– Это означает «Камень». Просто «Камень». – Каетан задумался. Никогда ранее он не слышал об этой базе Черных.
– А из камня эта крепость и выстроена. Туда привозят сокровища от Дракона. Это большой Замок. Ты его не видел?
– Не этот, но я бывал под стенами многих других замков йегеров. У меня они есть на карте, вот, видишь? – Каетан вынул из рюкзака карту, напечатанную на пластиковом листе.
Парень был явно удивлен.
– Господин, я не знал… Ты стоял под Замками? И тебя не поймали? Вот я дурень, глупый дурень. Ты ведь маг, господин, брат эльфов. Господин, я…
– Вот только география меняется, понимаешь, Йохан? Мир нестабилен. Замки, села и мосты плавают по нему, как куски дерева по поверхности озера, порой передвигаются в одну или в другую сторону. В зависимости от ветра, подводных течений, воли водяных созданий. Потому я знаю примерно, где стоят разные Замки; о некоторых знаю точно. Знаю множество дорог, но некоторые из них тоже наверняка успели уже измениться.
– Да, господин, я знаю, как оно бывает с йегерами. – Теперь он выговаривал это слово без паузы. – Они никогда не теряют дорогу, но люди тропинок могут и не найти. Старики говорят, что это Владыки мешают мир, чтобы мы не убегали. Но я не знаю, правда ли это.
– Неправда. Это из-за нападений и войны. Магия уничтожила фундамент Европы, нарушила основы нашего мира. Вроде как растопила лед, превратила его в шугу.
– Или в мед. – Йоган похвастался, что все понимает.
– Да, как мед. Вот только не такой сладкий. И именно потому, Йохан, даже если я иду в какое-то место, я должен определить положение важнейших объектов, проверить расстояния, понять, где стоят заставы, а где – ловушки. Понимаешь, Йохан? Ты расскажешь мне о Хохорте, драконе и об игре?
– Да, господин. И я охотно тебе помогу. Господин поляк?
– Да?
– А ты не планируешь какой-никакой еды? А то я и моя большая птичка очень голодны.
Глава 11
– О тебе говорили по радио, – сказала Лучия, когда они уже уселись за столик. Тень зонта падала на ее лицо, но, должно быть, в материале была дыра, потому что на лбу сестры сияло овальное солнечное пятно.
«Словно кто-то целился лазерным прицелом», – промелькнуло в голове Роберта.
– Обо мне? По радио? Я что, в лотерею выиграл?
– Нет, дорогой мой, говорили о твоих последних подвигах. Естественно, инкогнито. – Когда он глянул на часы, добавила: – Знаешь, Анеля часто опаздывает, но не переживай, она действительно милая.
– Дорогая сестрица, если бы мне мешало опоздание женщин, то мы бы годами не встречались. Ты мне обещала ее фото.
– Ха… – Она заколебалась, потому что к ним как раз подошел официант. – Четыре шарика мороженого, пожалуйста; сливочное, тоффи и два шоколадных. И капучино. Вот просто чувствую, – сказала Роберту, – что я сделала доброе дело и заслужила на сладости.
– Что для вас? – Официант наклонился к Роберту: рубашка его была расстегнута на одну пуговицу больше, чем стоило бы, мелькнула волосатая грудь.
– То же самое, только эспрессо и шарлотка вместо мороженого.
– И правда – то же самое, – проворчал официант подчеркнуто вежливо и отошел.
– И правда… – Лучия улыбнулась одними глазами.
– Я заметил, – сменил он тему, – что всегда, как только ты видишь молодого волосатого официанта, то заказываешь себе больше сладостей, чем обычно, сестрица.
– Да-да… – промурлыкала она, удобней устраиваясь в кресле. Теперь световая точка ложилась на ее длинную шею. Она прошлась ладонью по затылку, поправляя волосы.
– Ты сватаешь меня за коллег, – засмеялся он, – а сама, как вижу, должна бы…
– Ладно-ладно, – решительно прервала она его и, как обычно, сменила тему. – Смотри, тройняшки!
Он машинально оглянулся. Мама с троицей почти идентичных детишек не пойми какого пола – хотя это могло казаться потому, что одеты они были одинаково, – осторожно подходила к греющемуся на солнце павлину. Детишки аж переступали нетерпеливо, чтобы добраться до птицы и, как знать, может, даже вырвать пару перьев из его хвоста. Мать сделала ошибку, позволив им подойти слишком близко. В конце концов, не удержала маленьких охотников, и детишки ринулись к птице. Тот наконец очнулся от дремы, застрекотал, мать что-то крикнула, а павлин метнулся к ближайшим кустам. Один малыш опрокинулся, второй погнался за павлином, третий крутился в хватке матери.
– Обожаю Лазенки, – сказала Лучия. – Просто обожаю.
– Так что там с радио? – напомнил Роберт начало их разговора.
– Было сообщение о мессе за Родину, из Святого Августина. Знаешь, что туда приходит человек пятьсот каждую неделю?
– Не так много, думаю. Хотя это, кажется, самый популярный старокатолический костел в Варшаве.
– И это не одни старухи, там немало молодежи.
– Старухи неопасны. Молодежь – опасней. К счастью, ее не слишком много.
– Проповедь давали в сокращении, говорили о событиях в Кавенчине. Как некий слуга эльфов обесчестил святыню, стрелял в невиновных людей и развалил табернакль.
– Ну-у… насчет последнего – это они переборщили.
– И что проклинают тебя на веки вечные, аминь.
– У них нет на это силы. Они были экскоммуницированы.
– Но действуют легально.
– Потому что это облегчает контроль за ними. Думаю, что… – начал он, но понял, что она перестала его слушать и теперь водит глазами за его спиной. На лице Лучии снова появилась улыбка. Ну да, волосатый официант.
– Мороженое. Капучино для госпожи и то же самое, то есть эспрессо, для вас. – Сукин сын так и не застегнул пуговицу, да еще и смеялся над Робертом посреди бела дня – ведь не мог знать, что Лучия его сестра.
– Ну, чудесно, – буркнул он спустя минутку. – Что за мудак…
– Не выражайся, братишка. И не ревнуй меня к официанту, прошу тебя. Ты что-то начал мне рассказывать.
– Я хотел сказать, что… – И снова ему пришлось прерваться, поскольку толстый мужик с еще более толстой женой решили протолкнуться к столику рядом, естественно, за спиной Роберта. Он получил по голове рукавом пиджака, а по руке – острым уголком сумки, не услышав, естественно, никаких извинений. Потому он замолчал окончательно и принялся молча приканчивать шарлотку, лишь время от времени поднимая взгляд на улыбающуюся и, похоже, довольную жизнью сестру. Та передвинулась со стулом, а потому солнечный прицел теперь падал на ее правую грудь – насколько Роберт мог оценить родную сестру – вполне солидную и красивой формы.
Анеля опоздала на двадцать минут. Он и оглянуться не успел, а она уже обнимала Лучию. Он попытался вскочить, но сидящий за спиной толстяк заблокировал его стул, а потому Роберт снова шлепнулся на сиденье, ударившись бедром о поручень. Остатком сил взял себя в руки, чтобы не выругаться.
