– Не далее как сегодня утром, граф, я пыталась добиться изгнания этого человека, и если сейчас обращаюсь к вам, то, верьте, лишь потому, что король отказал мне.
– В самом деле? – помрачнел д’Артаньян.
– Да, и в весьма резкой форме.
– Довольно об этом, право. Я благодарен его величеству за то, что он предоставил мне счастливую возможность обнажить шпагу ради вас.
– Так вы?..
– Повторяю вам: я убью его.
– Благодарю вас, граф, но обещайте мне…
– Всё, что угодно вашему величеству, – кивнул капитан.
– Дуэль должна воспоследовать не сегодня и не в ближайшие дни, иначе его величеству, возможно, придёт на ум сопоставить кое-какие факты.
– Я понимаю, – улыбнулся д’Артаньян, – не беспокойтесь, ваше высочество, и можете с настоящей минуты глядеть на господина д’Эффиата с равнодушным сочувствием, то есть так, как и положено взирать на трупы, пусть и ходячие.
– Но вы рискуете угодить в Бастилию! – опомнилась Генриетта.
– Прежде надо бы сыскать человека, который доставит меня туда, – грозно улыбнулся д’Артаньян, – одним словом, не волнуйтесь, ваше высочество, и примите, прошу, изъявления моей признательности за то, что из всех окружающих вы остановили свой благосклонный взор именно на мне.
– А вы думаете, у меня был богатый выбор? – печально улыбнулась принцесса.
– Несомненно, – кивнул гасконец, думая о де Гише, – но уверяю вас, что едва ли сумел бы спокойно перенести отчаяние, доверьтесь вы другому, а не тому, кого вам рекомендовал ваш брат.
– Брат, подаривший мне другого брата, – со слезами на глазах молвила герцогиня Орлеанская, – будьте же мне добрым братом, граф.
Почтительно поцеловав руку принцессы, д’Артаньян поднялся на ноги.
– Я не смею задерживать вас долее, сударь, – улыбнулась принцесса, также вставая, – да и не желаю навлекать на вас подозрение, появляясь с вами в зале об руку, то есть так, как мне хотелось бы. Поэтому идите с моим благословением, которое сегодня всё же чего-то стоит, ибо исходит не только от принцессы, но и от слабой женщины.
– Я принимаю и первое, и второе, ваше высочество, – произнёс д’Артаньян, – но осмелюсь обратить ваше внимание на то, что оно исходит и от богини. До свидания, ваше высочество.
– Ступайте с Богом, брат мой, – прошептала принцесса, когда дверь за д’Артаньяном закрылась.
XXVI. Маскарад
(Окончание)
Выйдя из дворца, д’Артаньян обнаружил, что праздник вовсю продолжается снаружи. Впрочем, ни короля, ни друзей, ни Кристины он поблизости не увидел, и, так как времени у него было в обрез, он решил отложить поиски на потом, а пока, кликнув трёх мушкетёров, отправился исполнять поручение Людовика XIV.
Оставим на какое-то время нашего отважного гасконца со шпагой в руке обходить версальские окрестности и проследим лучше за любопытной парой, плутающей по аллеям парка. И так как разговор их настолько тих, насколько это вообще возможно, приблизимся к ним вплотную – так, чтобы узнать Марию-Терезию Австрийскую в испанском платье и преподобного отца д’Арраса в сутане. Что до последнего, то для него-то маскарад был тем ничтожным промежутком времени, что оправдывал его перевоплощение в минорита.
– Но отчего не желаете вы объяснить мне, отче, что мы ищем? – раздался чуть слышный голос королевы.
– Ничего, ваше величество, кроме того, что ещё раз укрепит вас в сознании правильности избранного пути, – туманно ответствовал духовник.
– Это излишне, преподобный отец, уверяю вас. Я решилась. Мы с вами довольно обсуждали это для того, чтобы я не нуждалась в дополнительных аргументах.
– Как угодно вашему величеству, – покорно откликнулся монах, – желаете вернуться во дворец?
Спустя минуту последовал ответ королевы:
– Пожалуй, нет. Раз мы здесь, давайте взглянем на то, о чём вы говорите.
– Предупреждаю, что может ничего и не произойти, – забормотал д’Аррас, снова двигаясь в путь, – но в этом случае я, признаться, буду весьма удивлён, ибо всё говорит за то, что…
– Тише, отче, – остерегла его Мария-Терезия, – там кто-то есть…
Действительно, сквозь заросли тщательно ухоженного и остриженного кустарника проглядывалась девичья фигурка.
– Она самая, – кивнул в темноте францисканец.
Свет от плошек, развешанных по берегам водоёма, озарял небольшую лужайку, в то время как королеву с духовником скрывала непроницаемая тьма.
– Кто это, отче?
– А вы не узнаёте девицу, ваше величество?
– Я не вижу её лица.
– Но костюм…
– Вы правы, и, кажется, это…
– Кто?
– Мадемуазель де Бальвур…
– Правильно.
– Она ожидает кого-то, – предположила королева.
– Очевидно, так, государыня.
– Что же делаем тут мы?
– Ждём.
– Чего?
– Посмотрим, ваше величество.
– Хорошо, – согласилась испанка.
Тем временем Кристина, не двигаясь, стояла посреди скупо освещённой лужайки, напряжённо вслушиваясь в звуки ночного парка и те, что долетали со стороны эпицентра гуляний. Так пролетели три четверти часа. И тогда, когда Мария-Терезия собиралась уже предложить монаху оставить эту затею и вернуться восвояси, до них долетел шелест потревоженной травы, звук шагов, а следом – голос, звонко прозвучавший в грозовой тишине:
– Кристина!
– Наконец-то, Ора! – с ласковым возмущением воскликнула девушка.
– Вот те на! – защебетала Монтале. – Тут бегаешь как угорелая ради её удовольствия, а потом ещё изволь выслушивать претензии.
– Прости.
– Ладно.
– Ну, так что же?
– Ты о чём? – хитро улыбнулась госпожа де Маликорн.
– Сама знаешь.
– Ей-богу, нет.
– Ора!..
– Ну, тише, тише! Я его не нашла.
– О боже!
– Не причитай, а выслушай.
– Что ещё?
– Дай мне договорить и, уверяю, останешься довольной.
– Ну?
– Да, я не сумела разыскать султана, зато напала на его след: мне сообщили, что он ушёл с мушкетёрами проверить посты.
– Как не вовремя!
– Хм, думаю, он туда не рвался. Как бы то ни было, за ним было не угнаться – я же не лошадь.
– Видно, что нет, – вздохнула Кристина.
– Погоди ты! Зато я встретила господина де Сент-Эньяна.
– Ну и что? – нетерпеливо топнула ногой фрейлина королевы.
