Быть может, там, в Варшаве, уже добились, чего хотели? Или пока что нет, но предчувствовали разрыв контакта и хотели дать ему шанс на возвращение? Неважно. Теперь уже он мог подумать о себе.
Он свернул поля, подпустил Дракона поближе, позволил подойти йегерам. Чтобы вырваться отсюда, ему нужно было разыграть все с идеальной синхронностью.
Когда вертящаяся глобула кристаллов рвала последние его эгиды, он нанес удар. Прикрыв спину ринграфом, а бок – щитом, прыгнул в глубь грота, к одному из тел в сети Дракона. Сунул меч в ножны, сложил пальцы в мощном ката и послал перехватывающие чары. Из кончиков пальцев выстрелил энпис, черно-белая ласточка с металлически лоснящимися крыльями и с бусинками глаз, искрящимися огнем. Юла. Она помчалась как вспышка, прорезая кристаллы Дракона так, что те разлетелись, будто крупные капли воды, и воткнулась в лицо человека из сети. А потом проникла в него.
Тогда Каетан выписал ладонью в воздухе слово заклинания – на миг оно ярилось красным, с характерным шрифтом, который звался «солидарицей», самым мощным и редко используемым
[24]. Толкнул чары к узлу сети, уже нарушенному кадабровой ласточкой.
Нет, он не верил, что сумеет уничтожить Дракона, но ему необходимы были время и спокойствие. Спокойствие – чтобы направить силы против второго врага. Время – чтобы приготовить ритуал перехода. Он вытягивал силу из основы, чувствовал, что заимствует слишком много энергии, что берет ее в долг, а это могло закончиться утратой контроля над энписами, эгидами и собственным телом. Но он должен был торопиться.
Сеть затряслась, люди в ее узлах начали кричать. Извивались в своих невидимых гнездах, взмахивали руками, рефлекторно поджимали и выпрямляли ноги. Словно их залила волна воды, а они начали тонуть и теперь отчаянно пытались вынырнуть на поверхность.
Человек, инфицированный нанокадабрами, кричал громче прочих и трясся с такой силой, что раскачал оба шнура, что выходили из его глазниц. Голову его окружило синеватое свечение, потом поползло, будто газовый луч, вдоль шнуров. Те же начали дрожать, виться, разбухать в местах, через которые проходил огонек. Потом огонек этот добрался до второго человека, потом до еще одного, и лица их охватило синим жаром. Огонек снова разделился и побежал дальше.
– Простите, я буду за вас молиться, не могу вам помочь, простите! Бог с вами! – пробормотал Каетан, снова потянувшись за мечом.
Тушу Дракона охватил хаос. Кристаллы разлетелись во все стороны, сталкивались, теряли прозрачность и четкую форму. Атака на сеть, что их поддерживала, удалась, чудовище из другого Плана утратило единство и контроль над своими движениями, как утратил бы его человек, чьи кости внезапно превратились в тонкую резину.
Каетан знал, что это не продлится долго, что Дракон соберется с силами, потому что одно, пусть и мощное, заклинание могло лишь на короткое время парализовать его, но не могло уничтожить. Не теряя времени, он обратил клинок к другому противнику. Его действия облегчили жизнь и йегерам. В гроте их сейчас осталось только трое. Те перестали отбивать атаки Дракона и бросились на Каетана. На это он и рассчитывал.
Послал котов, толкнул щит. Ударом меча разрубил голову одного из врагов, после блока пробил грудь второго. Краем глаза заметил, что Багира рвет глотку последнего.
Он упал на колени и зашептал заклинание. У него не было времени на настоящие ритуалы, он не располагал всеми необходимыми артефактами, а потому должен был посвятить приготовлениям больше времени и не допустить ни одной ошибки.
Почувствовал пульсацию в груди. Амулет, висевший на мифрильной цепочке, задрожал, после чего сам собой высунулся из-под куртки, повис в воздухе, как кусочек металла, притягиваемый удаленным магнитом. Ключ Перехода открывался.
Впитывал утекающую жизнь йегеров, впивался в смертельную энергию, бегущую из их ран, высасывал остатки сущности и разбухал, будто клещ.
Он был аккумулятором силы, созданием магической технологии чужого Плана, а для того, чтобы пересечь границу миров, требовал ритуалов и смерти.
– Руины Шангри-ла, отец! – тихо произнес Каетан и в этот же момент почувствовал, что Дракон, переборов инфекцию, бросается в последнюю атаку.
* * *
Это была последняя картина, что увидел Роберт Гралевский, прежде чем сознание его схлопнулось.
Темнота грота, Каетан на коленях, погруженный в молитву. Перед ним – останки йегеров. Вокруг – возобновляется самоорганизующееся движение кристаллической туши Икса. Уже успокаивающиеся люди в узлах сети. Пламень нанокадабр, сталкивающихся с враждебной магией все ближе к Каетану. Гаснущий и сжимающийся свет от ринграфа. Энписные коты, второй раз за день распадающиеся на куски.
А потом замигали лампочки ОРИТ-ной аппаратуры. Тело Роберта вдруг напряглось, чтобы тут же расслабиться.
– Мы его потеряли!
– Связь оборвана!
– Отстегните его!
– У нас есть данные?
– Шангри-ла! Кажется, это Шангри-ла!
– Начать ритуалы! Выслать отряд!
– Слушаюсь, господин майор!
В облицованное медью помещение вбежали Грендор Майхшак и врачи. Принялись отстегивать Роберта из трансферной аппаратуры.
– Он жив!
– Разум?
– Не знаю, но кажется, тут все плохо…
Глава 21
План Шангри-ла был идеальным миром для бегства. Он был узким. Каетан уже им пользовался.
Как и в прошлый раз, он приземлился в пустом пространстве, наполненном желтым густым светом – словно в небольшом подвале зажгли множество лампочек на сорок ватт, вот только свет этот слишком уж равномерно наполнял пространство, которое было непросто охватить взглядом. Только когда глаза привыкали, начинаешь различать структуру Плана и существ, тут обитающих. Освещенное пространство пересекали туннели, словно созданные из труб сияния большей или меньшей интенсивности. Они вились вокруг, будто тела огромных змей, посаженных в стеклянную посудину. Вероятно, они наполняли весь космос Плана Шангри-ла: люди смогли исследовать лишь небольшой его фрагмент, прилегающий к Плану Земли. Эльфы знали не намного больше. Ни человек, ни эльф, ни йегер или балрог, ни один инструмент, созданный их техниками, не были в силах проникать сквозь поверхность световой трубы: это были некие физические барьеры универсума, успешно сопротивляющиеся известным магиям и технологиям. Тут можно было перемещаться только вдоль туннеля, причем на не слишком большие расстояния, если ты хотел сохранить себе жизнь. План Шангри-ла наполняла неизвестная в других мирах материя, которую звали флогистоном: она парализовала магию – как фаговую, так и кадабровую, блокировала электрику и свет, потому что эти разновидности энергии слабели с расстоянием впятеро. Оставались механические воздействия – можно было ударить мечом или выстрелить, вот только и тут таинственные свойства Шангри-ла, странно работающие тут законы действия и противодействия результативно блокировали ведение боевых действий. Если говорить упрощенно, то все выглядело так, как если бы в трубе действовала чрезвычайно сильная гравитация, всегда направленная к вторгшемуся, перпендикулярно к оси туннеля. Ты хотел идти вперед – но приходилось продираться, словно сквозь кисель. Ты стрелял – пуля пролетала, может, метр, замедлялась, возвращалась к тебе. Ты рубил мечом – движение было медленным, словно ты нырял в смоле, а к тому же пространство, уплотняясь, будто губка, постоянно тянуло руку назад.
