Диаметр шара – пятьдесят восемь сантиметров, и на самом деле он – не литой. Это, скорее, трехмерная китайская головоломка, изготовленная по четким планам человеческих инженеров и эльфийских чародеев. Его оплетают мифрильные проволоки, отдельные элементы соединены мифрильными поршнями и шарнирными петлями, мифрильные штыри и фитинги воткнуты в твердый темный ясень.
Порой с Земли приходит сигнал – металл тогда растягивается и гнется, деревянные элементы передвигаются, входят в новые зацепы, соединяют мифрильные слоты, шар открывается, раскладывается, как озябшая птица, которая внезапно раскрывает крылья. Собранная за много дней и недель одинокого пути по орбитам энергия Солнца и Земли, жар первобытного космоса и мощь заклятых в интарсиях эльфийских символов позволяют спутнику работать.
С Земли летит сигнал. Мыс Канаверал все еще работает, НАСА функционирует. Сеть обсерваторий куда меньше, чем некогда, войны уничтожили государства и континенты не только физически – магией, потопами, извержениями вулканов. Не хватает материалов, нефти, угля, редкоземельных металлов, дешевой еды. В странах, которые уцелели, население вернулось из городов в села, из сферы услуг к сельскому хозяйству, от гедонизма обитателей старого Запада к тяжелой физической работе. Снова открываются угольные шахты, бурятся скважины в поисках газа, топят деревом и соломой. Миллионы гектаров полей стали плантациями биотоплива, необходимого для функционирования армии. Благодаря американской технологии добывается сланцевый газ. Мало какие из стран в силах поддерживать высокие технологии. Космос снова доступен только немногим, а мировой сетью обсерваторий, антенн, спутниковых катапульт распоряжается НАСА, чьи важнейшие базы расположены в США, в Королевстве Польском, в Багдадском Халифате, на Австралийском архипелаге и в Свободной Республике Антарктида. А также на Золотой равнине, на Марсе.
Спутник получает сигнал, начинает перестройку. Выдвигает мифрильные зеркала, выталкивает накопленную энергию и начинает перемещаться. Это движение, которое противоречит теориям Ньютона, описывающим силы, действия и противодействия, оно зовется земными физиками «мюнхгаузевым», потому что напоминает вытягивание себя самого за волосы из болота. Спутник ждет дальнейших распоряжений. Возможно, ему придется фотографировать магические спектры континентов Земли, исследуя изменения Завес, приливы географии, движение морских чудищ и люминесценцию вспышек силы, создаваемую межплановыми Проколами. Может, он должен послужить всего лишь орбитальным передатчиком, переслать сигналы с одной военной базы на другую. Может, он должен исследовать активность Солнца и тщательно установить положение определенных небесных тел, чтобы военные чародеи могли приготовить планы военных операций, принимая во внимание асценденты космических сил. Наконец – возможно, что речь идет еще о чем-то, о вызове других спутников, о соединении с ними в один большой передатчик и о направлении сигнала еще дальше, туда, где живет единственное свободное от балрогов человеческое сообщество – на Марс.
Но на этот раз спутник получает очень странные сигналы, неизвестные и враждебные. Они пока что не опасны, у них нет силы, они не представляют собой завершенные фразы и формулы, скорее – отдельные звуки, которые проговариваются без лада и склада. Но – в них чувствуется ритм чужого языка, опасные символы, легкие, но приметные струны силы.
Спутник защищается перед ними без особых проблем, а мигом позже сам устанавливает связь с Землей. Тревога! Тревога! Тревога!
Из Геенны течет вонь магии нового рода, какой спутник никогда ранее не регистрировал.
Глава 10
Он медленно подъехал к укосу. Сошел с коня, обернул вожжи вокруг ствола тонкой сосны. Прошептал на ухо Титусу просьбу сторожить и охранять тылы. Сам взобрался на верхушку холма. Отсюда открывался прекрасный вид на тракт, что шел прямо под укосом, огражденный с другой стороны густой стеной леса. Голоса еще невидимых людей приближались с каждым мгновением. Вместе они создавали странный звук, стонущий отголосок, равномерный и ритмичный, который начинался тихо и медленно, потом возрастал и внезапно обрывался. И так раз за разом, раз за разом, все громче и громче. Каетан присел на корточки, левой рукой уперся в мох, в правую взял пистолет. Привычно проверил, хорошо ли укрыт он сам, в том числе и сверху. Людей могли сопровождать разные создания. Наконец он увидел их: двух впереди, а за ними – следующие пары. Они шли медленно, склоненные, с усилием. Были низкими, одетыми в потрепанную полотняную одежду, некоторые – босые. Каетан не мог оценить их возраст. У людей были изможденные лица, редкие выгоревшие волосы и костистые конечности, характерные для несчастных, что живут в постоянном голоде. Они создавали упряжку, состоящую из пяти пар. На каждом была надета сбруя, застегнутая на груди и затылке, от которой шли толстые черные канаты. Между людьми в каждой паре шел тонкий прут с круглыми отверстиями, сквозь который были продернуты веревки, уходящие в узел, прикрепленный к передней стенке повозки, которую эти люди тянули.
Это была двухколесная карета, почти правильный куб без окон, дверей или козел для возницы. Его черную шершавую поверхность покрывали узоры, начертанные прерывистой белой линией: они представляли собой сложные геометрические лабиринты, которые, казалось, под пристальным взглядом соединялись в формы мутировавших животных – шестиногих оленей, медведей с трехглазыми головами, сросшихся боками волков-близнецов. Каждая вершина куба была украшена фосфоресцирующим шаром цвета светлой, чистой синевы, странно контрастирующей с мрачными украшениями самой повозки. Катилась она на черных толстых дисках.
Вся конструкция, похоже, была весьма тяжелой, потому что десять взрослых, пусть и изможденных, людей тянули ее с немалым трудом. Идущий в первом ряду мужчина в равных интервалах в пару десятков секунд начинал распев, его тотчас же подхватывали остальные. В ритме, известном рабам вот уже тысячи лет, они напрягали мускулы и протаскивали карету на несколько метров. Это была небыстрая поездка, и предназначалась она не для путешествий. Ритуал. Выказывание власти и воли. Черные могли заставить людей заниматься рабским бессмысленным трудом – они и заставляли. Возможно, внутри кареты даже никого не было.
И только теперь Каетан начал выхватывать содержание распева, который стонался на изуродованном немецком:
– Мо-о-о-олю тебя… – Напрягались плечи и бедра. – Сла-а-а-авлю тебя… – Босые ноги упирались в землю. – Слу-у-у-ужу тебе… – Одновременно напрягались веревки. – Ты-ы-ы-ы мой владыка! – Одновременный рывок передвигал повозку, а ритм усилий был настолько синхронизирован, что тяжеленная глыба тащилась дорогой равномерно, хотя и медленно.
Только через мгновение Каетан понял, что у ведущего запряжку запевалы вместо рук – две культи, обрубленные на уровне локтей. Возможно, несчастный случай при какой-то другой работе, из-за чего он сделался человеческим першероном. А может, поскольку именно першероном он и стал, его властители отрезали ему руки, чтобы не думал о других занятиях. Остальные мужчины тоже носили на телах знаки власти балрогов. У одного было отрезано ухо, у другого – вырваны ноздри, были заметны и отрезанные пальцы, выдавленные глаза, выжженные на щеках клейма.
