– Всё так, сударь, – одними губами прошептала королева.
– Скажу вам ещё кое-что, государыня, – продолжал Арамис, – когда несколько лет назад он обратился ко мне с вопросом, как быть с вами после того, как Людовик перестанет являться тем, чем был раньше, я, ни минуты не колеблясь, обещал ему, что Испания даст согласие на развод: вспомните, ведь вы уже и тогда были несчастны с королём… Теперь же принц и слышать об этом не хочет, уверяя, что без вашего величества ему не нужна и Франция.
В последние свои слова герцог д’Аламеда вложил столько чувства, что королева невольно вскрикнула, побелев как полотно:
– Пресвятая Дева…
– Решайтесь, государыня, – молвил Арамис тем же тоном, которым до этого говорил с Филиппом и д’Артаньяном.
– Что я должна сделать? – спросила Мария-Терезия довольно твёрдым голосом.
– Только одно, ваше величество, – отвечал генерал иезуитов. – Завтра вам следует увидеться с королём и… мне, право, не по себе от той просьбы, которую я обязан изложить вашему величеству.
– Говорите, герцог, – слабо улыбнулась королева, – в конце концов, вы делаете это не для себя.
– Спасибо, ваше величество, – поклонился Арамис.
– Продолжайте.
– Вам следует попросить его, государыня… навестить вас ночью. Король не посмеет отказать.
– Вы правы, не посмеет, – сжала губы испанка, – что дальше?
– Далее в дело вступим мы, ваше величество.
– Я всё сделаю так, как вы говорите, господин д’Аламеда, – согласилась Мария-Терезия. – Могу ли я рассчитывать на то, что через сутки всё будет кончено?
– Клянусь вам в этом, государыня, – обещал Арамис, – завтра вы проснётесь королевой Франции. А теперь позвольте мне удалиться, пока в галереях нет ещё никого.
– Ступайте с Богом, герцог, – сказала королева, с дочерней нежностью взирая на Арамиса, – и, прошу вас, передайте мой привет его величеству.
XLIV. Падение Кольбера
Людовик XIV тяжёлым взглядом окинул собравшихся. Да, подумалось ему, более разношёрстного общества трудно и представить. Лувуа подавлен скоропостижным освобождением Пегилена, но старается не подавать виду, скрываясь под личиной лощёного безучастия. Барон, напротив, светится от счастья, а особенно от предвкушаемого триумфа. Кольбер хмур и не скрывает своего раздражения планами кампании. Конде, которому он намекнул было на предстоящую помолвку Лозена с Великой Мадемуазель, вне себя от ярости: как, ему, принцу крови, герою Фрейбурга, Нордлингена и Ланса предстоит породниться с гасконским босяком! Д’Артаньян до странности безразличен к обсуждаемым делам, все его реплики неубедительны: видимо, давала себя знать бурная ночь с путешествием до Бастилии и обратно. Герцог де Граммон мрачен: ходят слухи, что Гиш так и не сумел оправиться от страшного удара, а ведь он старший сын, надежда и опора маршала… Внимателен и сосредоточен только дю Плесси, ну, оно и понятно: ему отведена главная роль в заключительной части войны, и даже маршал Журень, украшенный уже первыми лаврами кампании, не решается пуститься в масштабные действия до его прибытия (увы, этому походу предстояло стать последним для молодого маркиза дю Плесси: неприятельское ядро, как и в случае со старшим д’Артаньяном, унесло жизнь талантливого полководца, прервав на взлёте его головокружительную карьеру).
– Больше рвения, господа, – недовольно обратился к присутствующим король, – или вы рассчитываете, что испанцы забросают нас цветами? Господин Кольбер!
– К услугам вашего величества, – ледяным тоном отозвался суперинтендант.
– Осторожнее, сударь, – скривился Людовик, – этак вы нас совсем заморозите. Надеюсь, неурядиц с финансами не предвидится, ведь господин де Лувуа, симпатизирующий вам, значительно урезал военные издержки. Чёрт возьми, мы всерьёз опасаемся, что солдатам предстоит воевать впроголодь.
– Хороший солдат добывает себе пропитание у врага, – вмешался принц Конде, – и не смеет пенять на скупость финансового ведомства, а уж тем паче точить зубы на королевскую казну!
Король собирался было резко осадить кузена, когда перехватил умоляющий взор Пегилена и, сдержавшись, предоставил говорить вчерашнему бастильскому выпускнику.
– Золотые слова, – медоточиво начал де Лозен, отвешивая лёгкий, но исполненный почтения поклон в сторону принца, – и лично я намерен ежечасно цитировать его высочество перед своими войсками. Положа руку на сердце, предовольно они обжирались во Фландрии.
– Но ведь и результат неплох, барон, – горделиво напомнил король.
– Господин д’Артаньян может подтвердить: итог был бы тем же, даже если расходы на провиант сократились бы вдвое, – возразил новоиспечённый полковник.
– Неужели правда, граф? – заинтересованно обратился Людовик XIV к капитану мушкетёров.
– Об этом лучше знать господину де Лувуа, – учтиво заметил д’Артаньян.
«Да что с ним творится сегодня?» – разозлился про себя король. Но делать было нечего, и он повернулся к военному министру:
– Сударь?..
Пегилен верно рассчитал свой ход, заткнув рты одновременно и Конде, и Лувуа. Молодой вельможа, поклонившись, отвечал:
– Именно ввиду сего занимательного обстоятельства я и пересмотрел бюджет кампании.
– Браво, сударь! – усмешка короля адресовалась фигуре в чёрном. – Вам удалось научить наших министров экономии. Кто знает, может, и нас когда-нибудь исправите?
– Попытаться можно, – мрачно отшутился Кольбер, – хотя дело почти безнадёжное.
– Давайте! – задорно потребовал монарх.
– Учтите, ваше величество, что начавшаяся кампания вовсе не увлекательная прогулка, каковой она представляется, наверное, людям военным. Более того, она грозит вылиться в затяжную войну, разорительную для казны и губительную для государства…
– Всё это мы слышали от вас и раньше, сударь, – высокомерно прервал его король, – но давайте начистоту: с кем это Франции, по-вашему, предстоит вступить в длительное противостояние? Уж не с Испанией ли, которую мы, буде в том возникнет надобность, способны оккупировать целиком за пару лет? Помилосердствуйте, господин Кольбер!.. – и он рассмеялся, окидывая взором полководцев, как бы приглашая их разделить его веселье.
Но никто даже не улыбнулся – все внимательно слушали Кольбера.
– Дело не в том, достанет ли у нас сил и средств, чтобы взять Мадрид, – покачал головой суперинтендант, словно беседуя с капризным несмышлёнышем, – а в том, дадут ли нам это сделать. Ах, ваше величество, неужто вы полагаете, что Франции позволят распухнуть за счёт Кастилии именно сейчас, на пике нашего могущества? Кому не ведомо, государь, что Версаль только что покинули русские послы? Кого не настораживает растущая мощь нашего флота? Так разумно ли рассчитывать, что нам дадут удержать это завоевание?
– Кто осмелится?.. – процедил король.
