* * *
Йегеры галопом промчались сквозь село. Следом за ними плыла волна огня и крика. Непослушные будут наказаны. Ordnung muss sein
[49].
* * *
Кайтек почувствовал руки гнома на своем горле. В первый момент воспринял это пассивно. Удивление и страх почти парализовали его. Он чувствовал тяжесть тела, прижимавшего его к земле, и знал, что его дыхание прерывается, но не мог пошевелиться. Длинные костистые, с двойными ногтями пальцы гнома воткнулись в его кожу. И именно эта боль возвратила мальчика к жизни.
Он попытался оттолкнуть Хах-хона. Ему не удалось, но хватка на шее чуть ослабла. Каетан понял, что гном, хотя старше и мудрее, не настолько уж и сильней его.
Тогда он дернулся резче, начал бить ногами, рукой отталкивая лицо нападавшего. Помогло только немного, потому что Хах-хон снова навалился на него. Усилил хватку, и мальчик почувствовал, что теряет дыхание. Теперь уже только отчаянно пинался и бил, дергал гнома за волосы, отталкивал. Но он слабел, ему все сильнее не хватало воздуха.
Он умирал.
Но Хах-хон спешил. Решил, что жертва не станет больше сопротивляться. Решился чуть изменить хватку. На миг ослабил нажим.
Глоток воздуха был для Каетана, словно дар жизни. Он дернулся, ерзанул, изо всех сил ударил головой в лицо гнома. Должно быть, попал по глазам, потому что создание взвыло от боли, на миг потеряв свое превосходство. Мальчик ударил гнома еще раз, столкнул с себя, вскочил на ноги.
Перепрыгнул каменный круг, ощутив еще прикосновение рук Хах-хона, пытающихся его схватить. Каетан споткнулся, но сумел сохранить равновесие. Помчался прямиком в лес, машинально направившись к селу. Не оглядывался, но слышал позади яростное сопение, треск веток под ногами, перестук пяток. Ветви хлестали по глазам, а каждый корень, каждая яма или лужа могли стать смертельной ловушкой. Хватило бы и одного невнимательного шага…
Он бежал долго, прежде чем понял, что его уже никто не преследует. Словно не в силах в это поверить, он не остановился сразу, просто немного замедлил бег. Наконец оглянулся. Вытирая рукавом текущий пот, только сейчас почувствовал, насколько сильно болит его шея. Прошелся по ней ладонью, но крови было совсем немного. Лес казался тихим и спокойным. Безопасным.
Каетан решил, что не может верить этому впечатлению. Снова побежал, разве что медленнее. Остановился, лишь когда добрался до села.
Направился прямиком домой. Он должен был как можно быстрее рассказать матери о том, что случилось. Хах-хон, возможно, и был врагом йегеров, но он был и противником людей. Страх, вызванный нападением, и усталость от бегства начали уступать место злости. Гном его обманул. Наобещал так много, дал надежду вырваться из этого кошмара, шанс на сытую жизнь – для него, для матери, для Дорки. Для всех. Ох, пусть бы только до него добрались йегеры, пусть бы поволокли в свою крепость, пусть бы отомстили карлику-приблуде за его, Каетана, обиды!
* * *
– Я потерял сигнал. – Хардадиан бессильно развел руками.
– Как это?
– Как? Неожиданно. Просто потерял. Похоже, ритуал прервали.
* * *
Но сначала нужно было придумать какую-то сказку для матери. Он ведь не мог признаться, что столько времени помогал Хах-хону. За такое могло пасть страшное наказание, и не только на него, но и на все село. Сколько уж раз йегеры вырезали семьи за грехи отдельных людей, за мелкие провинности, глупости – за то, что те владели запретными предметами, за то, что мало трудились, за невежливое слово. А он, Каетан, помогал их врагу, беглецу, делал это, несмотря на прямой запрет йегеров! Это не могло закончиться добром. Тем более что гном под пытками наверняка расскажет все об участии Каетана. Тогда, может, лучше не сообщать йегерам о беглеце? Может, сами жители села должны найти его и убить, а потом показать хозяевам труп?
Так или иначе, но он должен был сперва обо всем рассказать матери. Пусть уж она решает, что делать дальше.
Входя на подворье, он еще раз отер лицо рукавом, поправил рубаху. Когда идешь решать важные дела, то нужно и выглядеть прилично – этому он за одиннадцать лет своей жизни вполне научился.
Каетан быстро прошел посыпанным подворьем, открыл дверь. На самом деле только сейчас – когда ощутил теплый, знакомый запах родного дома – он почувствовал себя в безопасности. Все напряжение сошло с него, он был готов рассказать правду.
– Мама, – начал он, – случилось кое-что…
– А, это ты. – Мать, похоже, не услышала его первых слов, не заметила следов схватки на его шее и лице. Она сидела, повернувшись боком к двери, за черным от старости столом. На столешнице лежал кусок материала, а на нем – темные комья. Мать аккуратно разделяла их ножом на несколько кучек. Делала это так старательно, словно хотела, чтобы в каждой оказалось поровну бурых зернышек.
– Посмотри, я добыла для вас немного сахара. Дорка обрадуется.
– Мама…
– Кстати сказать, Дорка… Она тебя встретила?
– Дорка? Меня? С чего бы?
– Ну, она сидела тут со мной, но заскучала и сказала, что пойдет к тебе. В лес, ну! Сказала, что знает дорогу и что ей известно, где ты. Вы не встретились? Что случилось, Кайтек? И что это за раны на шее? Кайтек?! Кайтек!
* * *
Они почти успели. Когда выбежали на лесную поляну, увидели ауру, окружавшую низкую сгорбленную фигуру. Гном стоял на коленях с воздетыми к небу руками. На шее его висел Ключ Перехода. Гном выкрикивал последние слова заклинания. Руки и лицо его были красными от крови.
Он тоже заметил их. На короткий миг взгляды Хах-хона и Роберта встретились. Мужчине даже показалось, что гном слегка ухмыльнулся. А потом – исчез.
– Кто это был?
– Тот, кого я тут не ожидал увидеть. Следопыт. Гном. Сильный воин. Они умеют странствовать между Планами. Не служат никому, только себе.
– Откуда он здесь взялся?
– Не знаю, зачем он прибыл, но наверняка скрывается от йегеров.
– Мы пойдем за ним в погоню, рыцарь Хардадиан!
Эльф вздрогнул, пораженный тоном Роберта. Никогда ранее он не слышал в нем такой твердой и опасной ноты.
– Я хочу отправиться за ним!
– Это рискованно. У него большая сила, быть может, даже большая, чем моя. Но почему… – Хардадиан замолчал, потому что внезапно увидел то же, что Роберт заметил уже раньше. Кровь на русых волосах. Порванную одежду. По щеке мертвого ребенка полз черный жук.
– Я хочу! – повторил человек.
– Так и сделаем! – кивнул эльф.
* * *
Лес умирал там, где пролетали скакуны йегеров. Пространство вспухало от магических разрядов. Началась передача.
6
– Мане карата, мане теволь, кадам кадам. – Глаза эльфа засияли. Поток света принялся пожирать тьму, как белый червь. Сияние заплеталось в сложные узоры, шло слоями и раздавалось в стороны, вырезая во тьме сверкающую структуру. Выталкивало черноту из света, открывая место дню.
