– Вы правы, монсеньёр, – закивал Лувуа, переводя дух, – вы правы, я… так и поступлю: немедленно сообщу королю.
– И правильно, сударь – такие вещи откладывать нельзя.
– Я иду.
– Не смею вас задерживать, – кивнул Кольбер.
– До скорого свидания, монсеньёр, – отвесил Лувуа быстрый, но по обыкновению изящный поклон, – если позволите, я зайду к вам позже.
– Буду ожидать с нетерпением.
Лувуа быстро вышел из кабинета и направился к королевским покоям. Однако дежурный лейтенант охраны на требование министра доложить о нём королю ответил, что его величество только что направился к королеве. Молодой министр, забыв о своём положении, припустил по галерее в надежде перехватить короля по дороге. Увы! Вбежав в коридор, он издалека увидел, как закрывается за кем-то дверь апартаментов Марии-Терезии Австрийской. Подойдя к дверям, он взволнованно обратился к д’Артаньяну:
– Граф, мне необходимо срочно переговорить с его величеством.
– Мне именно так и доложить королю, сударь? – улыбнулся мушкетёр.
– Вы правы, так не годится. Но скажите, что это по поводу депеши из Антиба, только что доставленной во дворец.
Улыбка застыла на лице д’Артаньяна. Уже взявшийся было за ручку, он выпустил её и повернулся к министру:
– Однако, господин де Лувуа, действительно ли это настолько спешное дело, чтобы тревожить из-за него короля? Уверены ли вы, что оно не терпит до утра?
– Поверьте мне, граф, я знаю, что говорю, – в голосе Лувуа зазвучали нетерпеливые нотки, – я не уйду отсюда, пока не увижу короля.
Д’Артаньян моментально принял решение идти ва-банк:
– Очень хорошо, господин де Лувуа.
– Вы исполните мою просьбу? – нервно улыбнулся военный министр.
– Безусловно. Но прежде – два слова.
– Пожалуйста, господин д’Артаньян, я очень спешу, но вам, разумеется, отвечу.
– Благодарю, – кивнул гасконец, – ибо это напрямую касается вашего дела.
– Неужели?
– У меня есть все основания так полагать.
– Тем лучше, граф, тем лучше, клянусь честью!
– Итак, если это как-то связано с кораблём…
– А! – приглушённо воскликнул Лувуа, неверяще воззрившись на д’Артаньяна.
– Я прав?
– Да, но… каким образом, сударь?..
– Фрегат «Кастор», бросивший якорь у Сент-Маргерит, не так ли?
– Именно так, граф, я просто поражён…
– Успокойтесь же, сударь: всему есть логическое объяснение.
– И вашей осведомлённости… тоже?
– А как же иначе? – пожал плечами д’Артаньян, моля Бога лишь о том, чтобы король не вышел из комнат Марии-Терезии Австрийской.
– И?..
– Всё в порядке, господин де Лувуа, – загадочно произнёс юноша.
– Разве, господин д’Артаньян?
– Уж поверьте.
– Вам я верю, но…
– Подумайте, сударь: коль скоро об этом знаю я, то, естественно, все манёвры, имеющие место близ Антиба, осуществляются с ведома и одобрения его величества.
– Правда?
– Вы сомневаетесь, сударь?
– Нет… нет, разумеется.
– Как бы то ни было, завтра вы будете иметь удовольствие услышать это от самого короля, но теперь… вы понимаете, господин де Лувуа, раз уж мы всё выяснили здесь, на месте, незачем тревожить покой их величеств.
– О, конечно, – вскинул руки министр, – вы правы, правы, граф!
– Итак, всего доброго, господин де Лувуа, – поклонился мушкетёр.
– Приятного вам дежурства, господин д’Артаньян, – откланялся министр, чувствуя, как у него гора упала с плеч.
– До завтра, сударь.
Глядя вслед удаляющемуся министру, юноша прошептал:
– Мосты сожжены… Отступать некуда, отец… Пора.
Король поставил на столик пустой бокал и, совсем как суперинтендант, промолвил:
– Испанское вино… Решительно, Мария, если ваша родина и подарила миру что-либо прекрасное помимо вас, так это божественный напиток.
– Спасибо за комплимент, Людовик, позволю себе, однако, заметить, что вы весьма странным образом воздаёте должное моей отчизне.
– Ах, сударыня, – недовольно сказал король, – мне казалось, что это пройденный этап наших отношений, что мы поняли друг друга и отпустили прошлые грехи. Давайте думать о настоящем и давать оценки нынешним поступкам.
– Я именно так и поступаю, – довольно холодно отозвалась Мария-Терезия, – что было, то прошло, вы правы: ничего уже не изменить; умершим достался покой, уцелевшим – месть.
– Месть… – тихо повторил король, внимательно глядя на жену.
– Так говорят в Испании, государь, – пояснила королева, – вам хорошо известно, что там не прощают обид.
– Откуда же мне это может быть, по вашим словам, хорошо известно? – поднял брови монарх, дрогнувшей рукой подливая себе вина.
– Так вы успели уже позабыть историю графа д’Артаньяна? – вопросом на вопрос отвечала испанка.
– А-а, тот случай в таверне, – усмехнулся король, – ну как же, разумеется, я помню, Мария. Пятеро французов перебили там, кажется, дюжину ваших соотечественников, нанятых герцогом… как его…
– Герцогом Аркосским, – подсказала королева.
– Именно, дюжину бандитов, нанятых герцогом Аркосским для убийства одного-единственного моего офицера! Клянусь душой, гранды чертовски дорого ценят французских дворян.
– Вас это радует, Людовик? – странным голосом спросила королева.
– М-м… пожалуй, да, а что?
– Просто я думаю, что то происшествие доказывает: испанцы ни перед чем не остановятся ради мести.
– А мне-то что с того, скажите? – рассмеялся Людовик XIV.
– Не знаю…
– К тому же, – посерьёзнел король, – после покушения в трактире не было предпринято никаких повторных попыток. Видать, господа кастильцы всё же хоть и обидчивый, но удивительно отходчивый народ.
– Вы полагаете? – улыбнулась королева.
– Что же мне остаётся думать – ведь д’Артаньян и по сей день цел и невредим.
– Возможно, у него нашлись могущественные заступники в Испании, – предположила Мария-Терезия.
Король побледнел, замолчав: такое и впрямь могло быть, и как он об этом не подумал раньше?.. Что, однако, скрывалось за словами жены – гипотеза или твёрдое знание?..
