– Схватили зачинщиков?
– Не знаю. Но наверняка это какие-то глупые детишки. Может, те мальчишки, которых мы чуть раньше видели на улице. Люди просто боятся. Тут всегда небезопасно, но урков на улице не было, сколько существует город. Ты ведь знаешь, что после инцидента нашли не всех пропавших?
– Наверняка они ушли с Туманом.
– Может, и так, может. Но ты должен знать, что с той самой ночи из Нового Бобруйска продолжают исчезать люди. Некоторые думают, что они и теперь таятся в темноте, кружат вокруг города, только и ждут следующую волну. Пойдем.
Жена Шернявского оказалась милой и привлекательной женщиной около сорока, с полной фигурой, с длинными, все еще вороново-черными волосами и ласковым лицом, говорившим и о зрелой мудрости, и о веселом характере, и о скрытой за всем этим меланхолии. Завтрак был вкуснейшим.
За всю встречу Каетан так и не решился спросить, кто тот молодой, худой, светловолосый юноша в военном мундире, чьи снимки в простых деревянных рамках стояли на нескольких полках в зале хозяев. А хозяева ничего не рассказывали.
3
После завтрака Анна – так звали госпожу Шернявскую – встала из-за стола и начала собирать посуду. Муж вскочил со стула, чтобы ей помочь, но она лишь погладила его по руке и сказала с улыбкой:
– Я сама сделаю. Поговорите наедине. Кофе?
– Буду благодарен. – Каетан придвинул свою тарелку женщине. – Но если это проблема, то, может…
– Никаких проблем. Еще я испекла пирог. Вацек сказал, что вкусный.
– Первоклассный.
Шернявский, несмотря на протесты жены, отнес на кухню несколько тарелок. Она забрала остальные и вышла из комнаты, прикрыв дверь.
– Тут немного тесновато, – пробормотал хозяин. – У нас две комнаты, небольшая кухня и микроскопическая ванная. Кстати, если нужно воспользоваться…
– Любую ванну, из крана которой льется что-то теплое, я считаю роскошью, – улыбнулся Каетан. – В детстве, как ты наверняка догадываешься, я ходил в деревянный сортир, а теперь часто целыми неделями приходится мыться в холодной воде. – Он помолчал. – Если вообще удается помыться. Когда я возвращаюсь из моих экспедиций, лучшие из моих друзей стараются не подходить ко мне без крайней необходимости.
– Тут сперва тоже не было легко. Теперь стандарты повыше. Двенадцать квадратных метров на человека…
Он сделал паузу, но Каетан не стал спрашивать, отчего Шернявские живут вдвоем в квартире с площадью больше, чем законный метраж. Впрочем, в этот миг в комнату снова вошла Анна, внося поднос с пирогом и двумя чашками горячего ячменного кофе, источающего горький запах.
– Шарлотка, фирменное блюдо. – Она расставила посуду на столе, забрала поднос и снова вышла, не ожидая благодарностей со стороны мужчин.
– Тут непросто найти хорошие яблоки, – проворчал Шернявский, засовывая в рот большой кусок пирога, а Каетан решил не отставать.
– Вкуснятина, – сказал он, аккуратно подбирая вилкой последние крошки с тарелки, чтобы ничего не пропало. Только потом понял, что хозяин внимательно смотрит на него с легкой улыбкой не то вежливости, не то снисходительного одобрения. – Хм, прошу прощения, но… но я не слишком-то воспитанный человек. И привык доедать все до конца.
– Ты часто бывал голодным?
– Дома – в том доме – часто. Нет, не так, чтобы мы вообще ничего не ели. Но случалось, что неделями мы питались хлебом, картошкой и травяным супом. Яйцо было роскошью. Мы не умирали с голода, но желудок посасывал постоянно. В Варшаве я впервые увидел обед из трех блюд и попробовал шоколад.
– Тут шоколада не купишь. Даже карточные продукты иной раз не доходят.
– Кракены отрезали Гдыню, но, кажется, проблема уже решена. Конвои снова начали плавать.
– Мы на краю, в самом конце цепи. Прежде чем до нас довезут то, что приплывет кораблями, пройдет и квартал. Есть вещи более важные для перевозки, чем шоколад. – Вацлав наклонил чашку, допивая кофе.
– Не для детей, – улыбнулся Каетан.
– Да, тут ты прав… – Шернявский встал со стула, подошел к полке, потянулся за лежащей на полке картонной папкой. – Ну ладно, что ты хочешь знать, я здесь…
Его прервал телефонный звонок из-за закрытой двери. Он направился в ту сторону, но сигнал замолчал, послышался приглушенный голос Анны. Потом женщина вошла в комнату.
– Вацлав, это тебя. Кажется, срочно. – Она, извиняясь, взглянула на Каетана, словно бы то, что она забирает у него собеседника, было ее виной.
– Держи, просмотри бумаги. – Хозяин положил папку на стол, а сам вышел. Поднял трубку. Каетан слышал только его короткие ответы. – Да. Я здесь. Не закончили. Понимаю. Думаю, без проблем. Хорошо, передам. Ясно, собираемся.
Вернулся.
– Увы. У нас тревога. Зарегистрировали орду, идет с северо-востока. Ничего особенного, если только это не авангард.
Жена посмотрела на него вопросительно.
– Нет, мы не уходим на территорию, но я должен немедленно явиться в штаб. – Он взглянул на гостя. – Такой вот у нас тут отдых.
Каетан встал, но Шернявский остановил его движением ладони.
– Нет. В тебе там необходимости нет. Комендатура ожидает, что тебя сперва введут в курс дела, что я передам тебе всю необходимую информацию. Если окажется, что ты тоже нужен, они дадут знать.
– Что мне делать?
– Оставайся тут. Посмотри документы. Аня сделает тебе еще кофе. А потом пойди прогуляйся. Ты ведь вроде бы собираешься с кем-то встретиться?
– Да, но это не настолько срочно.
– Ага… Ну, как хочешь. Аня объяснит тебе дорогу, при случае осмотришь город. Такие передвижения орд у нас случаются раза два в месяц. Мы в безопасности, – сказал он жене. – В городе балаховцы, у нас хватает войск. Ничего не случится.
Он снова повернулся к Каетану, протянул руку.
– Ну, мне нужно идти. Полагаю, что продолжим после обеда. Готовь вопросы. Реши, на что хочешь посмотреть в городе.
Он вышел. Каетан еще услышал поцелуй и тихое: «Все будет хорошо». Клацнул замок, хлопнула дверь, а потом Анна заглянула в комнату.
– У меня есть работа, ты ведь не обидишься, если я не посижу с тобой?
– Не переживайте, но… – Он сделал паузу.
– Еще шарлотки? – спросила она, и на лице женщины впервые за сегодня проявилась ничем не замутненная радость.
– Гм… да… если можно. – Он попытался улыбнуться в ответ, но, кажется, получилось так себе. Он странно чувствовал себя в обществе этой женщины, что была куда старше его. С одной стороны, она напоминала ему приемную тетку, сестру Роберта, игравшую роль его опекунши. С другой – была еще не старой, вполне симпатичной…
– Мой сын тоже сильно ее любил, – сказала она вдруг и моментально сделалась серьезной. – Ты совершенно не напоминаешь его, но я рада, что ты к нам пришел.
