Вечером он еще раз проверил все пакеты и снова надолго залез под душ (впереди ждало четыре дня в седле). Потом, попивая пиво, просмотрел дайджесты нескольких информационных сервисов, самый свежий из которых был двухнедельным. Поставил будильник на четыре утра и отправился спать.
Как и планировал, проснулся до рассвета. Но из сна его вырвал не звон будильника, а сильный, ритмичный сигнал военного горна. Гарнизон Корнеево был атакован.
Каетан выскочил из дома, застегивая пояс с мечом и кобуру. Он не должен был по приказу командования форта вставать в строй – куда важнее было охранять находки, – но хотел понять, что происходит.
Небо было темным, тучи заслоняли луну и звезды. В этот мрак, что, словно кожух, укрывал заставу и стоящий вокруг нее лес, втыкались снопы яркого света прожекторов на вышках. Дозорные обыскивали небо, светили и ниже, чтобы контролировать пространство вокруг форта, а порой и сам форт. В столпах этого магического белого сияния то и дело вспыхивали разноцветные искорки нанокадабр, а на границе между светом и тьмой сплетались проблески разрядов. Внутри световых столпов, едва видные еще, густели боевые огоньки, то и дело метались во тьму в поисках цели.
Горны по-прежнему играли побудку, но звуки их быстро менялись, делались сложнее, соединялись в мелодию. Трубачи сплетали охранную музыку, выставляя вокруг форта еще один слой охранных барьеров.
Компьютеры принялись включать свет в некоторых домах поселения и гасить его в других: так, чтобы освещенные окна складывались в сильные магические знаки, видные издалека и тем самым уже с немалого расстояния блокирующие дорогу нападающим.
Вдали затарахтели первые автоматы. Грохнули гранатометы.
Каетан еще минуту постоял на пороге дома, вбирая все эти сигналы и автоматически нашептывая боевые мантры. Снова поднял взгляд к небу. Да, по-прежнему было темно, но на северо-западе тьма казалась значительно гуще. Туча чернил, заливших едва ли не треть небосклона, медленно надвигалась на Корнеево, обозначая положение армии балрогов.
Поглядывая время от времени на тучу, он быстрым шагом двинулся к комендатуре. В ее сейфах хранились его находки, и именно там ему нужно было находиться, чтобы их охранять. По дороге Каетан миновал немало народу – чаще всего вооруженного и бегущего. Были среди них солдаты, направлявшиеся на свои места сбора, но были и гражданские, на время атаки подчиненные разнообразным вспомогательным службам. Когда он выскочил на главную площадь, услышал стук подков и увидел полуэскадрон уланов, что шел на рысях к главным воротам. Калканы, круглые щиты, которые они носили на спинах, и штандарты, венчавшие пики, светились оранжевым.
С крыши штаба как раз взлетал вертолет, через площадь пробежал очередной отряд солдат и проехала машина «Скорой».
Пальба становилась все интенсивней, сливаясь в равномерный одноголосый рокот, порой прерываемый взрывом гранат либо снарядов.
Горнисты замолчали, выполнив свою работу и создав вокруг форта октавный защитный барьер. Теперь грянул церковный колокол, мерным звоном накачивая этот барьер силой.
Внезапная вспышка разорвала небо – первый из прожекторов зацепил черную тучу. Вскипело – и чернильная тьма прогнулась, расступаясь. Дотянулся до нее еще один световой столб, из него выстрелил рой боевых светляков, яростно атаковавших, пожирая, поле вражеской силы. Магическая туча давала защиту и силу йегерским отрядам, что шли под ее прикрытием. Если ее уничтожить или ослабить – с агрессорами будет проще сражаться. Поэтому всё новые и новые прожектора впивались в нее, резали, высылали лампириады различных форм и силы. Но и туча плодила своих защитников – плоские, нетопырьи формы планетников, что были темнее черни, их породившей. Они бросались на светляков, поглощали их, порой погибая, сожженные в ничто. Другие планировали с неба к сражающимся солдатам, еще одни направлялись к форту, по дороге изменяясь, формируясь, принимая все более четкую и разнообразную внешность. В них били наземная артиллерия и магический свет ищеек, потом на поле битвы появился и вертолет со сверкающей на борту красно-белой шахматной доской.
Каетан наконец добрался до штабного бункера. То, что это наиважнейший объект во всей заставе, было понятно сразу. Комендатуру окружала живая страж-изгородь, густая, черно-зеленая и смертельная для пришельцев, с единственным проходом, который прикрывали теперь четверо охранников. Еще несколько, разделенные на патрульные двойки, безостановочно кружили вокруг ограды. На крыше командного пункта стояли широкофазовые искатели разнообразного размера. В режиме нон-стоп они прочесывали небо, создавая над комендатурой охранный слой из света и клубящихся светляков. Между ними мелькали и темные тела боевых птиц. У расставленных по углам штаба орудий крутились артиллеристы.
Каетан остановился возле охранявших вход солдат.
– Вот мой знак. – Он дотронулся до висящего на шее Ключа. Командир охраны, похоже, был в Корнеево новичком, поскольку не узнал Каетана. Согласно процедуре ткнул своим перстнем часового и просканировал фигуру пришельца. Географ терпеливо ждал, пока сканер соберет его персональную ауру. Перстень засветился зеленым.
– Доступ разрешен, – подтвердил охранник, отступив на полшага и дав Каетану возможность пройти.
Ветки раздвинулись, открыв ворота, и Каетан шагнул к комендатуре гарнизона Корнеево. Хотел еще раз глянуть на небо, но стены дома с одной стороны, а страж-изгородь – с другой заслоняли вид. Только по все усиливающемуся грохоту разрывов можно было понять: атака не слабеет, а приближается к заставе.
Внезапно Каетан остановился. Почувствовал боль. Легкую, почти незаметную, на грани. Миг-другой он думал, что это балроги сумели проломить защитный барьер форта и атаковать защитников. Этот первый отзвук боли стал бы тогда обещанием страдания, что через некоторое время обрушится на людей и эльфов, заставляя жертвы выть, рвать собственные тела, поведет к безумию и самоубийствам.
Так и случилось бы, прорвись черная туча к поселению, выпади она на землю в виде чернильной, холодной росы. Вымой из воздуха пролитый ею дождь зломух охранные нанокадабры – как обычный дождь вымывает цветочную пыльцу. Тогда бы темные капли прожгли человеческую кожу, а аура – разумы. Тогда бы Корнеево пало, а те защитники, что выжили, превратились бы в рабов.
К счастью, затмевающая разум боль, которую почувствовал Каетан, не была первым знаком поражения. Нет. Источник ее находился внутри Корнеево, близ того места, где стоял географ. Рядом с комендатурой располагался объект поменьше – бункер, почти полностью погребенный в земле. Каетан знал, что это специальное строение, заглушенное магически, стены его представляли сложную конструкцию из бетона, стали, мифрила и шиповника. Бункер использовался для хранения особо ценных артефактов, для заключения наиболее сильных договоров и для проведения самых секретных совещаний. Но сейчас, несмотря на метры бетона и микрометры металла эльфов, из него сочилась магия. И страдание – туманящее, словно зубная боль, разливающееся по всему организму.
Вход в бункер охраняли дополнительные часовые, двое эльфов из странного отряда в белой униформе, которых он уже видел днем. Они заступили Каетану дорогу, но сразу поняли, кто он такой. Почтительно склонили головы. Он поклонился в ответ и по узким бетонным ступеням сошел к дверям. Отворил их, бормоча защитные мантры, однако не сумел предвидеть силы удара. Тот оказался сильным, а в ноздри ворвался гнилой смрад. Каетан почувствовал внезапный выброс адреналина. Там, внутри, было нечто злое, очень злое – и к тому же оно обладало серьезной силой. Очень, очень опасное.
