не добрался до машин, не ранил человека.
