Каетан колебался.
– Ты медитировал, да? Вошел в транс, продолжаешь работать над тем варшавским делом. Ходил по психолинковым сетям. Перешел на другую основу. Говори!
Войтославский все же встал. Он смотрел на Каетана без симпатии и с явным презрением – причем с куда большим, чем в начале их совместного путешествия.
– Ты закончил свою миссию. Отправляешься на север. Это тебя уже не касается.
– Я пока еще здесь. И меня касается, вернетесь ли вы в целости и сохранности за Одер. А вы не вернетесь, если ты будешь входить в транс. Это привлекает Черных так же, как потный культурист – комаров.
– Поэт, зараза, нашелся! Не понимаешь, насколько это важно? Покушение на короля?! Ты такой тупой?!
– Успокойся, Анджей, – включился в разговор Светляк. Впервые с начала пути он выступил не на стороне своего коллеги. – Да что на тебя вообще нашло-то?
– Я близко, понимаешь? – Войтославского, похоже, это сбило с толку. – Кажется, я улавливаю переходы. Связи.
– Какие связи? – спросил Каетан.
– Какие? Какие? Сракие-сякие! Я кто? Доцент по клещам, верно? Вот и ловлю их переходы. Соединяю факты. Психолинки. И людей.
– Расскажи. – Каетан знал: лучший способ успокоить ученого или полицейского – это позволить им хвастаться своими исследованиями.
Они сели.
– У нас есть факты. События, что разнесены в пространстве и времени. События, которые соединяют людей. Навсегда, – начал ворчливо Войтославский, но, по мере того как говорил, явно успокаивался. – Финал – нападение на королевскую процессию. Но сначала было еще какое-то количество происшествий, трагедий, одновременно случившихся инцидентов, по которым шел клещ, чтобы добраться до того несчастного пожарника. Это могли быть как жестокие преступления, так и внешне неопасные события. Но все они создают сеть. Я знаю, что в квартире на Пулавской нашли тело мужчины. Вернее, скорлупу от тела, сожранного насекомыми. Это из него вышла сила, изменившая пожарника, это из него напал клещ. Есть еще несчастный случай четырехнедельной давности. Один мужик во Вроцлавке впервые в жизни пошел к проститутке, а после избил ее и не заплатил. Спокойный мужик. Тридцать лет, женат, хороший сосед. Сказал полицейским, что «чувствует, как его наполняет безумие». Но прежде чем его допросили, кто-то добрался до него и порезал ему лицо. Мы полагаем, что альфонс той проститутки, но нападавший исчез.
– А какая тут связь с королем?
– Именно это я и пытаюсь установить вместе с полицией. Но подозрения есть.
– Какие?
– Тот мертвый преступник с Пулавской торговал наркотой. У девочек альфонса нашли несколько доз от него.
– То есть рычаг.
– Часть рычага. Мы не понимаем, что соединяет труп дилера с пожарником. Ну и не думаем, чтобы тот несчастный юноша с рассеченной сутенером мордой сам всосал клеща и ввел его в оборот.
– Всосал? – спросил явно заинтересованный подпоручик Вызак.
– Клещ – это психопаразит. Нужно его поймать. Вымолить. Или впустить в себя, когда ты поблизости от клещины. Еще им могут заразить тебя Черные.
– И это все?
– Собственно, нет, есть и второй след. Тот дилер сидел за грабеж. Нападал на старушек – всякое такое. Был у него приятель. Этот приятель как раз недавно зарезал любовницу и поранил ножом ее ребенка. Пара дегенератов. Пили каждый день. Ребенка, кстати, били вместе.
– Хочешь сказать, что клещ напал на дилера с двух сторон.
– Да, это возможно. Когда еще была связь с Варшавой, я проверил жизнь и судьбу той несчастной женщины. Вдобавок мы прозондировали прошлое дилера и пожарника.
– А клиента проститутки?
– Его тоже, поскольку я не верю, что он был источником. Теперь понимаешь?
Каетан улыбнулся.
– Да, господин профессор, теперь я понял. Но больше не входи в транс. Не медитируй. Притягиваешь врагов.
– Боишься? – спросил Войтославский, а Каетан лишь позже понял, что не должен был оставить этот вопрос без внимания.
6
Свой маленький лагерь они разбили на излучине лесной речушки, поскольку ничто так не охраняет от магии Черных, как текущая вода. Окружили себя колышками из дубовых дощечек, покрытых охранными рунами (Серра нес их с самого начала экспедиции). Вызак даже соорудил из шишек трех маленьких големов-охранников, и те всю ночь неторопливо ползали вокруг лагеря. Назначили караулы – короткие, по часу, так чтобы каждый сумел выспаться. На рассвете собирались отправиться дальше.
Каетан отстоял свой час, разбудил поручика и с удовольствием завалился на эльфийский плащ, заменявший ему и простыню, и одеяло. Подушку приготовил из свернутых в ком трав и мха. Уснул сразу, поскольку прошедший день вымотал его сильнее, чем можно было ожидать. В битве с пикассецом он израсходовал немало энергии, а естественный процесс возобновления нанокадабр, синтезируемых подобно хлорофиллу из солнца, воды, жизненной энергии живых существ и человеческих мыслей, шел в своем обычном темпе. Каетан не хотел ускорять процедуру, поскольку внезапная эманация эльфийской магии могла привлечь врагов.
Поэтому он отправился спать. И хотя в Зоне Каетан нигде не чувствовал себя в безопасности и всегда выстраивал эгиды, на этот раз не ощущал чрезмерной угрозы. Положение лагеря, охранные системы, наконец, человеческие стражники были хорошей защитой от внезапного нападения извне.
Извне. Верно. Но не изнутри.
Проснулся он от крика, глухого скулежа, человеческого, но пугающе страшного. А мигом позже ощутил удар. Клинок ножа ударил прямо в грудь.
Склонившаяся над ним тварь радостно зарычала. Ошибка.
Сталь не смогла пробить эльфийский плащ, соскользнула, зацепив неприкрытую руку, разрезав мундир и кожу.
Но Каетан уже действовал. Перекатился в сторону, вскочил, резким пинком выбил у нападавшего нож. Заметил, что и остальные поднимаются со своих спальников.
– Проверить защиту! – крикнул. – Этим я займусь сам!
Войтославский стоял напротив, склонившись, уперевшись рукой в землю, похожий на обезьяну. У него было опухшее красное лицо, широко распахнутые глаза с кровавыми белками. Он шевелил губами, с них срывались невнятные звуки. Пальцы босых ног царапали землю. Из носа лилась кровь, соединяясь со вторым ручейком, стекавшим изо рта.
– Убью тебя, – прохрипел он невнятно. – Ненавижу тебя!
И совершил длинный, на несколько метров прыжок, которого не сумел бы сделать обычный человек. Раскинул руки, выкрикивая проклятие, и с силой ударил в Каетана. Они покатились по земле, географ почувствовал ногти, рвущие его кожу, пальцы, впивающиеся в ноздри и глаза, зубы, стискивающиеся на горле.
Почувствовал смрад фагов. Ненависть. Удивление.
– Чисто! Датчики спокойны! – услышал крик солдат. Уголком глаза заметил, как они целятся в Войтославского из пистолетов.
