– Это ерунда, – вскинулся Каетан. – Глупость. Все исследования показывают, что…
– А вы всегда доверяете ученым? После всего того, что вы видели там, далеко? После того, что вы пережили? В городе продолжают исчезать люди, ежемесячно один или два человека. Некоторые обвиняют в этом нас, беспризорных. Шепчут. Тычут пальцами. На моем доме появляются надписи.
– Какие надписи? – спросил он, поскольку она снова замолчала.
– Страшные. Очень страшные. Обо мне. Об Альберте. А он был… он хороший. Мой Альберт хороший. Я люблю его. Потому вы должны…
– Я ничего не должен, госпожа Александра, – прервал он резко. – Я приехал сюда ради конкретной цели, а после того, как выполню задание, вернусь в Польшу.
Она ответила не сразу. Сперва поискала взглядом за спиной Каетана, словно ожидая поддержки. И получила ее. Портье вышел из-за стойки и, посапывая, подошел к ним.
– Господин поручик, – сказал. – Господин поручик. Я очень вас прошу. Мы очень просим. Вы можете нам помочь.
– Вам?
– Мой сын. Мой сын – полицейский. Он тоже исчез. Мы понятия не имеем, где он.
– Этим должны заниматься местные власти, наверняка они ведут следствие…
– Да, оно ведется, и, дай Бог, чтобы что-то дало.
– Но вы, вы ведь герой. – Александра вскочила с кресла, припала к Каетану, схватила его за руки. – Вы наверняка сможете прояснить эту ситуацию! Найти моего Альберта!
– И моего Гжегожа. – Старый мужчина в потрепанной фланелевой рубахе заплакал.
– Но почему я? Почему вы полагаете, что я этим займусь?
– Потому что вы, господин поручик… – Девушка все не отпускала его руки. – Потому что вы лучше нас понимаете. Вы знаете, как оно бывает. Вы ведь тоже найденыш.
5
Подразделения БАН выходили из города. Пехотный полк, погруженный на грузовики. Двенадцать танков, санитарные машины, цистерны.
Вертолеты стартовали раньше, кавалерийский полк тоже пошел вперед.
Колонну сопровождали несколько десятков всадников, лучших и опытнейших солдат Белорусской Армии Народной. В мундирах польского кроя, но с местными знаками отличия, с металлической Погоней на фуражках на месте орла и с бело-красным флагом на рукавах. Некоторые носили черные офицерские сапоги, другие – ботинки или берцы, там и тут сапоги были начищены так, что в них можно было увидеть свое собственное отражение. Позаботились они и о лошадях, буденновских гнедых, ласковых и сильных, готовых нести всадника в вихрь битвы или в грозу. Кони были вычищены, в их гривы и хвосты вплели защитные ленточки, сбруя покрыта маленькими узорами со святыми. Кони и обувь были чистыми.
«Без хорошего коня и без хорошей обуви в степи не уедешь, – говаривали солдаты. – Без коня и обуви не вернешься к матери и отчизне».
О себе самих и о мундирах они заботились уже меньше. И с первого взгляда было заметно, что на это у них нет ни времени, ни сил. С предыдущей операции они вернулись едва позавчера, после шести стычек, двух погонь и одной резни. Почти месяц они жили, окруженные Туманом, слушали его звуки, натыкались на порожденных степью чудовищ, охотились на урков и сами становились объектами охоты. Вошли глубоко на восток, нашли руины нескольких сел и странный город, где все еще жили люди, превращенные магией Тумана в неразумных животных. Люди, читавшие книги, работавшие в поле, разговаривавшие. Но не реагирующие ни на что и ни на кого извне. Когда кто-то из отчаявшихся солдат, юноша последнего набора, не выдержал и начал бить одного из найденышей, тот просто упал на землю и не стал даже заслоняться. Принимал удары без стона, глядя голубыми глазами на своего мучителя. Армия отступила, не взяв с собой никого. Теперь к странному городу отправится отряд с учеными и магами, чтобы попытаться понять, что случилось с его жителями – и, возможно, найти какой-то рецепт против их болезни.
На этот раз балаховцы шли на север, прикрыть пути и лагеря строителей Транссиба от больших орд урков, с которыми парни из Корпуса Пограничной Охраны могли не справиться сами. А потому, хотя они едва лишь вернулись с операции и даже не успели отдохнуть, а многие – даже переменить мундиры, им приходилось выезжать снова.
Они не сожалели. Мрачные бородачи, уверенно сидящие в седлах, без малейшей лихости или желания покрасоваться перед прощающимися с ними людьми. Не затем они пошли под знамена с вышитым на них ликом генерала Станислава Булак-Балаховича
[37], под знамена, что возвращаются с поля битвы, если возвращается хотя бы один солдат. Они были кровными братьями, сообществом, выйти из которого можно лишь одним способом – умерев. Представляли собой самую сильную формацию союзников на северо-восточных рубежах. Мстили и спасали.
Некогда у них были семьи, которые у них отобрали. Магией, клинком, огнем, желтым когтем урков. Многие из них видели смерть близких. Урки приказывали им смотреть на то, что делают с малыми детьми, беременными женщинами, стариками.
Большинство из них и сами прошли пытки. Некоторые – сбегали. Других урка-хаи отпускали по неясным причинам.
Их находили в степи. Они приходили в села, накрытые неожиданной атакой Тумана. Их находили – после победных кампаний – закопанными живьем, прибитыми к деревьям, привязанными к трупам своих жен и дочерей.
Многие и правда сходили с ума. Некоторые перекидывались в урков. Случались самоубийства. Другие – и было их много – не хотели иметь с войной ничего общего. Сломанные и напуганные, они жили в фильтрационных лагерях или в социальных колониях в Польше.
Некоторые оставались. Приносили присягу на Орле и Погоне, проходили военное обучение и присоединялись к балаховцам – как в честь их патрона называли солдат этой армии обреченных. Они принимали новые, хорошие имена, которые дополнительно защищали их от Тумана. И сражались.
Без отдыха, без передышки, без колебаний. Чтобы убивать врагов. Помогать союзническим армиям. Спасать людей, которые все еще живут в Тумане.
6
На свою первую вылазку в степь Каетан отправился днем позже.
Под ногами полз красный Туман. Легкие розовые перья вставали с земли, ползли вдоль стеблей растений, собирались на листьях в прозрачные клочья. Из них, словно из семян, выползали полупрозрачные нити, соединяющиеся уже в более плотные клубы. На высоте груди человека Туман становился однородной массой, в ней можно было увидеть объекты, что находились как минимум в нескольких шагах. Дальше – уже только красные клубки.
Три всадника двигались сквозь этот туман, словно странники – по морскому дну, запертые в прозрачной капсуле корабля. Вел эльф.
