– Которое может исчезнуть, если Каетану не удастся указать нам точку Пробоя через Завесы и Горизонты.
– Именно, полковник Гралевский.
– Начинаем отсчет! – Из размещенного под самым потолком динамика донеслись нервные голоса нескольких персон.
– Передача через сто двадцать секунд!
– Устанавливаю синхронизацию!
– Спутники на позициях!
– Боевая секция подтверждает готовность!
– Вертолеты в воздухе!
– Передача через сто восемь секунд!
Голоса становились все менее писклявыми – знак того, что Роберт менял положение в пространственно-временных координатах, синхронизируясь с техниками.
– Вы готовы, полковник? – Эльф быстрыми движениями руки еще раз проконтролировал положение электродов и трансмиттеров, которые охватывали голову и грудную клетку Роберта.
– Да, гото-о-о-ов! – прошептал человек, протянув последнее слово. Отвары потихоньку начинали перехватывать контроль за его телом, погружая сознание в наркотический транс, открывая чувства и усиливая синхрон с эльфийской аппаратурой. Ему даже перестала мешать резная спинка кресла, тем более что он уже знал, зачем деревянные углы врезаются в тело. Знал, что, когда начнется передача, они выпустят эфирные щупальца, которые проникнут в мышцы и подключатся к меридианам тела, качая его ауру из этих природных энергетических линий.
– Удачи, полковник. Во славу Родины. – Грендор Майхшак отсалютовал и вышел из помещения.
– Во сла-а-а… – хотел ответить Роберт, но уже не смог. Глазами с расширенными зрачками он наблюдал за изменениями, которые начали происходить с выложенными медью стенами помещения.
Включились эфирные насосы, сила потекла по проводам: невидимым, только на стыках порой искрило, и там появлялись искры магии – вырастали и моментально увядали крохотные цветочки, выстреливали микроскопические протуберанцы света, на миг высвечивая остаточную картинку из других Планов. Все это длилось доли мгновений, на этом невозможно было остановить взгляд, внимательно присмотреться.
Роберт только фиксировал, как нанокадабровые волны проникают в его тело и наполняют его, как гипсовую форму. Чувствовал чужую силу в разуме, мелькающие перед глазами воспоминания и повествования.
Важнейшие, связанные с Каетаном. Приятные минуты из прошлого, совместно проведенное время, игры и разговоры. Гордость, когда Каетан делал военную карьеру, а о его подвигах писали в секретных рапортах. Радость, когда королевские сыновья признали Каетана другом.
Машина не коснулась дурных и печальных воспоминаний, образов смерти и бунта, времени ссор и молчания. Не они были сейчас нужны.
Эта позитивная энергия потечет по усилителям, потом – в передатчики, те же вытолкнут ее на орбиту, чтобы спутники могли перебросить ее на Западные Кресы Речи Посполитой, над граничными барьерами балрогов, над Европой, зараженной черной силой, прямо в сознание того, кого они касались: Каетана.
– Триангулируем!
– Король подтвердил согласие!
– Вертолеты вышли за реку!
– Флот всплывает.
– Он умирает! Он умирает!
– Передача через двадцать секунд!
– Пастухи облаков в дороге!
– Внимание, начинаем!
* * *
Каетан упал на колени. Боль парализовала его тело, и это было лишь начало. Через миг рана расширится, кости начнут ломаться, кожа отойдет от мышц, словно ошпаренная кипятком. Фаги поразят организм и разум изнутри. Опираясь на руки, он видел близящуюся грань кристаллической машины Дракона, чувствовал, что вторая стрела летит к его незащищенной спине, слышал плач, сигнализирующий об окончательно прожженных эгидах. Сияющий ринграф гас и уменьшался.
Он хрипло вскрикнул, вопя последние слова молитвы затем лишь, чтобы уберечь свой разум, чтобы гаснущие мысли не перехватили йегеры, чтобы не пленили их в черных кристаллах, которые станут яйцами для новых симбиотических червей. Он хотел умереть в сознании, уйти свободным, хотел…
Он хотел жить!
Он не закончил еще так много дел!
Он почувствовал текущую силу. Сначала один импульс, продирающийся сквозь завесы, выстроенные балрогами, но и сквозь силу Дракона. Потом – все слово.
Каетан!
Он знал этот голос. Отбросил его в гневном бунте, оставил позади себя, не хотел его слушать. Но ведь он знал, да, он хорошо знал, что этот голос спас его много лет назад, дал ему любовь и опеку, что он всегда тосковал по этому голосу.
Каетан!
Отец!
Встань!
Сила потекла верткой струей – подвешенный над укрытием Дракона спутник испускал ее, выжигая свое ядро, тянул из других спутников, из астрологических раскладов, выстроенных на далеком Марсе символов, из Роберта.
Встань!
Багира прыгнула, прерывая полет черной стрелы, схватила ее пастью, разломила зубами. Кинулась к йегерам.
Нанокадабры засверкали вокруг тела Каетана, торчащая из его спины черная стрела вдруг начала трансформироваться, расти, расщепляться, меняться за несколько секунд в магический тотем, нанокадабровое гусарское крыло, выстраивая свой собственный охранный щит.
Снова засиял ринграф, заслонил Каетана спереди.
Зарычал лев. Тигр ожил, чтобы помочь пантере.
Каетан встал с земли и поднял меч. Потянулся к поясу за эльфийским платком, вытряхнул из него пепел от кристаллического шарика, произнес заклинание. Материя принялась расти и делаться твердой, превращаясь в щит с четырехдольным полем, бело-красной шахматной доской.
Встань!
– Я стою, отец. Уже стою!
Подтверди положение!
Он и так был раскрыт, мог не ждать дальше. Стянул с запястья амулет, кинул на землю. Быстро прокричал заклинания. Браслет тотчас принялся изменяться, формируя органическую форму – деревце бонсай из чар, натянутых на саму основу земного Плана. Деревце это росло, зрело, собирая энергию.
Эфирные конденсаторы напряглись внутри азимулета, как набухшие вены.
– Связь! – Каетан произнес последнее слово-ключ. Короткое. Быстрое. Невозможное для блокировки йегерами.
Азимулет плюнул энергией, эфирный снаряд полетел к орбите и дальше, передаваемый выгорающим спутником – в Варшаву. Резал завесы Горизонта, продирался сквозь барьеры текучей географии, проедал в пространстве узкий туннель. Соединения, по которым можно будет найти дорогу к месту, до той поры скрытому от глаз людей Завесами, мира, перечарованного во времена Большой Войны.
Королевский географ выполнил свою миссию.
Глава 20
– Доктор, что с полковником Гралевским? – Грендор Майхшак с беспокойством смотрел на пульсирующие огни ОРИТ-ной аппаратуры
[23], мониторящей состояние Роберта.
