А у него не было времени. Каетан не мог ею заняться. Не мог взять ее с собой. Не мог и оставлять здесь. Но времени не было. То, что еще недавно казалось шансом найти богатство и дать семье лучшее будущее, теперь оказалось смертельно опасным. Могло принести смерть не только его родным, но и всему селу. Всем. Даже глупой сестрице.
Йегеры искали беглеца.
– Что ты здесь делаешь, Дорка? – спросил он.
– Жду тебя. Пойдем вместе? – Девочка немного шепелявила, поскольку зубы на месте выпавших молочных еще не выросли. Она не казалась напуганной.
– Никуда мы вместе не пойдем! Возвращайся домой! – крикнул он, но, уже произнося последние слова, знал, что совершил ошибку. Губки сестры надулись, на глаза набежали слезки. – Дорка, только давай без рева! – подскочил к ней, обнял. – Ну, не реви, говорю… Мама знает, что ты здесь?
– Откуда бы ей знать, с утра на плантации… Яську взяла.
– А ты не должна сидеть дома? Мама не оставила тебе никакой работы?
– Может, и должна, но как Черные приехали… – Дорота аж вздрогнула, вспомнив йегеров. – Меня бабка тогда и послала в поле, чтобы людям сообщить. Ну а потом я подумала, что ты точно снова в лес пойдешь, как всякую ночь…
– Всякую ночь?! Ночью я сплю!
– Говори-говори! Мама и бабка спят после работы, но я легко просыпаюсь, Кайтек. Не помнишь, как мама говорила, что папа говорил, что у меня сон легкий? Ну так я раза три видела, как ты из дому выходишь, а на четвертый – с тобой пошла. И где-то здесь тебя потеряла. И теперь пришла сюда. Ловкая я, верно? – Обнажила в улыбке свои щербатые десны, а Каетан и не знал уже – сердиться ли ему из-за ее дотошности или из-за своей неосторожности.
– Слушай, Дорка, – сказал через минутку. – Ты не можешь со мной идти. Не можешь. Возвращайся домой.
– И не подумаю! – сказала она спокойно. – Разве что ты хочешь, чтобы все узнали, что у тебя есть тайны!
То, как она выделила последнее слово, убедило Каетана. Его младшая сестра не шутила. Ни капельки.
«Бабы – как простуда. Как уж достанут тебя, – сказал тот встреченный годы назад в капусте мудрец, – так неделю тебя не отпустят».
Парень взял сестру за руку и быстрым шагом направился в глубь леса. Не мог терять ни минуты. Должен был как можно быстрее сообщить Хах-хону о визите йегеров.
* * *
– Сиди здесь и не сходи с места, поняла? – Каетан усадил Дорку на кучу исключительно раскидистых лопухов. – Пусть бы тебя даже мураши стали жрать, пусть бы у тебя свербеть начнет, пусть бы даже пришел сюда маленький пушистый зайчик! Не двигайся!
– Хорошо, Кайтек. – Казалось, будто девочка поняла, что он сказал, а к тому же намеревалась слушаться. Это согласие пробуждало в парне самые дурные предчувствия, но выбора не было. Он присел перед сестрой, положил ей руки на плечи.
– Слушай, Дорка, это не игра: если меня не послушаешь, то с тобой может случиться что-то дурное. И со мной тоже. И с мамой. Будешь здесь сидеть?
– Буду. – Она глянула ему прямо в глаза. Пожалуй, и вправду перепугалась.
– Это хорошо. Я сейчас вернусь. – Он поднялся и осмотрелся внимательно.
– Кайтек?
– Что?
– А если лисичка будет проходить, то я могу шевелиться?
– Нет! – крикнул он. Она еще пыталась с ним спорить, но он не стал говорить о разнице между пушистым зайчиком и лисичкой.
Бегом пересек последний кусок пути. Миновал знакомые деревья, ягодник, поваленный ствол, наконец добрался до лежащего на земле, давным-давно упавшего, нынче подгнившего и поросшего мхом забора. Переступил через него и направился к торчащим из кустов деревянным столпам – похоже, руинам дома, который стоял здесь в былые годы. Может, была это заимка или летний домик богача, а может, военный пост. Это не имело значения, да и названия эти мало что сказали бы Каетану. Домик сдался под напором природы давным-давно, а единственным следом от него оставались лишь обломки стен. Поросли они вьюнками и плющом, словно лес намеревался скрыть руины от любопытных глаз, но все еще не успел спрятать прямоугольник старого пола. Может, трава была здесь менее зеленой, а может – кусты чуть ниже. Хватило, чтобы Каетан, найдя его когда-то, сразу понял, что наткнулся на фрагмент старого мира. Еще большими были его удивление и восторг, когда почти в центре прямоугольника он обнаружил квадратную дыру, ведущую в небольшой подвал. Под землей он наткнулся на сокровища – пустые бутылки, ржавые гвозди, череп какого-то рогатого животного и металлическую кружку. Кружка пригодилась дома, а остальные предметы мальчик обменял на еду. А поскольку было это уже после смерти отца, когда частенько приходилось ходить голодными и ему, и матери, Каетан полагал лесные руины своим счастливым местом.
Оттого ничего странного, что именно сюда он привел встреченное в лесу существо. Верил, что благодаря ему – и, конечно, благодаря этому месту – он сумеет заработать еще немного еды. Но теперь оказалось, что все может закончиться совершенно иначе.
– Хах-хон! – позвал Каетан. – Это я, Хах-хон, ты можешь выйти…
Из входа в подвальчик, скрытого под ветками, донесся шум. Призма травяных зарослей шевельнулась, пододвинулась, и напротив Каетана встал самый странный человек, какого мальчику доводилось видеть.
В Хах-хоне было метр роста, но сложен он был крепко, с непропорционально длинными руками и короткими ногами (за исключением стоп – возможно, если б сложить длину ног и стоп Хах-хона, оказалось бы, что длина конечности у него больше, чем у самых высоких взрослых в селе). Пальцы его крепких ладоней были удивительно длинными и гибкими, снабженные третьим суставом и ногтями с обеих сторон. На довольно-таки уродливом теле сидела круглая голова. Хах-хон был лыс, у него были большие миндалевидные глаза с голубыми радужками, крупный и мягкий, как картофелина, слишком долго лежавшая в подвале, нос. Его большой рот скрывали два ряда светло-желтых сверкающих зубов. В этом случае фраза «солнечная улыбка» становилась буквальной.
Щеку Хах-хона пересекала длинная, незатянувшаяся рана, у него была вывихнута – а то и сломана – левая рука. Он ужасно кривился, когда приходилось ею шевелить.
Он был измученным, если даже и не голодным, то наверняка не сытым, раненым и, пожалуй, просто больным.
Но при виде Каетана он просиял лимонной улыбкой.
– Есть?!
– Еще нет, но знаю, откуда взять.
– Хорошо. – Хах-хон наконец-то выбрался из ямы и подошел к Каетану. Они пожали друг другу руки. Ладонь мальчишки полностью помещалась в лапе гнома. – Но если у тебя нет субстрата, тогда зачем ты сюда пришел?
– Йегры уже знают, что ты здесь. Начнут облаву. Тебе надо бы получше спрятаться!
Хах-хон ответил не сразу. Левую руку поднял к шее, дотронулся до продолговатого металлического кулона.
– Я уже почти готов. Доставь мне, что обещал, и я просто-напросто отсюда сбегу.
