Хардадиан стоял неподвижно, выставив перед собой ладони – из них текло сияние: многоцветное, переливчатое, пенилось под пальцами, разбрызгивалось фонтанами света. Круг жара рос с каждым мгновением.
И вдруг лес куда-то исчез. Они были в другом Плане.
Стояли посреди равнины. Желтая земля до самого горизонта была покрыта легионами синей травы, что мягко волновалась под порывами теплого, но резкого ветра. Вдали Роберт заметил спутанные абрисы странных деревьев, а еще дальше – стройные башни, что выстреливали в небеса. Растущие прямо из земли, не окруженные никакой стеной или меньшими строениями, они высились над равниной – красные, выгнутые, выкрученные. Они то поддерживали друг друга, то отдалялись, оставляя между собой заглаженные промежутки, то раздувались, то худели, протягивали друг к другу руки мостов, смотрели друг на друга черными дырами окон. Но даже с такого расстояния человек замечал подтачивающую их ржавчину энтропии. Окна были выщербленными, лестницы – растрескавшимися, в остроконечных крышах зияли дыры, разорванные полуарки вели в никуда.
– Это руины города Ольмех, Королевства Перевала, перекрестка миров, – сказал Хардадиан, а его тень упала на Роберта. Тот поднял взгляд и задрожал. Куда-то исчез стройный, одетый в военную униформу эльф-разведчик. Напротив него стоял мощный воин в радужной сияющей броне. На доспехе сверкали родовые цвета, кармазинный плащ лежал на плечах, стекая до самых колен. Лук эльфа казался вдвое толще, чем ранее, а вынутый из ножен меч пульсировал красным.
Небо над их головами было черным, будто смола.
– Там! – Хардадиан указал мечом, и теперь Роберт заметил небольшую фигурку. Беглец несся к руинам башен. – А они – там. – Клинок передвинулся по линии горизонта.
Кадет напряг зрение, но только через некоторое время сумел их увидеть: черные фигуры на фоне чуть более светлого неба. Три скакуна йегеров шли галопом – привычно-странно, со всадниками, что низко наклонились в седлах. Погоня хотела перерезать дорогу беглецу, прежде чем тот достигнет подножия башен.
– Увеличь силу! – приказал Хардадиан, все еще не двигаясь с места. Роберт закрыл глаза и принялся повторять слова Третьей Боевой Мантры. Почти чувствовал пульсирующий в венах поток нанокадабр. Мозг запускал процедуры, а сердце разгонялось куда сильнее, чем обычно. Мантра наполняла его тело и волю.
Эльф прошептал короткое заклинание. Ветер ударил Роберту в лицо, а когда человек открыл глаза, то увидел, что стоит прямо напротив беглеца, а за спиной у него – гигантские башни Ольмеха. Со стороны приближались йегеры.
Гном не сразу понял, что у него появились новые враги. Ведь еще миг назад он был уверен, что ему удастся достигнуть башен, в чью тень йегеры не решатся вступить и где он проведет вторую часть ритуала. Теперь же дорога к укрытию была закрыта.
Но он не колебался. Не притормаживая, принялся выкрикивать заклинания. Одежда спала с него, словно шкура с линяющей змеи. Остался только повешенный на шее кусок ремешка с привязанным к нему серым продолговатым предметом. Тело гнома начало принимать боевую форму.
Хардадиан прыгнул в его сторону, рубя мечом густой воздух Плана Ольмех.
Йегеры приближались. Роберт передвинул автомат на живот. Ствол плюнул огнем. Пули резали каналы в густом воздухе, словно древоточцы в древесном стволе. Но чем ближе к йегерам, тем медленнее пули пробивались сквозь пространство. Ни одна не долетела до всадника или до скакуна.
Черные скакуны вытягивали шеи, на месте их голов пульсировали склизкие глыбы, вились лоснящиеся красной мокротой отростки. Из их глоток вылетал мерный, волновой рык: рык хищника, микшированный с гневным гудением осиного гнезда.
Йегеры сжимали в руках свое оружие – топоры на длинных, чуть выгнутых рукоятях, с несимметричными, щербатыми и покрытыми ржавой грязью остриями. Из их глаз, занятых симбионтами, били потоки тени, словно кто-то включил фонари, которые дают не свет, а поглощение его. Они кричали, выплевывая орды темных энписов, создавая себе армию помощников, многоглавых монстров, что состояли главным образом из зубастых пастей, ядовитых шипов и фосфоресцирующих глаз.
Хардадиан лупил в мор из лука, несколько их пало от пуль, но остальные ползли сквозь воздух, поддерживаемые потоками черного света, выбрасываемого их хозяевами.
Они приближались. Земля дрожала, проникая в тело, разнося боль и холод.
Роберт отбросил автомат и выхватил меч. За спиной он чувствовал волну странного жара, словно стены мертвого города хотели влить в него остатки своей древней силы. Когда на Роберта наезжал первый йегер, тот ждал до самого конца. Чувствовал уже движение воздуха, вдыхал терпкую и опасную вонь всадника, почти видел заглаженную головку симбиотического червя в визоре шлема всадника. Отпрыгнул в сторону, размахнулся и изо всех сил рубанул по тому, что было головой коня. Краем глаза он увидел опускающийся топор второго йегера.
Гном, что мчался на Хардадиана, сделался подвижной скалой – большой, мощной и опасной. Он вырос, вспух, затвердел. Его руки и ноги превратились в тесаные колонны, грубые пальцы – в острые сталактиты, а глаза стали двумя дырами, проделанными в гранитной глыбе головы. Мощные ноги проваливались в землю на каждом шагу. У него не было оружия, но он молотил лапами, стараясь попасть и раздавить эльфа. Хардадиан ловко избегал ударов, рубил мечом, раз или два даже задев гнома. Но казалось, что тому наплевать на раны – продолжал напирать, как бульдозер, жаждущий добраться до руин очередного дома. Когда йегер наехал на него с тылу и ударил топором в затылок, гном только встряхнулся и одним движением лапы оторвал черную башку йегерского скакуна. Не стал даже добивать поваленного на землю врага, оставив его за спиной. Снова навалился на Хардадиана.
Топор опускался все быстрее, и Роберт понял, что не успеет уклониться. Но в этот миг Хардадиан сумел сплести защитный лимес и окружить им своего товарища. Топор скользнул по этому искажению пространства и разминулся с человеком. Охранный лимес разлетелся вдребезги от силы удара, но выполнил свое задание. Инерция удара потянула йегера с седла. Роберт ударил мечом по вытянутой руке, отрубая ее от тела. Скулеж ударил в стену башен, отразился от нее, затанцевал в пустых галереях и вернулся к человеку как подтверждение хорошо сделанной работы.
Еще один удар Хардадиана вошел в тело гнома. Хах-хон не обратил на это внимания, ухватился за меч и, невзирая на то что клинок режет ему пальцы, резким рывком притянул противника к себе. Запульсировали, сталкиваясь, защитные поля, но гном не дал Хардадиану времени произнести более сложные заклинания. Ударил его наотмашь и расставил длинные жала пальцев, втыкая их в лицо эльфа.
Роберту показалось, что время замедлилось. Он видел последнего из йегеров, что пытался выплюнуть из себя боевых энписов, видел мятущегося в конвульсиях искалеченного скакуна, видел падающего на колени безвольного Хардадиана.
Роберт рубанул последнего йегера в то место, где у нормального человека была бы шея. Черная голова качнулась, а потом соскользнула с тела, хотя открытый рот ее все еще выплевывал сгустки темноты. Не обращая внимания ни на что, Роберт бросился к эльфу. Его остановила одна из йегерских мор: темно-синяя рыбоподобная тварь с тремя мордами; энпис как раз растворялся в воздухе после смерти своего хозяина, но все еще оставался достаточно реальным, чтобы пытаться сражаться. Тварь билась на земле, яростно лупила в нее мордами и хвостом, чувствуя, что ее вот-вот поглотит небытие. Напряглась, выгнулась и изо всех сил ударила человека. Острые как кинжалы зубы пробили штаны, стальные челюсти сжались на бедре. Роберт с криком упал на землю. Смотрел.
