– Простите, я… – начал он, поднимая взгляд на стоящую над ним Анелю. Его ослепило солнце, но прежде чем он прищурился, успел заметить стройную фигурку и симпатичное, может, чуть полноватое лицо, окруженное светлыми волосами. Она вытянула к нему руку, он, несколько на ощупь, подал свою, а потому они разминулись.
– Он никогда не носит солнцезащитные очки. И вообще, он слишком упрямый. – Голос Лучии звучал спокойно, но в нем поигрывали насмешливые нотки.
– Люблю упрямых. – Анеля сама схватила его руку, чуть тряхнула. У нее была небольшая ладонь, мягкая, но не вялая, кожа была гладкой, ногти – коротко пострижены и старательно покрашены серебристым лаком. Она уселась. – Я и сама упрямая.
Да, лицо у нее было симпатичным. Может, и не красивым, но милым. Свободная сорочка, белая футболка, туго натянутая на груди. Лет примерно тридцать пять.
– Вы видели грудь того официанта? – спросила Анеля. – Ему стоит носить гольф, потому что и есть потом не захочется.
Да, Роберт мысленно улыбнулся. Это все же может оказаться милый денек.
Глава 12
– Вон, пан поляк, там. – Йохан начал покрикивать, указывая пальцем на отдаленную цель. – Там мое село.
Каетан остановился и поднял к глазам бинокль. Навел резкость. И правда, Йохан не ошибался. Вдали, далеко за желто-зелеными пятнами полей, на фоне треугольной тени горы жалось к склону человеческое поселение. Было оно довольно крупным – состояло из двадцати стоящих рядом домов и нескольких разбросанных среди полей на чуть большем расстоянии. В большинстве своем дома эти были типичными для послевоенных неосельских территорий. Деревянные, с уцелевшими фрагментами старого мира, крытые соломой, порой – украшенные какими-то экзотическими элементами. Во время своих странствий Каетан натыкался на самые странные конструкции – многоэтажные крепости из корпусов старых машин, бараки с крышами, покрытыми мусорными мешками, или шалаши, поставленные из старых билбордов.
В родном селе Йохана он тоже заметил дома, не слишком-то подходящие к остальным. Присмотревшись к ним внимательней, понял, что это просто последние этажи многоэтажек, чьи нижние уровни за годы погрузились в размякшую землю.
– У вас в селе есть дома из старых времен?
– Да, они лучше всех, самые теплые. Там живут наши мастермайнды.
– Какие такие мастермайнды?
– Игроки. Деды. Охранники Дракона.
– Ага, охранники дракона… – Это было нечто новое. – И как этот дракон выглядит?
– Не знаю.
– Ты его не видел?
– Я? – В голосе Йохана снова появился страх. – На кой ляд мне это?
– А кто его видел?
– А зачем бы кому смотреть на него, панполяк?
Каетану пришлось мысленно согласиться, что в ответе Йохана есть логика. И правда – зачем бы, в самом деле, кому-то смотреть на дракона?
– Тогда откуда ты об этом драконе знаешь?
– От Охранников Дракона.
– Так, может, хотя бы они его видели?
– Нет, они его охраняют.
– От чего?
– Чтобы никто его не увидел.
Каетан убрал бинокль от глаз. Взглянул на стоящего рядом парня.
«Может, просто пнуть его под зад?» – подумал мельком.
– Что делает дракон? – спросил он вместо этого.
– Ждет и играет. И стоит настороже. И… он… его… – Йохан остановился, и лицо его искривилось судорогой страха: он явно боролся с собой, чтобы закончить фразу.
– Он что-то делает? – попытался немного его подтолкнуть Каетан.
– Его… Его боятся йегеры! – почти крикнул тот, ломая внутреннее сопротивление. Йегеры чего-то боялись. Властелины его тела, его жизни, его разума ощущали страх! И он это сказал, переломив годы дрессировки и веру в мощь черных планов.
Очень интересно.
– Этого дракона прислали не йегеры?
– Не знаю. Не знаю. Спроси мастермайндов, панполяк. Они старые, они мудрые.
– Когда появился дракон?
– Не знаю. Когда я родился, он уже был. Игроки уже ходили в лес, чтобы сделать Ход. – Это последнее слово Йохан произнес медленнее, повысив голос. Это должно было немало значить. – Некоторые возвращались. Другие – нет.
– И что такое этот «ход»? – Каетан убедился, что из парня можно вытащить информацию, только когда задаешь предельно простые вопросы.
– Не знаю. Мастермайнды знают. Их спроси.
– Я не могу войти в твое село. Обо мне никто не должен знать.
– Пойдем, панполяк, пойдем. Ты спас мне жизнь. – Голос Йохана снова приобрел официальный тон, сосредоточенное лицо же свидетельствовало, что парень пытается использовать всю свою эрудицию и представление о высоком стиле. – Мой отец даст тебе еду. Моя мать даст тебе питье. Моя сестра даст тебе сексуальные отношения. Мы пойдем к игрокам. Может, они ответят на твои вопросы. Ты задаешь очень много вопросов.
– Йегеры почувствуют мое присутствие.
– У нас нет йегеров. Нету. Они только иногда навещают нас. Мы часто видим их издали, когда они объезжают поля и патрулируют границы земель Дракона. Мы приносим им жертвы и привозим урожай в Замок. Порой они нападают на нас, когда мы работаем в поле. Меня схватили, потому что я охотился далеко от дома. Но в село они не входят.
– А знаешь, почему так?
– Ой, панполяк, я же вам говорил. – На этот раз в голосе Йохана звучало нечто вроде ласковой и снисходительной ноты веселости из-за слабой памяти его спасителя. – Они не входят в село, потому что в горах есть Дракон.
– Знаешь, Йохан, мы все же остановимся тут на вечер. Ты должен еще раз, медленно и с расстановкой рассказать мне все, что знаешь об этом драконе, игроках и йегерах.
– Конечно, панполяк, скажу, отчего же не рассказать.
И рассказал. Не все в истории было для Каетана ясным, а наряду с объяснениями появились новые загадки, но, в конце концов, он получил более-менее целостную картину того, что происходит в маленьком, столь важном для балрогов и эльфов селе Хохорт. На его месте раньше стоял небольшой немецкий городок, но во время Затмения земли вокруг были уничтожены захватчиками. Тогда-то на бывшей равнине и выросла гора. Никто не знает, когда появился Дракон, но было это давно, еще до рождения отца Йохана, то есть не менее тридцати пяти лет назад. А значит – подвел итог Каетан – уже после Затмения, когда в войнах формировались новые границы Европы. Сначала о существовании Дракона знали немногие, люди шли в лес и исчезали, но в таком ничего странного не было ни тогда, ни теперь. Люди всегда исчезали. Их похищали йегеры, лесные твари, магические поля. Порой после находили разорванные тела, порой – только клочья одежды, но обычно от исчезнувших не остается и следа. И очень скоро даже имена их вымывало из человеческой памяти. Существующие на грани биологического выживания обитатели колонизированных балрогами территорий живут недолго, быстро плодят новых детей, не думают о будущем и прошлом. Для них имеет значение только «здесь» и «сейчас» – ну, может, иной раз еще и «завтра». Они не планируют на долгий срок, потому что все их планы разбиваются о реальность, а события десятилетней давности становятся легендами.
