Выходит, готовилась серьезная строительная операция. Через несколько дней геоманты, охраняемые солдатами, попытаются поставить менгиры и трилиты на новые оборонные рубежи. Так они усилят польскую власть на землях, отбитых за несколько последних месяцев сражений, и защитят пространства от магии Черных. На землях, полученных таким образом, возникнут новые военные заставы и будут высажены пограничные дубы, усиливающие магию мегалитов. Потом край начнут осваивать поселенцы.
Вот уже несколько лет люди и эльфы шли в наступление, вырывая у балрогов все новые территории. Стратегические планы – насколько знал Каетан – предполагали, что за следующее десятилетие польская власть вернется на линию Одера.
Каетан оглядел входящее на заставу войско, обменялся несколькими фразами со знакомым обеликсом, упаковался и уже верхом подъехал к окруженному страж-изгородью штабу. На этот раз охранники сразу его узнали, придержали коня, когда он сходил с седла, впустили его внутрь.
Он не ощутил никакой враждебной магии. Может, граф отдыхал после ночной активности, может, силы его ослабели при свете солнца, а может, он был таким сильным тогда, потому что чувствовал приближение союзников. Зато теперь ноздри Каетана щекотал тот сладкий, приятный аромат, который он чувствовал ночью. Белая эльфийка, должно быть, находилась где-то поблизости.
Он сдал доклад, заполнил необходимые документы и получил со склада два небольших герметичных контейнера, в которых содержались наиболее ценные находки из последней экспедиции – сгущенные ауры нескольких встреченных за Горизонтом существ и событий. Из этих субстанций маги в Варшаве сумеют выжать знание как о самих созданиях, так и о природе мира, в который попал там Каетан. Как биологи умеют добывать ДНК из нескольких клеток животного и считывать информацию о его форме, повадках и эволюционном прошлом.
Каетан разместил оба термоса в специальной сумке, которую старательно приторочил к спине. Он мог отправляться в дорогу, но хотел еще зайти в бар и попрощаться с Ульрихом.
Он вышел из комендатуры, прищурился от яркого солнца и еще раз глянул на бункер, где удерживали графа. Именно в этот момент двери дома отворились, и там появился высокий эльф в мундире с отличиями ротмистра. Он увидел человека. Сразу зашагал в его сторону.
– Здравствуй, географ! – сказал он, когда они почти встали лицом к лицу.
– Здравствуй, Гардан, – ответил Каетан, тоном давая понять, что разговор ему не по вкусу.
– Значит, выезжаешь?
– Скоро.
– Ты видел, что случилось ночью. Ты здесь, географ, у тебя есть сила. Ты бы нам помог.
– Ты знаешь, что я уже не служу.
– У меня немного людей, помоги мне.
– В чем проблема?
– Завтра госпожа Анна Наа’Маар возвращается в Польшу. Здесь становится слишком небезопасно. Подожди, отправишься с ее конвоем.
– Я не могу ждать.
– Почему?
– Потому что здесь слишком небезопасно, ты сам сказал. Я не могу рисковать тем, что мои трофеи пропадут. И ты прекрасно об этом знаешь.
Гардан ответил не сразу – просто молча смотрел на Каетана. Ветер развевал его длинные светлые волосы, в узких эльфийских глазах блестели оранжевые радужки. Гладкую, по-девичьи деликатную кожу лица перечеркивал – через правую щеку – длинный шрам.
– Когда-то ты был другим.
– Когда-то я служил в армии. Мне пришлось бы остаться. Теперь я служу коронному гетману. Оставаясь, я нарушил бы его приказы. И ты это прекрасно знаешь.
– Да, – ответил эльф после очередной паузы. – Знаю.
– Тогда зачем… – начал Каетан, но Гардан прервал его.
– Потому что ее нужно охранять, потому что каждый меч может пригодиться, потому что ты – человек.
– А она? Кто такая она?
По лицу Гардана мелькнула тень улыбки.
– Значит, ты не знаешь? Ты, географ, странствующий по мирам за Горизонтом? Ты, сын друга эльфов, ты, владелец Ключа Перехода?
– Да, я – уставший от этого разговора человек… Не знаю. И, похоже, не узнаю, поскольку должен идти, а ты на мои вопросы не отвечаешь, а только мелешь языком.
Эльф не дал себя спровоцировать. Снова улыбнулся.
– Она – палач, – ответил спокойно. – Хочешь услышать больше?
И рассказал, хотя Каетан понимал не все. Анна Наа’Маар принадлежала к особой касте в сообществе эльфов – к Ордену Лебедя. Заданием ее было входить в сознания существ из мира балрогов и их слуг. Понимать их, сочувствовать и прощать. Любить их и любовью той причинять боль и извлекать информацию.
Балроги, графы, йегеры – злы. Не потому, что признают иные, нежели люди и эльфы, ценности, религию или социальный строй. Не потому, что хотят покорить Землю, как покорили множество иных миров, и не потому, что на захваченных землях устанавливают свою жестокую власть. Они злы элементарным образом, они питаются страхом, черпают силу и наслаждение из страданий прочих существ.
Пойманные – ожидают от своих противников мести, унижения, физической боли. В то время как Лебеди их любят. Прощают. Жалеют. Уносят на противоположный конец этики, выворачивают наизнанку знаки по оси эмоций.
Граф чувствовал бы удовольствие от пыток маленького ребенка. А еще большее – от наблюдения за страданием матери этого ребенка, которую заставляли бы смотреть на жестокий ритуал. Для нее это наслаждение кажется омерзительным, непонятным, она страдает, плачет. Граф торжествует.
Но вот появляется Лебедь. Белая, чистая, намоленная. Приходит к графу без ненависти и презрения, не закрывает сознания от его запаха и эмоций. Благословляет его, принимает его гнев, ласкает сознание. Дает добрые сны, красоту, любовь. И таким-то образом причиняет ему страшную боль, ломает, поражает. Она – палач и психолог, исповедник и инквизитор, Мать Тереза из Калькутты и Торквемада. Она – Белый Лебедь.
Каетан не прерывал Гардана. Молчал и когда эльф закончил рассказ, явно ожидая комментария.
– Теперь ты понимаешь, человек?
– Понимаю. Ты тоже не едешь с ней. Ее будет сопровождать лишь отряд личной стражи и люди. Поэтому ты хочешь, чтобы я их усилил.
– Верно.
– Почему не используете вертолет?
– Ни один вертолет не унесет сундук с графом. Черные не могут отрываться от земли. Ты этого не знаешь?
– Знаю, и это дает нам преимущество в растреклятой войне. Но я думал, что умники из Варшавы уже раскусили эту проблему, пока меня не было.
– Не раскусили.
Снова момент тишины. Внезапно эльф вздрогнул, обернулся. Двери бункера отворились, и на пороге встала эльфийка в белых одеждах, Анна Наа’Маар из Ордена Лебедя. Увидела мужчин, улыбнулась и двинулась в их сторону.
– Вы ее боитесь, – быстро прошептал Каетан. – Верно? Даже вы, эльфы. Уважаете ее, признаете ее мастерство, но – боитесь.
