Каетан занялся конем. Снял и отставил в сторону седло. Стянул мокрую попону, разложил на траве, чтобы просохла. Похлопал жеребчика по шее. Из подсумка вынул кусочек сахара и дал сивке, который быстренько воспользовался угощением. Потом Каетан внимательно проверил копыта. К счастью, все было в порядке. Он провел коня к поилке, еще раз похлопал по холке.
Теперь Каетан мог заняться собой. Сбросил рубаху, сапоги и штаны, после чего наполнил ведро водой. Затащил тяжелое ведро к типа-душу – будке из сосновых бревен, такой тесной, что внутри невозможно было даже вытянуть в стороны руки. К счастью, кто-то умный выстроил ее на каменном фундаменте, потому внутри не было грязи. Более того, на маленькой полочке даже лежал полусмыленный брусок серого мыла. Каетан снял боксерки, сполоснул лицо и плечи, после чего вылил на себя остаток воды из ведра.
– А чтоб тебя! – выругался он на свою любовь к гигиене, когда ледяная вода стекла по рукам и ногам. Быстро натянул штаны. Фыркая и отряхиваясь, словно пес после долгого купания, подошел к огню.
Трое молодых солдат уже сидели там, всматриваясь в огонь – а на самом деле в висящий над ним котелок, в котором исходил ароматным паром помидорный супчик.
– Я никогда не видел таких боевых татуировок, – сказал Ян, не отрывая взгляда от огня.
– А много ты их видел? – спросил спокойно Каетан.
– Я художник-геомант. Я учу узоры. На тебе – сильные знаки. – Солдат решил, что может перейти с Каетаном на «ты». – Ты работаешь непосредственно на гетмана. Ты – маг? Эльфочеловек? Сражался на Востоке?
– Я географ.
– А я говорил! – Уважение из голоса Яна исчезло, он явно выиграл какой-то спор с коллегами. – По чирику с носа! Ну, панове, скоренько, по десяточке!
– Вы были за Горизонтом? – Командир отряда, Михал, на панибратство не решился.
– Тридцать семь раз, – сказал Каетан. А потом, после короткого молчания, добавил: – Вернее, тридцать восемь. Но предупреждаю сразу: больше об этом вы от меня не услышите ничего.
– А в этих сумках у тебя… – не уступал Янек.
– То, что ты думаешь. И даже больше. Но не будь безрассудным – не трогай их. И даже не приближайся к моему багажу. Разве что захочешь оказаться парализованным на следующие сорок восемь часов, а позже пойти под статью.
Михал ухмыльнулся, а Ян минутку тактично помолчал, а потом поторопил подхорунжего:
– Давай, молодой, наливай уже этой вкуснятины, а то в брюхе у меня так бурчит, что, небось, император балрогов в Мюнхене меня слышит.
Ели они молча, но быстро, словно боясь, что не хватит добавки. Солдаты угостили Каетана хлебом, он отблагодарил их хорошим крепким кофе из термоса. Вместе с приходом темноты сделалось прохладно, потому они придвинулись поближе к огню. Каждые десять минут кто-то из геомантов поднимался и отправлялся в короткий обход, чтобы проверить печати на охранных тотемах, которые окружали паркинг. Каетан мог это оценить по достоинству. Внешне расслабленные, молодые солдаты не забывали о своих обязанностях. Это не была показная бдительность, Каетан слишком много времени провел в военных лагерях, на разведвыходах и самостоятельных вылазках, чтобы не замечать внешне незаметных, но существенных признаков, которые подтверждали вышкол и дисциплину. То, как они расселись у огня, как держали оружие, как без слов и указаний отправлялись на очередные обходы, хорошо свидетельствовало об их подготовке и сыгранности, даже если один из них был лишь студентом на практике.
– А вы что здесь делаете? Фронт далеко, Черные сюда не доходят. – Когда Ян отправился в обход, Каетан подвинулся ближе к Михалу.
– Да было дело, месяца три назад. Собственно, тот дуб, у саркофага которого вы нас застали. Черная инфекция. Балроги усовершенствовали злосекомых. Атаковали к северу от Корнеево. Йегеров отбили, но несколько боевых роев прорвались через кордон. Большую часть выклевали наши птички. Но некоторые таки добрались до деревьев. Видели таких? Маленькие, черные, летают роями по несколько тысяч штук. Умеют кодировать все более сложные заклинания. Уничтожают как менгиры, так и деревья.
– Территория стабильна? Путь в Корнеево с моей последней поездки не изменился.
– Это требовало постоянного усиления, сажаем новые деревья. Вы наверняка слышали, что в Польше происходят странные вещи. Но!.. – Он замолчал, подбирая слова. – Эти древоточцы добрались аж сюда, пожрали дубы, изменили и добавили своей силы, дорога начала дичать. Наши сразу вмешались, но деревья спасти не сумели. Выжгли их под корень, а человек сто в этих местах искали черные желуди и сеянцы. Нашли мы и несколько бешеных лис. Ужасное зрелище. – Михал даже содрогнулся от этого воспоминания. – Эльфов с нами не было, потому работы оказалось невпроворот. Потом мы опломбировали проклятое место бетоном. Ну и дежурим тут регулярно. Обновляем выжженные руны на пломбах, а то земля там постоянно фонит фагами, и краски тускнеют. А при случае патрулируем километров двадцать дороги. Вроде бы ничего не происходит, а работы – порядком.
– Чего ж вас так мало? Это большой кусок для такого небольшого патруля.
– Ха! – Михал дал Каетану понять, что оценил его заботу. Но сразу же стал серьезен. – Думаю, потому что война идет. А вся армия отправилась на подмогу к рубежным заставам или оттянута на границу Польши.
– И поэтому по дорогам бродят патрули поручиков и хорунжих, – добавил Янек, успевший вернуться с обхода и встать за спинами собеседников. – Знаки в Польше были – ты наверняка об этом слышал. На Кресах начинается серьезная геомантическая инженерия – и это ты наверняка тоже заметил. Ну и балроги мутят. Потому что когда мы поставим все менгиры – они потеряют кусок территории. Думаю, не позволят этого сделать. Столько лет они собирали силы, выращивали йегеров и новых злосекомых! И наверняка их сюда немало прилезло из замирья. Говорю вам: еще в этот год пойдут на нас! Но с месяц будет спокойно! Можем поспорить – я всегда выигрываю!
Чуть позже, когда Каетан уже ложился спать, слова молодого младшего офицера все звучали у него в ушах. То же самое говорили и люди в Корнеево. То же самое читал он на лицах эльфов. Война. Война близко. Когда он уснул, кошмары его не мучили.
Проснулся среди ночи. Уселся на подстилке, огляделся вокруг. Кони тихо посапывали, издали доносилось уханье совы. Темный абрис – наверняка нетопырь – мелькнул низко над лагерем. Каетан поискал взглядом дозорного и заметил тень на границе леса, хоть не сумел бы сказать, кто из молодых солдат находится на посту. Глянул на часы – половина третьего. Середина ночи. Нужно спать, поскольку завтра будет еще один непростой день. Нужно спать.
Он поправил постель, свернул потуже одеяло, служившее подушкой. Лег, сунув под него правую руку. Всегда засыпал с рукой под головой, что порой заканчивалось онемением и временной потерей контроля. Каетан заснул без особых проблем.
И на этот раз кошмары добрались до него, а пробудил доходящий издали зов о помощи. От Анны Наа’Маар.
7
Когда он гнал сквозь лес, то продолжал слышать в голове ее голос. Словно бы зов, услышанный во сне, поставил в его мозгу указатель, определяющий путь. Подробностей Каетан не знал, не видел четких пейзажей, не мог отличить полученное видение от своих мыслей. Но вел его теперь не разум, а инстинкт, словно лазерная указка, обозначая направление и цель. Он все еще слышал вопли из сна – предупреждающие крики людей, боевые заклинания эльфов, ор атакующих йегеров и стон их коней, словно камнем провели по стеклу. Видел он картинки, застывшие в неподвижности снимки, полусекундные фрагменты движений, изрезанные пикселями и удвоенные мутными отражениями. Сцены сражения, смерти людей и эльфов. Распад йегеров.
